Хочу с тобой (СИ) - Вечная Ольга

— Серьезно? Я угадала? — начинаю смеяться. — Он тебе нравится? Я вам мешаю?

— Данил, скажи ей закрыть рот. Иначе напросится, — сквозь зубы отвечает Павел.

Я придвигаюсь еще ближе, обнимаю Даню со спины. Прижимаюсь к нему и вызывающе смотрю на Пашку. Он делает громче музыку, чтобы не слушать мою болтовню.

Тогда я шепчу беззвучно:

— Мы тра-ха-лись.

Павел закатывает глаза и отворачивается.

— Миронов не ругался за лобовое? — спрашиваю в полный голос.

— Нет, — отвечает Данил, никак не реагируя на мою выходку и наши с Пашкой перепалки. Он погружен в себя, что-то обдумывает.

В основном молчит. Держит руль и смотрит вперед. Как всегда предельно деловой и брутальный. Скорость движения приличная, но она даже не чувствуется! Мы многих обгоняем.

У Данила есть девушка, я помню. Он отказался вчера от меня. Предпочел другую, хотя я выбрала его быть первым. Может быть, батюшка в нашей церкви был прав, когда учил хранить добродетель до свадьбы. Но, честно говоря, терпения уже не было никакого.

Отчего-то я уверена, что Павел знает девушку Данила. Может, поэтому негативно настроен в моем отношении? Типа порядочный, а я в его глазах не очень?

Фыркаю.

Меня почему-то это злит. Чмокаю Колхозника в щеку.

Девушки Данила здесь нет. Нету ее!

Зато есть я!

Плюхаюсь обратно на заднее сиденье и скрещиваю на груди руки. Данил всё это время молчал, но я успела на него смертельно обидеться.

— Я думал, ты в Омск собиралась, — нарушает молчание Данил через некоторое время. — Почему билет до Ростова взяла?

Он делает музыку потише.

— В Ростове живет приятель моего отца, мы раньше были соседями. Он... не отвечал на мои звонки, ему мама запретила, я знаю. Но если припрусь на порог, никуда не денется. Омск большой, а мне нужны координаты поконкретнее. Если не он, то даже не знаю, кто еще поможет.

— У тебя больше нет родственников? — спрашивает Павел.

— Две тетушки, они в Питере живут. Я помню их совсем маленькой, мы редко виделись. Потом потеряли связь. Мама всегда называла их странными.

— А по матери? — спрашивает Данил.

— Мы не дружим, — отвечаю я. — Когда мои родители стали жить хорошо, мамины родственники всё время просили у отца денег. Тот поначалу занимал, но они никогда не отдавали. Он и перестал. А когда мы с мамой в станицу переехали и без гроша остались, родня только злорадствовала. Так бывает.

— Да, бывает по-всякому.

— Здорово, что вы меня добросите. Хотя, конечно, на билет жалко денег. Пропали. Вы потом в Москву?

— Да, — говорит Павел. — Дел много.

Данил же молчит.

Постояв в пробке час, мы вновь попадаем на свободную трассу. А еще через сорок минут въезжаем в город моего детства.

Сложно выразить словами те чувства, которые меня захлестывают. Их много, еще больше у них оттенков. Я смотрю из окна на улицы и узнаю их. А потом понимаю, что плачу. Вытираю щеки, но слёзы катятся и катятся. Сегодня день плакательный, наверное.

Я была так беззаботно счастлива в этом городе! Не осознавала, конечно, тогда этого. Поняла позже, когда пришлось сравнить. Я жила с родителями и Варечкой. Училась в школе, посещала кучу кружков. У меня были подруги. Не самые закадычные, конечно. Какие подружки бывают у девочек в семь-десять лет? Но мы вместе тусовались, и это было прекрасно. Я знала, что вся жизнь впереди, что я буду очень-очень счастливой.

А потом у меня всё это отобрали.

Данил ведет машину по навигатору, и через некоторое время мы выезжаем за город и находим улицу моего детства. Паркуемся неподалеку от дома дяди Саши. Того самого, что работал с моим отцом.

Я мешкаю.

— Пойдем вместе, — предлагает Данил. — Я тебя прикрою, если что.

— Нет. Побудь, пожалуйста, в машине. Я хочу сама. Глаза его увидеть. Просто... Видишь эту рябину у дома с коричневым забором? Ее посадил папа в тот день, когда мне семь исполнилось. Забавно, что рябина тогда была с меня ростом, даже фотография есть в альбоме. Сейчас мне восемнадцать, а она...

