Мишель Лейтон - Плохие парни. Спускаясь к тебе. Книга 1
Но я довольно быстро осваиваюсь и начинаю чувствовать себя комфортно в знакомой обстановке. Выпивка льется рекой, и атмосфера в баре более праздничная, чем обычно. Проходит совсем немного времени, и у меня начинает от счастья кружиться голова. Это предупреждение: пора сбавить темпы с напитками.
Я смеюсь с Джинджер, которая поменялась сменами, чтобы посидеть со мной в этот вечер по другую сторону барной стойки. И тут дверь за спиной у моей подруги открывается. Сердце сжимается от боли, когда я вижу своего бывшего, Гейба, – он заходит в бар под руку с новой подружкой Тиной.
Выглядит он как обычно – убийственный красавец: черные как смоль волосы, светло-голубые глаза и нагловатая улыбка типа «умри за меня, чувиха». Все при нем, как прежде, – сбоку девчонка и блуждающий взгляд. Он даже не пытается скрывать, что интересуется другими девушками. А Тина – да поможет ей Бог – притворяется, что ничего не замечает. К разговору о дисфункции!
Джинджер, обратив внимание на мое молчание, поворачивается посмотреть, куда это я уставилась с открытым ртом.
– Силы небесные, кто пустил сюда этого недоделка?!
Она отворачивается и начинает слезать со стула, как будто для того, чтобы исправить ситуацию. Я кладу руку ей на предплечье, не давая встать:
– Нет. Ничего не надо, не стоит.
По правде говоря, я бы не отказалась посмотреть, как Джинджер выставит его из бара пинком под зад, но в результате сама выглядела бы жалкой, так что лучше напьюсь, чтобы утопить Гейба в глубинах сознания.
Подаю сигнал Тэду. Он сегодня работает за стойкой, что бывает редко, – подменяет Джинджер, – и прошу принести нам еще по рюмке. Это наиболее быстрый путь к потере памяти, насколько мне известно. А полное забвение всего и вся сейчас для меня очень заманчивое состояние.
Мы с Джинджер чокаемся и опустошаем рюмки. Я ощущаю обжигающее воздействие восьмидесяти градусов на всем пути до желудка, где доза алкоголя запаливает маленький теплый костерок. Джинджер восторженно ухает, я смеюсь над ней, а глаза так и рыщут по толпе посетителей в поисках Гейба.
Наконец он обнаружен, сидит за высоким столиком. Несмотря на присутствие рядом подружки, он находит взглядом меня. Я вижу в его глазах узнавание. И голод, как обычно. Реагирую немедленно, как всегда реагировала. Только сейчас реакция мгновенно сходит на нет, пламя заливают холодные волны реальности – сегодня он здесь с Тиной, а не со мной.
Я несколько месяцев выслушивала его вранье и изо дня в день влюблялась все сильнее и сильнее, а между тем у него была другая девушка, с которой он вовсе не собирался расставаться. Хуже всего то, что у них был общий ребенок – сын. Они, по сути, жили семьей. И хотя сам Гейб не собирался их бросать, но обставил все так, чтобы я чувствовала себя разрушительницей семейного очага, как моя мать. А вот этого я ему никогда не прощу.
Остаток вечера я пытаюсь получать удовольствие от прощальной встречи со старыми друзьями и коллегами, но настроение неуклонно ухудшается. Каждая рюмка, каждая шутка кажется испорченной, подгаженной присутствием энного плохого парня, на которого я запала.
Джинджер заказывает очередную порцию выпивки, которую я с радостью принимаю, хотя знаю, что для меня это уже перебор, и мы хором опрокидываем рюмки под одобрительные возгласы наших приятелей. Алкоголь только-только начал выжигать из души горечь, когда мое внимание привлекает некто показавшийся у дверей.
На этот раз в бар быстро входит Кэш.
24
Кэш
Я ничему не удивляюсь, когда оказываюсь в спортбаре. Они все похожи один на другой: дюжина, или что-то около того, телеэкранов вдоль стены, в центре зала – разномастные столы, стулья стоят так, чтобы сидящие за ними люди смотрели в сторону стены. Бар – справа от меня, за ним несколько убогих столиков, над которыми нависают лампы с надписью: «Будвайзер». А дальше – маленькая танцплощадка.
За несколько секунд я нахожу глазами Оливию. Такое ощущение, что их к ней притягивает как магнитом. Вот она сидит у барной стойки со своими друзьями. Я сразу понимаю две вещи: во-первых, очень скоро она будет вдрызг пьяной, если не перестанет пить; и во-вторых, еще не закончится эта ночь, как я задеру ей юбку выше талии.
Она встречается со мной глазами, и я вижу в них отпор. Я и раньше его замечал, но думал, мы уже достаточно далеко продвинулись по пути преодоления этого барьера. Невольно удивляюсь: что такое произошло с сегодняшнего утра? Что так отбросило ее назад?
Хочется выругаться, но я закусываю губу и делаю нейтральное лицо, пробираясь к Оливии. Останавливаюсь позади нее и замечаю, как ее спина выпрямляется, а подбородок приподнимается. Да, это отпор. И настроена она твердо.
Хотя меня это расстраивает, но и будоражит одновременно. Вызывает желание заставить ее хотеть меня, несмотря на все причины, которые, как она думает, препятствуют этому.
И я это сделаю.
Снова.
– Я бы спросил, не купить ли тебе выпить, но, похоже, ты и без того уже хватила лишку.
– У меня уже есть один отец. Он дома, залечивает сломанную ногу, спасибо тебе большое, – отвечает она с оттенком пренебрежения.
– Я не хотел тебя обижать. Просто поделился наблюдением. – Делаю знак бармену. – Джек. Чистый. – Теперь я на ее территории. Она среди друзей, которые, очевидно, готовы за нее постоять. Странное дело, но, кажется, они не чувствуют необходимости защищать ее от меня, хотя со мной незнакомы.
Черт. Видимо, у нее действительно слабость к парням определенного типа. И все ее приятели, должно быть, в курсе.
Меня просто бесит, что она навесила на меня ярлык, не разобравшись. Как и все ее друзья. Больше всего ненавижу, когда обо мне судят предвзято. Никто из этих людей ничего обо мне не знает, включая Оливию.
Интересно было бы посмотреть, как она отреагирует, если узнает все, всю правду. В нескольких коротких фразах могу обрисовать ей причины, по которым она должна бежать от меня как можно быстрее и как можно дальше. Но не стану. Из эгоистических соображений. Я пока не хочу, чтобы она убегала. Сперва мне нужно много чего получить от нее.
Очень много.
Когда бармен ставит передо мной выпивку, я бросаю ему десятку и опустошаю стакан одним глотком. Кивком прошу повторить и возвращаю пустой стакан – донышко скользит по стойке.
Я стою и жду следующую порцию, подчеркнуто игнорируя Оливию. Наконец она заговаривает со мной. Я почти улыбаюсь. Этого я и добивался – чтобы она сделал первый шаг. И она его сделала.
– Откуда ты здесь взялся? – спрашивает она и слезает со стула, чтобы встать рядом со мной. Интересно, ей что, стоя легче контролировать себя, отвечать за свои действия?
