Случайностей у судьбы не бывает (СИ) - Леви Кира

Муж разговаривал с официанткой, низко склонив к ней голову из-за громкой музыки. Девушка делала пометки на дощечке — крючки и палочки. У здешних официантов собственная система шифрования заказов. Ярослав повернулся ко мне, нашёл взглядом, махнул рукой, а я в ответ, чтобы девушка увидела, за какой столик принести заказ.

Мужчина вернулся ко мне, присел рядом на мягкий диванчик и близко придвинулся. Наши бёдра плотно соприкасались. Рука Ярослава легла мне за спину, и я чувствовала её тепло через ткань платья. Всё так обычно и уже даже привычно. Прикосновения. Объятия. Поцелуи. Ничто не смущает и уже хочется большего.

Я не сказала «нет». Теперь же готова сказать «да». А собственно говоря, почему бы и нет? Каламбур. В словах. Мыслях. В желаниях.

Громкая музыка не позволяла вести беседу, а так хотелось поговорить, услышать его голос, рассуждения. Вести диалог с умным мужчиной приятно. Удовольствие для гурманов.

Снова музыка сменилась медленной. К столу подошёл посторонний мужчина, приглашая меня на танец, но при этом спрашивая разрешения у моего спутника. Ярослав был резок в отказе. Рука за спиной напряглась и переместилась, обнимая за плечи.

— Моя жена танцует только со мной.

— Извините, — мужчина-араб белозубо улыбнулся во все тридцать два, сверкнул чёрными глазами. — Такая красавица! Персик! Гурия из райского сада! — на восточный манер нахваливал он меня, звонко целуя свои сведённые пальцы и посылая воздушный поцелуй. Ярослав был недоволен. Я чувствовала это по его дыханию, по закаменевшему телу, по усилившейся хватке руки у меня на плече.

— Гурия уже окольцована и вкушает персики только в моём саду, — раздраженно ответил супруг.

Араб не настаивал. Слегка поклонился мужу и отошёл к своему столику.

— Хм, — многозначительно посмотрела на Ярослава. – У меня на плече синяки появились. Не знаешь, откуда? — рука мужа тут же расслабилась, но не покинула территорию.

 — Гурия… Скорее уж русалка, — настроение к нему вернулось и Ярослав улыбался так, как мне нравилось.

А я залипла на эту улыбку. Смотрела на чувственный мужской рот и вспоминала, как он может страстно целовать и доводить до той черты, когда возбуждение становилось необузданным. Щёки вспыхнули румянцем. Хорошо, что при таком освещении, как здесь, этого не видно. Новое открытие для собственного сознания — мне нравится целоваться с Ярославом.

— Русал — это у нас ты, — ответила в той же манере.

К нам подошла официантка и поставила на стол большое блюдо с маленькими канапе, поданными с разнообразными начинками и какими-то паштетами, и бутылку белого полусладкого вина урожая хорошего года. Возражений с моей стороны не было. Я уже заметила, что в винах у нас вкусы сходятся.

— Буду сегодня кормить тебя… райская птичка.

Ярослава совсем отпустило. Он повеселел. На его предложение ответила согласным кивком. Настроение было дурашливым, и хотелось чего-то такого, чего — сама не понимала.

— Закрой глаза, — предложил он. Я приняла правила игры, прикрыла глаза и сквозь узкую щёлочку следила за движениями мужчины. Одну канапе он съел сам, удовлетворенно промычав, а вторую поднёс к моим губам, мягко утыкаясь в них подсушенным кусочком багета. Приоткрыв рот, почувствовала, как мужские пальцы задели нежную кожу. Забрала подношение и с удовольствием съела вкусный нежный паштет из гусиной печени. Глоток вина — и всё началось заново. Кусочек сочной красной рыбы приятно кислил на языке лимончиком. И снова глоток вина. Вкусы изменились. Ритуал остался прежним. Как птенчик перед орлом, в очередной раз открыла рот, стоило ему коснуться пальцами моих губ. Увлеклась, отдалась ощущениям и не поняла, что съела. Выпила вино. И игра продолжилась по другим правилам. Пальцы прикоснулись, но вместо лакомого кусочка я ощутила совсем другое… Не веря ощущениям, распахнула глаза и встретилась взглядом с потемневшими серыми глазами на очень близком расстоянии, как бывает, когда люди целуются. Его губы легко коснулись моих. Кончик языка обрисовал контур моих губ и скользнул в глубину. Поцелуй длился несколько секунд, и Ярослав отстранился. Меня словно огнём окатило. Стало жарко. И как-то тесно. Захотелось оказаться на свежем воздухе. Это и предложила Ярославу. Он был не против.

