Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья

Принять, потерпеть, приспособиться…

Так он думает обо мне. Обо мне и Никите.

Мои пальцы перестали порхать.

Опустились на бревно уставшими, безликими мотыльками.

— Не переживай, девушка с волосами цвета топленого молока, — утешил меня Филипп. — Быть такой же, как все, не так плохо. Даже если это позиция не только ниже, чем пьедестал, на который тебя возвели незаслуженно. А куда ниже плинтуса.

Он еще только договаривал последнее слово, а черный вихрь, тихо отдыхающий передо мной, уже взметнулся и обрушился на невозмутимую глыбу льда…

И понеслось — лед и пламя! Дикая смесь, которая, оказывается, способна не только тлеть, но гореть и пылать так ярко, что больно глазам!

Мужчины боролись молча, сжигая в этой борьбе все обиды — не только сегодняшние, но и те, что скопились за долгие годы.

Послышались женские крики, чей-то вой и возмущенное карканье любопытной вороны — она, понимаешь ли, отдыхала на ветке, почти спала, а тут…

Я подскочила, попыталась разнять мужчин и…

О том, что это не просто необдуманный, а очень глупый поступок поняла уже во время непродолжительного полета на трассе — от чьей-то руки до бревна. Помнится, я еще успела машинально порадоваться — хорошо, что дерево-то обтесанное!

А потом все. Наступила темнота, в которую я окунулась без страха, зная, что когда меня приведут в чувство, мои волосы стопроцентно будут без иголок от ели, туи и чего там еще?..

Нет, падать было бы мягче, но мне как-то зеленый цвет не к лицу!..

Глава № 24

Я лежала в постели, под клетчатым розово-желтым пледом, держала в руках чашку с горячим отваром, который должен был быстро поставить меня на ноги, и, честно говоря, не имела ни малейшего желания подниматься!

Тут столько внимания, понимания, на меня смотрят с сочувствием и добротой, а если я встану…

— Выпей, Аня, — уговаривала Инга Викторовна, которая первой навестила меня после удара об дерево и принесла этот отвар. — Ты сразу почувствуешь бодрость, небывалый подъем, желание двигаться, действовать!

Помня ее обещания утром, до бодрящей пробежки, с которой я вернулась, едва волоча свои ноги, с сомнением взглянула на чашку.

— Правда, Аня! — раскусив суть моего промедления, заверила Инга Викторовна. — Этот отвар я часто делаю для Ивана Петровича! И сегодня заварила гостям — им всем очень понравился этот вкус! Они так хвалили!

Под ожидающим взглядом хозяйки дома я сделала первый глоток и с трудом проглотила то, что лишь притворялось отваром. На вкус эта… пусть будет жидкость— была отвратительной. Но мама Никиты старалась, готовила для меня — так что я заставила себя сделать еще глоток. А вот перед тем, как снова решиться на подвиг, уточнила:

— А гости это хвалили после того, как выпили или до?

Никита, стоявший грозовой тучей у окна и делавший вид, что внимательно рассматривает туи, насмешливо хмыкнул, но не обернулся. Я вообще после того, как пришла в себя, имела честь лицезреть его лишь со спины.

— Ну… — Инга Викторовна всерьез задумалась, потом внимательно посмотрела на меня и стала подробно перечислять: — Фиона похвалила после того, как выпила отвар на две трети. Да, я уверена. Ее мама, Виталина, попросила добавку, но вторую чашку осушила всего на треть. Иван Петрович, как и я, выпил все. Чашки у нас небольшие, в высоту сантиметров десять, в ширину… наверное, примерно так же, не больше десяти. Вот… Да, вот где-то все так!

Поначалу я недоумевала, в чем здесь подвох, но заметив, что женщина говорит на полном серьезе и даже пытается продемонстрировать, какого диаметра чашки… Не знаю, можно ли проникнуться к человеку еще большей симпатией за столь короткое время, но я пришла от Инги Викторовны в полный и откровенный восторг!

— Вы… — голос предал, и я замолчала.

— Мама, — Никита бросил в нашу сторону быстрый взгляд и вновь вернулся к событиям за окном, — Аня сейчас не просила о точности. Она усомнилась, что такой отвар может кому-то понравиться.

