Жестокий обман (ЛП) - Кейн Моника

Не знаю почему, но мне тоже нужна эта связь лицом к лицу.

Его язык проникает в мой рот в то же самое время, когда его член входит в меня. Я так полна им, мои чувства переполнены его вкусом, его запахом, всем, что связано с ним. Его пальцы танцуют на моем клиторе, и он трахает меня так, словно это может быть наш последний раз вместе. Он не дает мне покоя. Он кусает меня за ухо, сосет мое горло, пощипывает мои соски. Я стону и бьюсь в его руках, вскрикивая от оргазма, пронизывающего мое тело. Ощущения настолько сильны, что почти неистовы, как ударные волны, проходящие через всю мою сущность.

Вскоре ко мне присоединяется Даниил, он хрипит, пульсируя внутри меня. Затем, словно делясь со мной секретом, он шепчет мне на ухо:

— Ты будешь моей гибелью, printsessa.

Мой желудок опускается.

— Что ты имеешь в виду? — нерешительно спрашиваю я.

— Эта киска, эти сиськи, эта задница, — прохрипел он, все еще полностью сидя во мне. — Ты, блядь, создана для меня. Мне никогда не будет достаточно. — Облегчение переполняет меня. Он имеет в виду только секс.

Когда он видит, что я еще не контролирую свои конечности, он поднимает меня из бассейна, а затем выпрыгивает вслед за мной. Одним быстрым движением он перекидывает меня через плечо.

— Даниил, опусти меня! Что ты делаешь? — Но он не останавливается. Он даже не реагирует, неся меня к джакузи у бассейна, расположенный в скальном гроте с каскадным водопадом над головой. — Черт, как здорово, — восклицаю я, опускаясь в него, и горячая бурлящая вода успокаивает мои мышцы.

— Андрей установил его после того, как женился на Джорджии. Я не хочу думать о всех тех махинациях, которые здесь происходили.

— Гадость! — Мои глаза распахиваются, и я едва не выпрыгиваю из воды, но успеваю уловить озорной блеск в его глазах, когда он разражается смехом, и я стряхиваю воду в его сторону.

— Hijo de puta, — шиплю я.

— Мне нравится, когда ты говоришь по-испански. Почему я слышу, как ты говоришь по-испански только с Эрис?

— Мне удобнее говорить по-английски. Мой отец - американец, он не говорил по-испански, поэтому в нашей семье в основном говорили на этом языке.

— А твой дядя?

— Наверное, смесь. Английский, когда мы были в Штатах, испанский, когда мы были в Колумбии. Но в основном я общалась с персоналом. Мой дядя и Хорхе всегда были заняты тем, чем они занимаются.

Он поднимает на меня бровь.

— Ты знаешь, чем они занимаются?

— Я знаю основы. Они производят и продают наркотики. — Я пожимаю плечами и погружаюсь в бурлящую воду. Я молчу минуту, набираясь смелости, чтобы задать вопрос, который я не очень хочу знать, но должна задать. — Чем занимаются Козловы?

Даниил неловко отодвигается. Мои слова заполняют пустоту, и вопрос повисает между нами, как наковальня.

— Я тебе доверяю, но это не то, что мы можем обсуждать. — Что-то сжимается в моей груди при слове "доверие". Такое тяжелое слово для нас. Его пальцы проводят по моему подбородку, а затем поднимаются вверх, проводя по щеке до бровей. Он изучает мое лицо так, как не делал этого раньше. — Я могу сказать тебе следующее. Мы не занимаемся торговлей людьми.

— Ты имеешь в виду проституцию?

Он кивает.

— Не только это. Любая торговля людьми. Мы не будем к этому иметь отношение.

— Наркотики?

Он смотрит в сторону каскада воды, падающего прямо перед нами, как заслон.

— Не напрямую. Мы контролируем основные маршруты поставок на Восточное побережье. Это одна из тех вещей, которые делают нас такими могущественными. — Я открываю рот, чтобы задать еще один вопрос, но он качает головой. — Почему так много вопросов?

— Разве я не имею права знать, как твоя жена, — говорю я, делая ударение на последнем слове. — Мой дядя обращался со мной как с ребенком. Я не имела права распоряжаться своей жизнью, своим будущим. Я не могу так больше поступать, — предупреждаю я его. — Какова истинная причина нашего переезда сюда?