Людское море танцующих значительно поредело, и мы беспрепятственно пересекли танцпол. Пока мы шли к выходу, ощущение жара усилилось. Казалось, даже глаза начало печь. Хотелось их потереть, но опасение размазать макияж и светить потом глазами панды удержало от этого.

Ночной воздух вдохнула с наслаждением, но от сложной смеси запахов удушливо перехватило дыхание. Кожа всё ещё горела и появился зуд. Сначала я бездумно почесала ладошку, потом вторую, потерла нос и почувствовала, что губы припухли…

— Ярослав…— выдохнула резко и сорвалась на бег, ничего не поясняя мужчине.

— Надя, ты куда? – услышала удивлённый вскрик. На каблуках бежать было сложно, но я упорно неслась вперёд.

— Домой. Срочно!

Ярослав не стал настаивать на объяснениях и не бежал, а просто быстро шёл позади меня. Уже неподалёку от бунгало на бегу скинула неудобную обувь и, подбежав к двери, дрожащими руками, задыхаясь от нехватки воздуха, открыла её карточкой-ключом.

Я влетела в спальню и бросилась к своим вещам. Там, в маленькой сумочке-аптечке лежало моё спасение. Одним движением вскрыла блистер и достала шприц-дозу антигистаминного препарата. Шприц в руках дрожал. Одноразовая спиртовая салфетка никак не хотела разворачиваться. 

Ярослав в два шага оказался возле меня, выхватил из рук салфетку и вскрыл упаковку. Я протянула ему шприц и сипло попросила:

—Уколи, пожалуйста.

Заголила часть ягодицы и упёрлась лбом в дверку шкафа.

Холодное прикосновение влажной салфетки и быстрый жалящий укол.

Кожа чесалась. Дыхание было быстрым, загнанным. Паника усугубляла моё состояние. Я испуганно прижималась лбом к дверке и прислушивалась к своим ощущениям.

Аллергическая реакция, так внезапно развившаяся, напугала меня до чёртиков. В детстве я перенесла анафилактический шок, и до сих пор помнила ощущение удушья, когда не можешь сделать вдох и получить порцию воздуха. У меня была пищевая аллергия на некоторые морепродукты. Креветки, крабы, омары были мне заказаны. И я всегда носила с собой антигистаминные препараты. 

Судорожно всхлипнула раз, второй, и слёзы брызнули из глаз. Совершенно неожиданно меня оторвали от моей опоры. Ярослав подхватил меня на руки и отнёс на постель, ложась рядом со мной и обнимая.

— Тише, тише, — уговаривал он меня и гладил по волосам, по спине. В таких надёжных объятиях я плакала недолго. Затихла, чувствуя, что прошла критическую точку. Ощущение жара и зуд отступали.

— У меня аллергия на некоторые морепродукты. Не помню, чтобы я что-то такое ела, — через всхлипывание пояснила Ярославу ситуацию.

Ярослав ответил не сразу, помолчал.

— Кажется, там были канапе с креветочным кремом. Не помню точно. Тебе лучше? — заботливо спросил. — Умоешься? Переоденешься?

Я кивнула, соглашаясь и привстала, все-таки почёсываясь. Стало клонить в сон. Лекарство было мощным, но и сонливость, как побочное действие препарата, была сильной. С большим трудом приняла душ и переоделась. Ярослав стоял в дверном проёме, но сильно на меня не глазел. Помог дойти до кровати и лечь.

— Через шесть часов нужно повторить укол, — погружаясь в сон, сказала ему.

+++

Ярослав Давыдов

Надежда уснула, скрутившись в калачик. Мне же не спалось. Переживал. Крутился. Думал. Раз за разом прислушивался к дыханию. Иногда казалось, что девушка не дышит, и тогда сердце ухало куда-то вниз. Я подносил руку к её губам, чтобы проверить дыхание, и всматривался в черты лица. Ночник так и не погасил, чтобы видеть её. Надю… Наденьку… Жену... Фиктивную, случайно подвернувшуюся под руку, заменившую настоящую любимую женщину. Джулию. 

Слабое, тёплое дыхание касалось моей руки, и я успокаивался на какое-то время.