Сердце нараспашку (СИ) - Головьева Светлана

— Она любила эту игрушку, — Рэй берёт зелёного динозаврика в руки и смотрит на него так, словно перед ним не простая игрушка, а его дочь. Он чуть-чуть улыбается, если не присматриваться, то и не заметишь, но я вижу. Эта игрушка наверняка оживила все его воспоминания о дочери. — Она была такой крошкой, но каждый раз, когда я брал её на руки, и она смотрела на меня, я тонул в её серьёзном взгляде. Казалось, что она знает все секреты этого мира. А потом она улыбалась. Боже, какая же это была улыбка. Моё сердце таяло от неё каждый раз. Я…

Он затихает, проглатывая слова, которые хотел сказать, но так и не смог. Я обнимаю его, и он так крепко стискивает меня в своих объятиях, что мне становится больно. Но я терплю, ведь знаю, что ему сейчас гораздо больнее. Мы стоим так очень долго. Нас окружает тишина, но на самом деле, если прислушаться, то можно услышать звонкий смех, детский плач, тихий шёпот, объяснения в любви. Звуки прошлого, запертые здесь навечно. Они словно призраки, бродят здесь из комнаты в комнату снова и снова до бесконечности.

— Поможешь мне сделать ещё кое-что? — спрашивает Рэй, отодвинувшись от меня так, чтобы видеть моё лицо.

— Конечно, всё что угодно, — киваю я.

Рэй берёт меня за руку, в другой руке он держит динозаврика Изабель, и мы выходим из дома. Потом Рэй идёт к машине и достаёт из багажника какую-то табличку. Только присмотревшись, я понимаю, что это табличка о продаже.

— Пришло время, — говорит Рэй, заметив мой взгляд.

— Ты уверен?

— Да.

— Хорошо, — я иду к нему и помогаю установить табличку на лужайке перед домом.

— Подожди меня у машины, хорошо?

Я киваю и иду к автомобилю, а Рэй возвращается к двери и закрывает её на замок. Но он не сразу уходит, я вижу, как он стоит с болью во взгляде и смотрит на дом. Дом, в котором он был счастлив. Дом, в котором впервые обрёл свою единственную семью. Дом, в котором родилась его дочь. Дом, в котором навечно останется часть его сердца. Я смотрю на него, с трудом сдерживая слёзы. Мне хочется облегчить его страдания, стереть эту невыносимую боль, но это невозможно. Поэтому я просто жду, когда он попрощается.

Наконец он возвращается, и пусть его глаза всё ещё полны грусти, где-то там в их глубине я вижу, тот покой, который ему был нужен. Он улыбается, обнадеживающе, и сгребает меня в охапку, мимолётно целуя в макушку.

— Спасибо, что была здесь со мной, без тебя мне было бы сложней, — говорит он, глядя мне в глаза, большим пальцем поглаживая мою щёку.

— Я рада, что ты привёз меня сюда, для меня это много значит. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, я уже привык жить с этой болью, но теперь мне намного легче справляться с ней. Всё благодаря тебе, ты моё обезболивающее.

— Это самое романтичное, что ты мне говорил. Я совсем не против, залечивать твои раны.

— И от этого я люблю тебя ещё сильней, — он целует меня нежно и с каким-то благоговением. А потом мы садимся в машину, и Рэй бросает последний взгляд на своё прошлое. Зелёный динозаврик сидит на приборной панели и улыбается такой же улыбкой, что и Изабель на своём последнем фото. Я беру Рэя за руку, и он сжимает её, словно говоря, что он здесь, он со мной целиком и полностью.

Глава 15

Селеста

Я просыпаюсь от нежной щекотки. Рэй гладит меня по плечу, еле касаясь, но от этого по всему моему телу бегут мурашки. Открываю глаза и вижу его улыбающееся лицо перед собой. Его кудрявые волосы взъерошены, но это лишь добавляет ему соблазнительности. Ну и ещё тот факт, что на нём только обтягивающие боксеры, и я могу без зазрения совести любоваться его прекрасной мускулистой грудью.

— Доброе утро, — говорю я, еле шевеля языком. С утра я чаще всего чувствую себя, как пьяная.

— Доброе, выспалась?

— Спроси меня через полчаса, когда я позавтракаю.

— Думаю, это займёт гораздо меньше времени.

— Что ты имеешь в виду?

