Полюса притяжения (СИ) - Тодорова Елена
— Марина ждет нас в ресторане на третьем этаже. Поедем на лифте, чтобы тетя Барчин не нервничала на эскалаторе, — говорит на ходу.
— Почему это я должна нервничать?
— Пообедаем и поедем на Красную площадь. Или куда вы там хотели… Под вечер может быть толкотня. Все едут посмотреть на центральную ёлку.
Матери, Йигиту и тете Барчин приходится буквально бежать за ней следом. А Яна так устала сдерживать свое растревоженное сердцебиение, что, вроде как, потеряла интерес к их реакциям на свое поведение.
— В этом магазине продают классные палантины, шали и платки. Можно купить что-то на подарки, — рассказывает по дороге к лифту, чтобы не дать кому-то другому говорить. — А тут — шикарные сумки, кошельки и ремни.
— Я бы взглянула на платки, — догоняет ее тетя Барчин.
— На обратном пути зайдем, — мысленно прикидывает примерный ценник и платежеспособность Йигита. Дороговато на их деньги, но не критически. Кивая на следующий бутик, сообщает: — Рубашки и галстуки.
Поездка в стеклянном лифте, конечно, не проходит без казусов со стороны проблемной родственницы. Но, хвала Всевышнему, все когда-нибудь заканчивается, и до третьего этажа они все-таки вполне благополучно добираются.
— Айна, — окликает Йигит, подстраиваясь под быстрый шаг девушки.
А тетя Барчин, тем временем, будто невзначай оттесняет мать.
— Хочу с тобой поговорить.
— Прямо сейчас?
— Мне кажется, момент подходящий.
Безусловно. В ресторане они уже будут не одни. А тут, в шуме толпы, когда старшие женщины следят за ними лишь глазами, Йигит рассчитывает на относительное уединение.
— Ладно. Говори.
— Ты какая-то другая стала.
— В смысле?
— В Арсине ты была кроткой и тихой, — давит интонациями, показывая свое недовольство. — А тут… Смотрю, и будто не моя Айна.
«Не твоя, конечно…»
— Не понимаю, почему тебе кажется, что я какая-то другая. Такая же, как и всегда. Наверное, мы мало времени проводили вместе. И всегда при взрослых. Я веду себя так, как того требует ситуация.
— Мне это не нравится, — несдержанно хватая ее за локоть, останавливает Яну. — Как же ты себя ведешь, когда нас нет? — испепеляет взглядом.
— Так, как считаю нужным, очевидно, — выпаливает она, подаваясь эмоциям.
— Все нормально, дети? — возвращается к ним мать Яны.
— Да. Прости, Йигит, — поспешно опускает взгляд. — Я… немного нервная перед экзаменом. Твои замечания справедливы. Я подумаю над ними.
— Вот и хорошо, Айна. Идем, — продолжая движение, берет ее за руку.
А у Шахиной словно ладонь загорается. Так хочется выдернуть. Никак не касаться его кожи. Максимально увеличить дистанцию, чтобы не ощущать ни тепла Йигита, ни запаха его одеколона.
Сердце начинает усиленно колотиться. Двигаясь к горлу, выталкивает собой давящий ком тошноты.
У входа в ресторан сначала Яна замечает Марину. А потом… узнает стоящего рядом с ней мужчину.
— А вот и они, — восклицает сестра, приветствуя группу родственников сдержанным взмахом руки.
Шахина резко отшатывается назад. Тормозит, упираясь каблуками в мраморный пол. Но сзади «катится» тетя Барчин и своим внушительным удельным весом успешно проталкивает девушку вперед.
Рагнарин медленно оборачивается.
Скачок давления. Остановка дыхания. Разрыв по фазам.
И они встречаются глазами.
Все чувства Яны, вероятно, написаны у нее на лице. Она попросту не способна их скрыть. В те секунды ничто не заставило бы ее это сделать. Однако в то время как всю ее охватывает дикий ужас, Денис выглядит абсолютно беспристрастным. Смотрит на нее так, словно впервые видит, а затем столь же незаинтересованным взглядом проходится по сопровождающим ее людям.
— Здравствуйте, — задирая голову, на мгновение застывает с открытым ртом тетя Барчин. — А кто это с тобой, дорогая? Жених?
