Желанная для диктатора (СИ) - Дали Мила

— Позже.

Я обязательно с вами поговорю. Спрошу за все. К вечеру. Сейчас я откладываю приборы в сторону и прошу Фортуну подняться со мной в кабинет.

Она снимает передник, взволнованно поправляет прическу. Не нужно, красивая. Я и так заметил, что ты надела новое платье, накрасила губы ярче, чем у бабки Замута. Куда уж лучше. Я сражен. Фортуна подготовилась, будто с войны меня ждала.

Дочь отправляем в игровую комнату — там установлены камеры, внутрь никому входить не положено. По распоряжению Фортуны, Замут охраняет малышку из коридора.

Я беру Веронику и увожу по лестнице на второй этаж. По коридору мы идем молча. У Фортуны дрожит рука, у меня пересохло в горле. Толкаю дверь кабинета, пропускаю красивую вперед. Рассматриваю ее со спины и чувствую голодное желание. Но в этот раз не только физическое, а намного сильнее.

Отворачиваюсь, прокручиваю ключ в замочной скважине. А когда возвращаю внимание, затаив дыхание наблюдаю, как легкое шелковое платье скользит по хрупким плечам, талии и невесомо падает под ноги. Фортуна остается в белье и перешагивает его.

Она не идет, а словно парит. Движется прямо ко мне в руки. Касается груди. В ее глазах я вижу языки пламени. Она становится передо мной на колени. Расстегивает ремень, ширинку. Приспускает одежду. Холодными пальцами захватывает член.

А я могу не сдержаться. Фортуна облизывает член по длине и вовсе не нежно сжимает мои яйца. Уверенно так. Я напрягаю пресс от ощущений, наблюдаю, как она сосет, старательно ласкает головку. Я вижу, как ей жарко, слышу частое дыхание. Фортуна давится, заглатывает. Смачивает меня слюной.

Шифер едет от ее движений, хотя не впервые у меня берут в рот. Просто дело не в отсосе, а женщине. С любимой всегда приятнее.

— Открой шире.

Я обхватываю ее затылок и сам толкаюсь в щеку. Сдерживаю темп, чтобы не удавить Фортуну. Касаюсь членом языка. Прикрываю глаза от удовольствия. Забываюсь. Пару раз проникаю до горла, сам не понимаю, как кончаю. Фортуна кашляет с надрывом.

— Глотай! Глотай, блядь, а то задохнешься! — нервничаю.

— Громов?..

— Не ворчи. Иди сюда, моя проказница.

Настроение у меня игривое. Не помню, когда до этого испытывал подобное.

Поднимаю Фортуну с колен. Тискаю. Щекочу. Беспардонно сжимаю ее бэ́сичку. Мягкую, влажную. До всхлипа с женских губ сминаю пальцами, оттягиваю трусики. Проскальзываю по гладкой коже. Растираю смазку. Провожу мокрым пальцем выше по животу.

Отстраняюсь, скидываю с себя вещи. Фортуна дрожащими руками касается своих трусов.

— Я сам!

Командую, раздеваю ее, беру обеими руками за талию, разворачиваю, подталкиваю к столу. Давлю ей в поясницу, нагибаю, укладываю на поверхность. Захватываю бедро и приподнимаю одну ногу. Второй рукой беру член, постукиваю головкой по бархатной ягодице.

— Я не узнаю тебя Громов…

— У меня вторая жизнь, расслабься.

Толкаюсь в горячее лоно, напрягаю пасть от удовольствия. Приходится контролировать свою силу, чтобы больше не оставлять синяков на безупречной коже Фортуны. Не хочу портить вид. Хочу портить по-другому. Проникаю до основания, жгуче ударяюсь пахом. Фортуна тихо стонет. Течет. У нее тоже давно не было секса.

Она изящно прогибается. Заводит меня. Укладываю ладонь ей на спину, тяжело дышу, натягиваю на себя. Запрокидываю голову, яйца сводит, когда ощущаю внутренние спазмы моей женщины. Ей приятно. Кончаю второй раз, отстраняюсь, вижу, как сперма стекает у нее между ног, пачкает бедра.

Фортуна охает, я помогаю ей встать. В кармане звонит телефон.

— Хуй с ним.

— Ответь, может, что-то срочное.

Я раздражаюсь. Словно в койку к нам залезли со своими делами. Поднимаю брюки, достаю телефон. Конечно. Кто еще посмеет звонить в этот момент. Не мои бойцы точно.

— Черныш, — объявляю Фортуне.

— Алиев? Так отвечай, скорее.

Глава 22.

