Малышка на двоих (СИ) - Кучер Ая

Разрыв помолвки с Давидом. Или Дамиром? Его имя никак не хочет оставаться памяти. Потом поспешный брак с Тиграном, у которого были свои причины на это. Весомые, но всё ещё непонятные, чтобы выбрать именно меня. А ещё факт, что я переспала непонятно с кем. Что моя зыбкая мечта, целоваться и быть с Тимами, просто была иллюзией.

Последнее сейчас разбивается со звоном, даёт свободу. Они, они были со мной. И пусть большая часть вечера скрыта за дурманом, всё не так важно. Просто факт, который обволакивает теплом.

– Выбирайся, малышка.

Вечер в доме проходит слишком поспешно. Всё смешивается, будто все спешат куда-то. Ужин на скорую руку, который готовит Мур. Я ворчу, что снова убираюсь, меняю постель, осматриваю дом. Тимофей созванивается со своими сотрудниками, что-то обсуждают.

Я не чувствую вкус стейка, не обращаю внимания на сладость вина. Пью, ем, не думаю, что не следила за готовкой. Что бутылка была открыта до моего возвращение.

Всё кажется таким неважным, когда ловлю взгляды мужчин на мне. Как Тимур тянется, накрывает ладонь своей. Поглаживает запястье, смотрит прямо в глаза. Будто не сидит через стол, а уже вжимается в меня. Тимофей подливает вина, ведёт пальцами по загривку, ласкает.

Жадными глотками пью алкоголь, будто оно заглушит чувства внутри. Огонь, расползающийся по венам. Но вино служит розжигом. И успокоительным, чтобы не думать, не сомневаться.

Повернуть голову, когда Тимофей приносит десерт – кексы купленный в какой-то пекарне, и мазнуть губами по его щеке. Невыносимая нужда прикоснуться, уловить реакцию.

Мужчина разворачивается, и я целую его. Сама. Тянусь навстречу, обвиваю руками шею. Притягиваю, кусаю губы. Наслаждаюсь тем, как дыхание ласкает кожу, как его руки зарываются в мои волосы.

Поднимаюсь на ноги, чтобы прижаться ближе. И только вздрагиваю, когда чувствую руки Тимура на талии. Он что-то шепчет, целуя мою шею. Разворачиваюсь, чтобы уловить его слова, но вместо этого натыкаюсь на губы.

Между ними жарко, душно, хорошо. Ничего не существует, только кокон тел, оплетающий меня. Руки на ногах, которые задирают платье, бёдра, впечатывающиеся в меня.

И это ни капли не сравнимо с тем, что было в воспоминаниях. Блеклый фильм, а после мне сказали, что можно включить цвет. И всё пестрит красками, отпечатывается. Как Мур втягивает воздух, как Тимофей шумно дышит.

Вырисовываю пальцами татуировки на шее, до которых можно дотянуться. Дрожу, когда чьи-то ладони сжимают ягодицы. Растворяюсь в этом моменте.

Самом правильном, что было за последние три года.

– Тише, малышка, - Тимофей останавливает меня, когда, во время очередного поцелуя, я забираюсь под его футболку. – На этом всё.

– Что?

– Ты пьяна, Кать. И завтра пожалеешь. Больше мы так ошибаться не будем. Если захочешь – утром мы всё продолжим. Но не сейчас.

– Если… - хватаю губами воздух, чувствую ужасную обиду, что меня так отталкивают. – Если вы сейчас меня оставите, то утром я к вам не подойду! Ясно? Либо сейчас вы…

– Значит, не подойдешь, - резко произносит Мур, ставя точку. – Выбор за тобой, Кать.

Мне хочется их ударить, треснуть. Но вместо этого я разворачиваюсь и улетаю наверх. В спальню, которая закрывается на ключ. Падаю на кровать, пока внутри всё клокочет. Обида смешивается с желанием, образуя ядовитый отвар, который течёт по венам.

Я впервые почувствовала себя смелой и решительной за столько времени. Рискнула выглядеть глупой, неопытной, слишком распущенной. А они меня оттолкнули.

В голове ни капли пьяного дурмана, который сейчас бы пришелся кстати. Чтобы не думать о том, что меня только что отвергли. Это… Правильно, но обидно до жути.

Резко, быстро, словно…

Не знаю.

Тру лицо, прячу его в подушке.

Не выйду к ним утром.

Ни за что.