— А вот что, — Рэй встаёт и идёт на кухню. Я смотрю за тем, как мышцы играют на его спине, при каждом шаге. Как же он красив. Сажусь, навалившись на подушки, и жду его возвращения. Наконец он появляется в дверях с подносом в руках. Я улавливаю запах блинчиков и кофе. Вся моя сонливость тут же улетучивается.

— Ты приготовил завтрак?

— Да, мне не спалось, и я решил с пользой провести время, — он улыбается и садится на кровать. Одной рукой он держит поднос, а второй выдвигает из какого-то потайного отделения две ножки и поднос превращается в миниатюрный столик. Он устанавливает его мне на ноги, и теперь я могу рассмотреть все вкусности. Замечаю апельсиновый джем, какое-то ягодное варенье, а ещё кусочки яблока, груши, манго и дыни. От кофе поднимается пар, и я вдыхаю его насыщенный аромат.

— Я даже не подозревала, что ты такой кулинар, — говорю я и отправляю в рот яблочный квадратик.

— Я уже давно этим не занимался. Сам я редко завтракаю, в основном я просто ограничиваюсь кофе. Но теперь мне есть для кого готовить. Остаётся надеяться, что за последний год я не потерял навыки и не отравлю тебя.

— Знаешь, я бы съела даже тарелку червей, если бы ты их приготовил, — шучу я, и Рэй смеётся.

— Ну, этим я тебя точно никогда кормить не стану.

— А я помню, когда мы с отцом ездили в Гонг-Конг и ходили в ресторан местной кухни. И нам предложили жареных тараканов. Я вообще очень долго и упорно отказывалась, но отец сказал, что если я не попробую, то потом буду жалеть. У него вообще небольшой пунктик на еде. Приезжая в любую страну, он обязательно должен съесть их национальное блюдо. Ну, так вот, я и повелась на его уговоры. И, если честно, то жареный таракан не так плох.

— Ты сумасшедшая, — Рэй качает головой, не переставая улыбаться.

— Просто я люблю острые ощущения, — пожимаю плечами и начинаю скручивать свой блинчик. Макаю его в ягодное варенье и откусываю. Во рту сразу же взрывается фейерверк вкуса. — Это божественно. Я уверена, что это самый вкуснейший блинчик в моей жизни. Что нужно сделать, чтобы научиться готовить так же восхитительно. Признавайся, ты продал душу дьяволу?

— На самом деле всё достаточно просто, я какое-то время проработал в закусочной. Там я и подглядел все секреты кулинарии.

— Чего я ещё о тебе не знаю? — говорю с набитым ртом, и получается не слишком понятно.

— Да, больше ничего интересного.

— Не увиливай, в тебе всё интересно, каждая заурядная история с тобой теряет всю заурядность.

— Ты скажешь всё, что угодно, чтобы выудить из меня все тайны? Никогда не думала стать следователем? Из тебя вышел бы хороший коп. Ты умеешь добираться до сути.

— На самом деле, в детстве я очень хотела стать судьёй. Надевала на себя чёрную накидку и брала молоток для отбивания мяса.

Рэй смеётся, и я хохочу вместе с ним, вспоминая себя маленькую и глупенькую.

— Ладно, давай доедай, а мне нужно ехать на автодром. Ты же не забыла, что сегодня завершающая гонка сезона?

— Конечно нет, разве я могла?! Я ведь жду, как ты сегодня расплющишь того придурка, Иствуда. Он должен заплатить за прошлый раз.

— И он заплатит, вот увидишь.

— Мне стоит больших усилий, чтобы держать себя в руках. Каждый раз, когда я вспоминаю ту аварию, мне становится страшно. Не знаю, как другие могут спокойно наблюдать за этим. Но я действительно боюсь за тебя, Рэй. Что если ты пострадаешь?

— Не бойся, всё будет в порядке. Я не какой-нибудь новичок, я справлюсь с этим королём придурков, — он широко улыбается, явно пытаясь меня успокоить, но это не срабатывает. Каждую ночь, за секунду до того, как я засну, перед моими глазами встаёт картинка той аварии. Я снова чувствую запах гари и крови. Конечно, Рэй отделался лишь ушибами, синяками и ссадинами, но даже это выглядело страшно.

— Всё будет в порядке. Сегодня я выиграю и сделаю это для тебя, — он придвигается ко мне ближе, и мы соприкасаемся лбами. Его рука опускается на мой затылок, а потом он целует меня нежно и трепетно. И я обнимаю его, отвечая на поцелуй с большей страстью. Иногда рядом с ним я просто теряю всё самообладание. В такие моменты я превращаюсь в девочку-подростка, которая целуется впервые в жизни.