— Есть угрозы, превышающие обычные, — признается он. — Я не могу поделиться подробностями, но я не хочу, чтобы ты беспокоилась об этом. Здесь ты будешь в безопасности.

Безопасность. Такое ложное обещание. Ведь если Даниил когда-нибудь узнает, что мне нужно, он будет тем человеком, от которого мне понадобится защита.

Но жизнь здесь - это та возможность, которую я так долго ждала. Козловы ведут, по крайней мере, часть своих дел из поместья. Возможно, это мой единственный реальный шанс дать федералам что-то, что они смогут использовать, прежде чем потеряют интерес ко мне, моему делу и гибели моей семьи.

— Это имеет отношение к моему дяде? — спрашиваю я. Даниил подозрительно мало говорил о работе с Зегасом, хотя я знаю, что он должен регулярно общаться с Хорхе и другими высокопоставленными членами картеля. Он ненавидит Хорхе, это ясно, и, возможно, это как-то связано со мной. От этой мысли по моей коже пробегает довольная рябь.

Его взгляд переходит на меня, когда он погружается в бурлящую воду.

— Почему ты так думаешь?

Потому что мой дядя - самый гнусный двуличный ублюдок, которого я имела несчастье знать. Но если я проявлю такую ненависть к дяде, это откроет дверь для вопросов, на которые я не хочу отвечать.

— Я не знаю, — говорю я. Пытаясь отвлечься, я потягиваюсь, позволяя своей груди всплыть над водой. — Ты сказал мне, что работаешь с Хорхе, и ты действительно наставил на него пистолет на нашей свадьбе. — Я усмехаюсь при этом воспоминании.

Между его губ вырывается шипение.

— Мы работаем над нашими разногласиями. — Но я замечаю, как напрягается его челюсть, и откладываю эту информацию на потом.

— А как же твоя безопасность?

Его смех холодный и жесткий.

— Моя жизнь всегда в опасности. Ничего не изменилось.

Где-то в глубине души расцветает беспокойство, и оно мне не нравится. Я теряюсь в Данииле, поглощенная этими моментами связи между нами, и если я позволю этому случиться, все будет потеряно.

Ведь в конце концов он тоже предаст меня. Братский бизнес превыше всего, так всегда бывает. Я говорю себе, что он не такой, как мой дядя, но как он может быть таким? Он родился и вырос в Братстве, и оно ничем не отличается от любой другой организованной преступной семьи.

Я поднимаюсь из воды, пар вьется вокруг меня, как клубы дыма.

— Я устала, — говорю я. — Пойдем наверх.

Он встает, притягивает меня к себе, позволяя нашим обнаженным телам скользить вместе. Несмотря на тепло, прилипшее к моей коже, я чувствую лишь ледяной ожог от предательства.

ГЛАВА 24

Бьянка

— Ну, как ты здесь устроилась? — Джорджия откидывается на спинку кресла и подставляет лицо солнцу, пытаясь впитать угасающие послеполуденные лучи. Мы пьем коктейли перед ужином на террасе, шум океана смешивается с далеким криком чаек.

Я не могу удержаться от ухмылки.

— Все идет хорошо, — признаю я. — Жизнь за городом пошла мне на пользу, а быть у океана - просто мечта. — Это правда, я нашла здесь ритм жизни, который благотворно влияет на мою душу: наслаждаюсь прекрасной погодой ранней осени, гуляю по пляжу с Эрис, играющей в прибое, провожу часы в библиотеке, погружаясь в книгу, и, конечно, Даниил.

Он все так же занят, как и раньше, но у него появилось больше времени для меня. Моя рука тянется вверх и проводит по тонкой цепочке ожерелья, которое он подарил мне вчера вечером. Он завязал мне глаза и заставил стоять обнаженной перед зеркалом в полный рост в нашей спальне. Его тяжелая грудь прижалась к моей спине, когда он надел мне на шею что-то прохладное и нежное. Сняв повязку с глаз, он провел пальцами по цепочке до своих инициалов, которые расположились прямо между моими грудями.

Я не могла удержаться от смеха.

— Твои инициалы?

Его глаза встретились с моими в зеркале.

— Чтобы все знали, кому ты принадлежишь.

Даже сейчас улыбка все еще пляшет на моих губах, а Джорджия лукаво ухмыляется.