Глава 29

Отказываюсь выходить из спальни, будто это как-то поможет. Словной глупый ребёнок, который обиделся по пустякам. И я вроде понимаю, что Тимы хотели сделать как лучше, но…

Я сделала первый шаг, впервые. Переступила через себя, отбросила причины и страхи. Потянулась, а меня оттолкнули. И эта их непроходимая грубость убивает.

Платье тряпкой валяется возле кровати, сброшенное среди ночи. Мне было душно, вертелась в ожидании. Почему-то была уверена, что мужчины придут ко мне, это было таким привычным и логичным, что задыхалась от разочарования.

Спала я в одиночестве.

Сволочи.

Мне кажется, что когда-то такая смесь просто убьёт меня. Невозможно постоянно переживать ту бурю эмоций и выживать.

Возле своей двери я нахожу женскую футболку и шорты, новые, с биркой. Они скатались за покупками, пока я тут страдала? Столько времени старалась избавиться от этой инфантильности и глупости, и с Тиграном получалось быть серьезной и взрослой.

А с Тимами мне хотелось превратиться в капризного ребёнка, чтобы обратили внимание и пожалели.

Спускаюсь на кухню, замечая мужчин. Тимур жарит яичницу, Тимофей следит за туркой с кофе на плите. Мнусь, не зная что сказать, потому что горло сдавливает.

– Доброе утро, Кать.

Киваю в ответ, потому что ощущение, что если скажу хоть слово, банальное приветствие – меня понесёт. А мужчинам не нужно слышать обо всём том, что творится в моей голове.

Они вроде поступили правильно, боялись, чтобы снова не воспользоваться моим состоянием. Я понимаю, но не могу не думать о другом. Что если их разочаровало то, что я сделала первый шаг. Сама полезла, поцеловала? Что если мои телохранители решили, что я распущенная и гулящая? Что для меня норма подобное, поломаться просто, а потом… давать.

А они ещё и не подходят.

Дважды сволочи.

Молча рыщу в холодильнике, нахожу упаковку вишневого сока, любимого. Вчера половину супермаркета облазили, пока не нашли именно этой фирмы. Натуральный, без сахара и добавок.

Наливаю и пью, стараясь не смотреть на мужчин. А те переглядываются между собой, но на меня тоже не обращают внимания. Не подходят, ничего не говорят.

Сильнее закладывая в меня понимание, что не стоило так делать вчера. Лучше бы действительно была пьяной, чтобы хоть какое-то оправдание. Но во мне было полтора бокала вина, маленькая доза, которая лишь предала немного смелости.

Мне в тот момент хотелось их рядом, почему-то очень, необходимей кислорода. Иногда меня накрывает ощущением нереальности, будто снова что-то подсыпали.

Они мне видятся, их поцелуи и приставание. Понимание каждого моего страха, будто получили самое подробное досье. И в такие моменты, когда будто проваливаюсь в другой мир, мне нужно подтверждение реальности.

Ну и целоваться с ними приятно, тут не солгать ни себе, ни им. Хорошо, жарко. И в объятиях их тоже хорошо, правильно.

– Завтракать будешь? Может, таблетку от головы? – Тимофей останавливается рядом, но не касается! Вот почему они делают так в те моменты, когда мне очень это нужно? – Не плохо после вчерашнего?

– Всё прекрасно! Спасибо, - добавляю мягче, но сама слышу, как убито звучит мой голос. – Пойду к себе.

Делаю несколько шагов к выходу, а после замираю. Будто на секунду, чтобы поправить футболку и дать шанс меня остановить.

– Кать, сначала завтрак. Потом будешь жалеть.

Жалеть?

Разворачиваюсь, вижу, как Мур спокойно переворачивает яйца на сковородке, даже не смотрит на меня. Полностью уверен в сказанном, а я вот не понимаю.

Почему я должна жалеть? Хотя да, мужчина прав, до безумия жалею, что вообще решилась вчера их целовать. Не уверена, что они хоть раз потом получат подобное, ни за что. Потому что до жжения в глазах обидно быть отвергнутой.

Но вместо того, чтобы послать или сказать гадость, я себя торможу. Молчу минутку, пытаясь ещё раз обдумать повод для сожалений. Они ведь об этом говорили, да? Что на утром буду жалеть из-за того, что была пьяной. Но я ведь не была!

Вдыхаю, медленно всё обдумываю. Пытаюсь найти оправдание их жестокому поступку и нахожу. В желании больше не совершать поступков, не быть со мной, когда я не отдаю себе отчете в поступках.