— Вот как? — Инга Викторовна смущенно опустила длинные ресницы, и сквозь них бросила взгляд лукавой девчонки. — Но это ведь не плохо, что я уточнила?

— Нет, — придя в себя, я улыбнулась и решительно, в пару глотков, допила отвар.

Он немного остыл, что, конечно, не сделало его хоть немного вкуснее — я бы сказала наоборот. И пить мне совсем не хотелось. Но меня поразило то, что мама Никиты не только знала про мой маленький пунктик с точностью, но и постаралась мне угодить.

У меня не было слов!

Невозможно описать, что именно я ощутила в тот момент, когда она попыталась руками изобразить размер чашек. Но вдруг пришло четкое осознание — не знаю, как за Филиппа, здесь уже не уверена, что есть смысл, но за такую свекровь я бы на месте будущей невестки не преминула побороться!

Довольная тем, что отвар выпит, Инга Викторовна упорхнула из комнаты, бросив напоследок заинтересованный взгляд на Никиту, и заверив, что все очень ждут, когда я найду в себе силы спуститься вниз и присоединиться к интересной компании. Но не успела она уйти, как дверь в комнату вновь распахнулась и проведать меня явился Иван Петрович.

— Как ты? — поинтересовался он, тоже посматривая с интересом на сына у подоконника.

— Спасибо, нормально! — отчиталась я и, слегка нервничая под его взглядом, взяла в руки пустую чашку и зачем-то продемонстрировала. — Бодрящий отвар, который вы любите, выпила! Вкус… специфический, но я рассчитываю на скорый эффект, который мне обещали! А пока я лежу.

Мужчина поморщился, и, подумав, что это намек на мои манеры, я поставила чашку обратно на тумбочку.

— Что-то я смотрю, тут не только вкус… — шагнув к моему изголовью, он взял чашку, сделал глубокий вдох и отшатнулся, — специфический. Как ты себя сейчас чувствуешь?

— Могу уже встать! — отрапортовала я бодро и даже приподнялась на подушках, а потом прислушалась к своим ощущениям и легла обратно. Расположившись с еще большим удобством, призналась, зевнув: — Нет, вроде бы и могу, но совсем не хочу!

— Ясно, — мужчина забрал чашку, задумчиво покрутил ее в руках и, уже будучи у двери, поинтересовался: — Мне доложили, что ты чувствуешь себя хорошо и врач не понадобится, просто интересно… Твое падение на что-нибудь повлияло?

— Имеете в виду мою совесть?

— Значит, память не пострадала, — довольно улыбнувшись, он открыл дверь и пожелал мне совершенно противоположное от супруги: — Отдыхай, Аня. Остальное может и подождать.

Он вышел.

Дверь плотно закрылась.

И только я задумалось о том, что надо же — воедино слились две такие разные половинки! Одна во всем помогает, а вторая опять намекает, что все знает и только и ждет, когда можно будет меня уличить — как дверь снова открылась, и в комнату заглянула Фиона.

А после нее была ее мама. А после них узнать о моем самочувствии пришли женщины и девушки, которых я до этого ни разу не видела.

Да простит меня Инга Викторовна, но судя по активности в моей комнате, там, внизу, компании было не так интересно, как ожидалось.

На последней посетительнице я почувствовала настолько сильную усталость, что взбила подушку и, несмотря на то, что девушка еще не ушла, перевернулась на другую сторону. Так лежать оказалось удобней всего, и, наверное, только поэтому мои глаза мгновенно закрылись.

Я слышала изумленный выдох, деликатное покашливание, но сил повернуться обратно не было совершенно. И я очень обрадовалась, когда гостья поняла, что я не в состоянии принимать ее соболезнования по поводу моего неудачного падения с дерева, и ушла.

— Не знаю, кто придумал и распространил эту версию с деревом, — буркнула я возмущенно и из последних сил. — Но раз они поверили, должна заметить, что никто из семи претенденток на роль твоей невесты, не прошел элементарный тест на ай-кью! Это же надо! Залезть и упасть… Хоть бы одна обратила внимание, что дерево лысое, без ветвей, давно срублено и лежит! А ведь ходили смотреть на него, я слышала… И на меня… потому и зашли… А ты смотрел, как они там… Надеюсь, не выбрал… хотя…