— Это мой школьный друг — Денис Рагнарин, — Марина, как всегда, немногословна с турецкими родственниками, но важность представляемого ею человека выдают интонации. — Мы случайно встретились. И я рассказала, что к нам с Яной родня приехала. Денис любезно предложил составить компанию, чтобы я не скучала, пока жду вас.
— Здравствуйте, Денис! Меня зовут Наталья Борисовна. Очень радуюсь возможности познакомиться с друзьями моих девочек.
— М-да, ты, наверное, понял, Раг, это наша мама, — вставляет Марина. — А это жених Яны — Йигит. И его мама — тетя Барчин. Они плохо говорят на русском, но довольно хорошо понимают. Иногда мы так и общаемся: я на русском, а они на турецком, — смеется девушка.
Мужчины обмениваются рукопожатиями. Йигит научен тому, что в России так принято, поэтому проявляет инициативу сам.
Неугомонная тетя Барчин молотит какую-то чушь, мало заботясь о том, что ее не все понимают.
— Идем, дорогая. Столик заказан. Пока молодежь общается, мы можем посмотреть меню. Ты же говорила, что очень голодна, — чтобы не смущать девочек, пытается отвлечь родственницу Наталья.
— А мы там сами разберемся? Чтобы эти изуверы не накормили нас свининой!
Молчит только Яна.
Смотрит на Дениса. И пока ее изнутри рвет на части, его лицо не выражает никаких чувств. Он безучастно следит за представлением, которое устроила мать Йигита. Затем вроде бы скользит взглядом к Шахиной, но, по ощущениям, словно сквозь нее смотрит.
— Простите, я уже должен идти. Желаю приятно провести время в Москве. Всего хорошего. И благополучного возвращения в Турцию.
Делая шаг в сторону, чтобы обойти их группу, Рагнарин вновь направляет на Яну взгляд. И… то, что она в тот момент видит в его глазах, разбивает ее сердце на осколки.
Глава 21
Больно бывает не только от боли.
Страшно бывает не только за совесть.
© Земфира «Маечки»
Забегая в подъезд, Шахина машинально ведет взглядом к посту консьержа.
— Доброе утро, Константин Михайлович! Денис уже дома?
— Денис Витальевич поднялся пару минут назад.
— Спасибо! — выпаливает с облегчением. Несмотря ни на что, Рагнарин держит свое слово. Одиннадцать часов, как и договаривалась до злополучного столкновения в ресторане. — Хорошего вам дня, Константин Михайлович!
— И вам всего хорошего, Яна.
В лифте у нее есть пара минут, чтобы перевести сорвавшееся дыхание и поправить одежду. Порывисто стягивает с себя пальто. Бездумно разглаживает тонкий кашемировый свитер и свободную шерстяную юбку длиной до колен. Не самый лучший ее наряд, но уж явно не он повлияет на исход этой встречи.
Перед дверью Рагнарина медлит.
Так вдруг страшно становится, поджилки трясутся.
Своим ключом открывать не решается. Впрочем, и постучать тоже духа не хватает. Поднося дрожащую ладонь к лицу, прячет в ней глаза. Шепчет какие-то сумбурные молитвы, давая обещание, в случае благоприятного исхода, ходить в мечеть не меньше трех раз в неделю.
Вытягивает руку, чтобы все-таки постучать в дверь. И замирает. Вновь прижимает дрожащие пальцы к губам.
— Я не могу… Не могу… Аллах-Аллах… Боже…
Сейчас в ней теплится какая-никакая надежда. После разговора с Рагнариным — она либо окончательно расправит крылья, либо, потеряв веру, умрет.
Страшно до ужаса.
Но и уйти, не поговорив с ним, Яна не может.
«Будь, что будет!»
«Господи, помоги…»
Когда она уже подносит кулак, чтобы постучать, дверь открывается.
— Долго еще тут стоять будешь? — интересуется Денис ровным ничего не выражающим тоном.
А у Яны дыхание перехватывает. В груди сходу боль усиливается. Глазам тотчас становится влажно и горячо.
— Привет, — выталкивает, делая попытки нормально вдохнуть, не привлекая к этому процессу внимания мужчины.
— Входи уже, — все, что бросает ей Рагнарин, уходя в квартиру.
Совершая медленный и глубокий вдох, Шахина решительно пробирается следом. Тихо прикрывает за собой дверь. Оставляя на комоде пальто и сумку, торопливо снимает обувь.