Я насильно отправил Фархада на место рудников, чтобы он исполнил долг за спасение. Меня сложно назвать таким же бескорыстным, как Фортуна, и в прошлом я уничтожил врага Алиева не просто так. Смахиваю кнопку вбок, принимаю звонок.

— Ну как в Якутии, Фархад? Жопу себе не отморозил?

Я слышу помехи от ветра и тяжкий хрип Алиева:

— Видят небеса, ты еще пожалеешь, Громов, но сейчас не об этом. У меня онемели пальцы на ногах, а знаешь почему? Из-за гребаного снега. Я стою возле того самого рудника, у бескрайней воронки в земле. Айхан забросил его, наняв пару рабочих для присмотра. Протрясти их труда не составило, они совершенно не похожи на головорезов. Якут поставил все на одну карту. Он созвал всех своих людей, чтобы уничтожить тебя и твою семью, Громов. По моим подсчетам скоро он будет у вас.

— Отлично. Можешь возвращаться.

Даже напрягаться не пришлось и продолжать поиски. Айхан лично явится ко мне и примет смерть.

Обнаженная Фортуна волнуется, она дергает коленями и бедрами, радует меня своим телом. Я резко оборачиваюсь в сторону двери, вспоминаю, куда положил пистолет.

Слышу долбежку по ту сторону. Мощные толчки, удар за ударом, ломают замок, и дверь резко распахивается. Замут не рассчитал силы и сам не ожидал подобного. Он бешено влетает в кабинет, сопит, задерживается взглядом на раздетой Фортуне. Девушка оглушает нас визгом и прячется за меня, стыдится.

— Замут, какого черта?!

— Ух ты, ж! — боец отводит глаза. — Прости, Гром, но я не могу больше ждать. Айхан едет сюда.

— Я в курсе.

— Он едет не один. Все это время его поддерживал Столыпин. Он предал нас и сейчас перевел своих людей для поддержки Якута. А я говорил — ментам нельзя доверять, пусть и бывшим! Их слишком много, Гром. Нам нужно поскорее укрыть Веронику Сергеевну и твою дочь.

— Вот сука.

Непростительно много развелось крыс за последнее время. Даже один из лидеров продался, не считая предателя, что до сих пор находится в нашем доме. Мне становится смешно от фразы, сказанной когда-то Столыпиным, что крысой, может быть свой человек, тот, кому больше всего доверяешь. Конечно же, он был прав.

Хмурюсь, когда ощущаю ногти Фортуны на своей спине. Девушка трусит и вонзается в меня, как в спасательный круг. Веронику бьет в ознобе, она очень мнительная.

— Без паники.

***

Фортуна.

Мой мир снова рушится. Я понятия не имею, кто этот Айхан, но безумный Якут почти рядом, и намерения его всем известны. Громов отдает приказ через наемника, чтобы они заняли позиции, Замут кивает и ураганом вылетает из кабинета.

— И что нам теперь делать, Артём?

Противно хриплю — гортань сковало в удушающем спазме. Меня морозит как никогда, и даже огненный Громов не облегчает состояния.

— Собирайся. Мы отвезем тебя и Арину за город. Там у меня есть дом, о котором никто не знает.

— А ты?

— Мне придется вернуться. — Громов разворачивается и греет теплыми ладонями мои плечи. Пристально смотрит в глаза. И нет в нем и капли сомнения. — Надень удобную одежду и обувь. Собери дочь. Арина не должна догадаться, что происходит на самом деле. Ты же сильная женщина. Женщина лидера.

— Я боюсь, что ты не вернешься…

— Фортуна, я умирал сотню раз и воскресал снова. А у Аришки ты одна. Давай, милая, поторопись.

В его голосе нет страха абсолютно. Громов отстраняется и поднимает свои вещи, он одевается настолько быстро, что мне кажется, спичка бы не успела догореть. Сокрушающей скалой уходит, чтобы держать ситуацию под контролем.

Я почти догорела. Беды нескончаемым потоком рушатся на мою голову. Я только обрадовалась излечению Артёма, как снова могу его потерять. Натягиваю платье, утираю с лица слезы. Шагаю в коридор.

Громов прав, я не должна показывать слабости перед наемниками, нелегко далось мне уважение в их глазах. Я подхожу к лестнице и на первом этаже наблюдаю суету. Безымянные наемники маршируют из комнаты в комнату, во дворе я слышу гул внедорожников.

Бабка Замута сегодня отличилась. Она в коротком платье с леопардовым принтом и желтым ридикюлем. Ей не удастся покрасоваться перед наемниками, ведь все заняты делом и не обращают внимания. Бабка хватается за сердце от страха, шаркает хвостиком за внуком. Но Замуту не до нее, отмахивается и хрипло ругается в рацию.