Андрей Райдер - Взгляд сквозь шторы. Сборник № 2. 25 пикантных историй, которые разбудят ваши фантазии

– И я… Я тоже безумно тебя хочу, – шепнул он ей на ухо и начал расстегивать свои брюки, не прекращая ласкать ее между ног пальцами. Эти пальцы делали с ней что-то невообразимое, она совсем перестала соображать. Вверх-вниз, чуть сильнее и лишь слегка касаясь, подобравшись к самому клитору и затем назад, потом снова вверх, покружив вокруг него и надавив, приплющивая… Она начала невольно постанывать.

– Ах! – чуть слышно всхлипнула она. Раздвинув набухшие половые губы, один из пальцев скользнул в глубину ее влагалища. В голове у нее словно что-то вспыхнуло, и она податливо раздвинула ноги. Они сами у нее раздвинулись. Она словно теперь предлагала себя, вот такое на нее нашло затмение. Она действительно желала его.

– Точно хочешь! – и он тут же пересел к ней на стул лицом к лицу. Сел, вплотную придвинулся, обхватил руками за ягодицы и резко прижал к себе, насаживая.

– Ох! – перехватило ее дыхание. Стоящий колом член вошел в нее, наполняя горячей твердостью.

– Ах! – качнул он в глубину, прижимая ее к спинке стула. – Ах! – еще резче подтянул он ее к себе за ягодицы. – Ах! Ах! Ах! – начал он ее все чаще насаживать.

…Реальные ощущения, вне всяких сомнений, были острее виртуальных.

46. Жестокий надзиратель

В замочной скважине внезапно заскрипел ключ, так, будто ржавой пилой резанули по нервам, и ее буквально встряхнуло судорогой ужаса. Тело мгновенно покрылось испариной холодного пота, а в голове помутнело. Кошмар продолжался, она поняла, что это опять тот зверюга. Поняла по хриплому дыханию за дверью камеры, пока надзиратель возился с ключом. Замок заедало.

– Опять клинит, блядь! – злобно матерился он сквозь зубы, дергая ручку, и стало ясно, что призрачная надежда растаяла. Надежда, что друзья успеют выручить ее сегодня, понимая, как жестоко она влипла. Влипла из-за идиотской нелепости, а по сути, из-за подставы, ведь она угодила в эту тюрьму случайно, наркотики оказались в ее сумочке по глупости. Разве могла она предположить, что это может так обернуться, согласившись выручить друга! Да и друга ли, если он так и не вытащил ее отсюда, придя и сознавшись, что она ни при чем.

И вот теперь, в этой мерзкой стране, в этом забытом Богом, полуразвалившемся городе, в этом жутком, вонючем подвале она оказалась в положении бесправной, унижаемой твари, она, которую и пальцем-то никогда не трогали… А в придачу ей дико не повезло, и она приглянулась надзирателю – настоящему садисту. Похоже, его раздражал ее независимый вид, и теперь он вовсю самоутверждался, как и положено ничтожеству. «Ничтожество» – она так и обозвала его, увидев первый раз, и вот теперь сама расплачивалась за это. С каждым разом он издевался над ней все больше и больше, а она лишь цеплялась за призрачную надежду, что друзья все-таки вытащат ее отсюда, главное было продержаться «до завтра», и так – уже который день.

– Ну что, сука? – зашел надзиратель в ее камеру, поигрывая плетью. – Продолжим воспитательную работу.

Мерзейшего вида тип, чем-то похожий на гестаповца из старых фильмов, с лошадиным лицом и узким лбом, в полувоенной форме и высоких шнурованных ботинках, он выглядел как типичный палач. При одном только взгляде на него хотелось втянуть голову в плечи и отвести глаза, он с ходу вызывал ощущение гадливости.

Чувствуя полную беззащитность, она задрожала, не в силах справиться с эмоциями, а ведь хотела выглядеть уверенно.

– В…вы не имеете права, – непроизвольно вжимаясь в угол камеры, попыталась она робко протестовать.

– Да ты что?! – оскалился надзиратель и щелкнул плетью. – Кто это тебе сказал такое?

– Я гражданка другой страны. Я буду жаловаться.

– Другой?! – криво усмехнулся ее мучитель, приближаясь. – А мне-то какое дело?! В нашей стране тебя за наркоту можно повесить. Повесить, поняла? У нас такие законы. Это тебе не ваш гнилой Запад с вседозволенностью, именуемой демократией. Так что скажи спасибо, что я такой добрый и еще прихожу к тебе, продлевая жизнь. Пока ты здесь, тебя, по крайней мере, не вздернут.

– Я т…требую консула! – зубы стучали, и она ничего не могла с этим поделать.

– Да ты, блядь, не понимаешь, что ли?! Не понимаешь, где находишься? – хмыкнул надзиратель, начиная злиться. – И что натворила, не понимаешь?! Ты, сука, наркодилер, и еще выебываться будешь?!

– Я не наркодилер, – буквально заскулила она, видя, как он заводится, и все больше холодея от страха.

– А кто ты, тварь?! Кто, если у тебя в сумочке десять порций нашли?

– Это не мои… Случайно… Я говорила… – продолжала она вжиматься в угол камеры.

– По-прежнему отпираешься, сука! – злобно щурясь, он подошел к ней вплотную. – Отпираешься, да?! Так я тебя проучу! Вместо того чтобы «спасибо» сказать, ты еще и огрызаешься тут. А ну говори «спасибо», скотина! Кому сказали?! – и он наотмашь хлестанул ее плетью, она еле успела прикрыть руками лицо.

– Не надо! Не бейте! Что вы? – из глаз у нее потекли слезы.

– «Спасибо», сказал! – и новый удар плети обжег ее защищающие лицо ладони. Стало ясно, что перечить этому садисту крайне опасно.

– С…спасибо, – глотая слезы, проскулила она.

– Четче!!

– С…спасибо!

– Еще четче!!!

– С…спасибо!

– Вот так-то! – самодовольно оскалился надзиратель. – А теперь вставай на середину камеры!

– З…зачем? – с трудом прошевелились ее побелевшие губы. Похоже, ее ждало очередное издевательство.

– На середину, я сказал! – вновь замахнулся он плетью, и она рефлекторно сжалась. Вопросов явно задавать не следовало.

– П…прошу вас… Н…не надо.

– Не поняла еще, что надо слушаться?! – брызнул слюной надзиратель. – А ну сюда! Ко мне! – и, схватив за волосы, он вытащил ее на середину камеры.

– Ай! – вскрикнула она от боли, с ужасом осознавая безвыходность своего положения.

– К ноге! – по-прежнему держа за волосы, надзиратель рывком поставил ее на колени.

– Что вы?! Что вы де…лаете? – заныла она.

– А ну-ка, целуй ботинок! – не обращал он никакого внимания на ее жалобный скулеж. – Хозяин пришел! Целуй!

И, понимая, что иначе будет хуже, она коснулась губами голенища его вонючего ботинка.

– Плохо целуешь. Еще! – и она содрогнулась от удара плети. – Лучше целуй!

Она вновь поцеловала ботинок надзирателя и вскрикнула от боли. Он чуть не вырвал клок ее волос, резко поднимая с колен. Надо было стараться предугадывать его желания.

– Раздевайся теперь! Быстро! – мерзко оскалился садист, ощупывая ее взглядом.

– З…зачем? – вырвалось у нее.

– Раздевайся, кому сказал! – и, сдергивая с нее юбку, он вновь замахнулся плетью.

Прикрываясь одной рукой, она второй рефлекторно схватилась за пояс. Один удар, второй, третий. Желание сопротивляться пропало мгновенно.