— Прекрасна, — говорит Данил, глядя на высокое, усыпанное оранжевыми ягодками дерево.

У меня дыхание сбивается. Почему-то кажется, что он это говорит... не о дереве вовсе. Что-то в тоне или интонациях подсказывает. Хотя, наверное, просто кажется. Я беру себя в руки и говорю мрачно:

— Дядя Саша был на том дне рождения. А потом все эти годы каждый день видел эту рябину. И ни разу не приехал нас навестить. Ни единого раза.

Воспользовавшись возникшей внутри злостью и обидой, я выхожу на улицу и иду к дому дяди Саши. Решительно нажимаю на кнопку звонка. Жду. В домофоне спрашивают, кто пришел. Сердце сжимается при звуке знакомого голоса.

— Марина Кузнецова. Можно Александра Витальевича? На пять минут, не больше.

— Марина? Марина?! — раздается крик из динамика.

Через минуту хлопает входная дверь. Слышен топот ног по брусчатке, которой выложена ограда. Глаза закрываю и вспоминаю кладку. Я так часто была в гостях в этом доме... Так часто!

Оглядываюсь и бросаю испуганный взгляд на черный «Лексус». Данил тут же выходит на улицу, скрещивает руки на груди и напрягается.

Мне снова тепло. Спокойно от того, что он рядом. Не представляю, как бы сама через это проходила.

Ворота распахиваются, и на шею мне кидается Ленка. Дочь дяди Саши, моя бывшая лучшая подруга.

Сжимает меня изо всех сил! А я сжимаю ее. Господи, как давно мы не виделись! И не общались! Словно в прошлой жизни.

Потом мы обе начинаем плакать.

Глава 36

Данил

— Если бы не знал предысторию, решил бы, что вы только вчера с Леной распрощались, — говорю я чуть насмешливо.

Какие они всё же непосредственные, эти восемнадцатилетние девчонки. Хихикали, болтали взахлеб. Причем слова вылетали со скоростью пятьсот штук в секунду. Пашка забил сразу и молча уплетал пельмени. Я иногда успевал вставить пару слов.

Минут десять назад мы закончили с ужином. Я курю на улице, Марина рядом стоит, с ноги на ногу переминается. Что-то сказать хочет, но как начать — не знает. Делаю ставку на то, что попрощаться пытается.

Каждый раз мы с ней прощаемся навсегда. Забавно.

Я ей никак не помогаю, наблюдаю и облизываю глазами. В выходные столько дел было, а сейчас отпустило немного. И я вспомнил достаточно явно, как трахал эту куколку в пятницу.

— Да, мы дружили. Ночевали друг у дружки, хотя мама считала, что это лишнее. Но наболтаться никак не могли. Я, Лена, Варя — три близкие подруги, — объясняет Хулиганка. Хотя нет, принцесса она. Здесь, в этом красивом доме, смотрится органично.

Телефон ее разрывается.

— Это сестра, — объясняет Марина, едва взглянув на экран. — Я прислала ей несколько фотографий, и Варя заваливает миллионом вопросов.

— Эта Лена вроде ничего, — замечаю я осторожно.

— Да, классная. Знаешь, как говорят? Когда расстаешься с родственной душой, неважно на сколько лет, потом встречаешься и начинаешь с того момента, как виделись в последний раз. А время разлуки ничего не значит.

— Кто так говорит? — усмехаюсь.

Марина смущается. Когда рядом Пашка, она дурачится без остановки. Но едва мы оказываемся наедине, всё сразу меняется. И становится не до шуток.

Марина губу прикусывает. Я затягиваюсь, выпускаю изо рта густой дым и вновь окидываю ее внимательным взглядом.

— Тебе точно надо ехать? — спрашивает она вдруг.

— Есть предложения?

— Скоро дядя Саша приедет с работы, мы поговорим, а потом... — Марина поджимает губы. — Лена зовет в клуб, у ее подруги день рождения. Лена и со мной хочет побыть, и пропустить вечеринку не может. Вроде будет круто.

— Пойдешь?

— Не знаю. Я не была никогда, ты ж меня на мальчишник не взял, — улыбается. — Я бы... хотела. Но боюсь. Та еще трусиха, ты в курсе. Лена уверяет, что там безопасно. И обещала платье одолжить.

Вновь затягиваюсь, лениво выпуская дым изо рта и носа.

— Я думаю переночевать в Ростове, — говорю медленно. — Выходные вышли жаркими, сегодня шесть часов за рулем — уже в глазах двоится. Так что лучше отдохну.