Ирина Горюнова - У нас есть мы

Влюблялась я, как правило, безответно, а потом долго тосковала по предмету собственной страсти. Так продолжалось довольно долго… лет до двадцати. Почему-то все мои любови не испытывали ко мне ни малейшей симпатии. Хотя я и не давала им понять, что они мне интересны, только записывала в тетрадочку стихи да делилась со школьной подружкой своим прекрасным, но оттого не менее печальным чувством.

Мне всегда не хватало сказки. В отношениях с мужчинами хотелось не обычных совокуплений, но тонкого родства душ, некоего «космического взрыва», такого, чтобы миры разлетались на осколки от прикосновений, а потом соединялись бы в новые планеты; хотелось не тупого животного секса, а прекрасного безмолвия, гармоничной тишины между нотами: тогда-то, именно в этот, растянувшийся в вечность миг, твоя душа сможет петь божественную оду любви…

Ты паришь в облаках, смотришь в бездонное небо и пронзительно ощущаешь этот миг безвременья: оно растянулось – и длится, длится, длится!.. И ты свободна, как никогда, и радостный смех наполняет тебя, оттого что ты счастлива и в твоей руке есть другая рука… Ты больше не боишься боли. Но это сон. Только сон.

В реальности есть жесткий регламент, устанавливающий барьеры между людьми, барьеры, защищающие каждого от слишком интимного прикосновения к душе, потому что слабость ищет силу, а сила боится показаться слабой. Они все играют роль самоуверенного самца, но на поверку не выдерживают взятого темпа. Гораздо проще сойти с дистанции на следующей остановке и подождать новую лошадку, которую можно будет оседлать еще на один короткий перегон, и так дальше по жизни, маленькими перебежками, перескоками… Иго-го…

Он смотрит футбол и порнуху, она листает глянцевые журналы и красит ногти, он вожделеет блондинку, которая берет в рот сразу у двух самцов и принимает сзади и снизу еще по одному, она разглядывает фотографии Эрика Робертса, Ричарда Гира или Димы Билана и хочет, хочет, хочет… думает, почему не я, чем я хуже, я даже лучше, и мне надо, оглядывается на сопящего супруга-партнера-любовника, оценивает со стороны и продолжает со вздохом красить ногти, думая: «Не повезло». Так же думает, впрочем, и он. Но не озвучивает. Хороший тандем! Но «наперсники разврата» не ждут «Божьего суда», они отрываются на грешной земле, пытаясь успеть вкусить сладостные плоды искушений. Их много. На них надо зарабатывать. А как же: «Я вас любил, любовь еще, быть может…», «Иди сюда, иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук…», «Есть в близости людей заветная черта…» – и так далее?.. Или наш век не признает уже подобных анахронизмов? Ласковые прикосновения пальцев к запястью поменялись на тайский эротический массаж, бани и сауны с девочками и мальчиками – кому что по вкусу. Компенсаторные механизмы тела за неимением любви замещают всё сексом, сублимируют в различные игры, начиная от политики и заканчивая пейнтболом (это, как правило, для тех, кто не имеет полномочий развязать настоящую крутую войнушку, дабы повысить уровень адреналина в крови). Вау! Есть же еще зорбинг, дайвинг, кёрлинг, прыжки с парашютом, БДСМ, бильярд, боулинг и по нисходящей – в зависимости от финансовых возможностей… можно ангажировать профессиональную гейшу или отыметь «плечевую» на дороге… Хм… эффект-то один. По большому счету это всё бройлерные курочки, только стоимость у них разная.

Чревоублажатели от скуки стонут, фаворитов меняют как перчатки, женок тоже (модель устаревшая, подвеска уже не та, ату ее!), а потом куксятся от обжорства, мезим-форте глотают, чтобы переварилось все поскорее. Раньше в античном мире пищу срыгивали, чтобы дальше объедаться безнаказанно, теперь это не модно, потому как некрасиво, лучше таблеточками, тем более что потом можно в тренажерный зал сходить, согнать пару лишних килограммчиков – или в Куршевель махнуть: горные склоны, красота, романтика, благолепие… А если видения от нечистой совести мучают, не как Ивана Грозного от убиенного царевича, а что-нибудь попроще, так можно и к психологу на прием сходить, феназепамчику на ночь выпить, в клубешник зарулить, оттянуться, глядишь, как рукой снимет дурные сны… Ступая в лакированных штиблетах за пару тысяч долларов, они морщатся, если вдруг повеет откуда-нибудь вонью немытого бомжарского тела и вопль «Господин хороший, подай копеечку» утонет в зубодробительной затрещине охранника. Кто-нибудь шибко умный протянет, услышав подобные мысли: «Фрустра-ация [Фрустрация (от лат. frustratio – обман, тщетное ожидание) – негативное психическое состояние, обусловленное невозможностью удовлетворения тех или иных потребностей. Это состояние проявляется в переживаниях разочарования, тревоги, раздражительности, наконец, отчаянии. Эффективность деятельности при этом существенно снижается.] у дамочки. Бывает». Хотела девочка-лапочка принца на белом коне в сиянии золотых доспехов, а глядь-поглядь – нетути! Да и сама девочка-лапочка не шибко пригожа, 90x60x90, если с сантиметром подойти, – не выйдет, да, в общем-то, и на глаз видно. С лица, конечно, воду не пить, но кому твоя душа, нежная и светлая, как подсолнух, нужна, нах?.. Сиди себе в Ленинской библиотеке, читай книжки умные, пиши дипломы, диссертации, потом встретишь какого-нибудь гениального закомплексованного ботаника или физика-ядерщика и будешь ему всю жизнь грязные носки да вонючие трусы стирать, благодаря Бога за то, что старой девой куковать не осталась. Наплодишь кучу таких же маленьких сопливых очкариков, которые играючи смогут в четыре года читать Льва Толстого (ну что вы, разумеется «Филиппка», а не «Войну и мир»), и гордиться, что не бесплодная смоковница, а мать, может быть, даже героиня, если поголовье счесть. Великая иллюзия – Американская Мечта – найти, выиграть, заработать, заиметь, и потом… рай на земле… Ау, мечта, где ты? В каком автосалоне выбираешь себе новую игрушку, в каком клубе прицениваешься к очередной куколке, в каком бутике примеряешь костюмчик от Хьюго Босса или нижнее белье от Кельвина Кляйна? Я тута, тута я, слышишь?.. Не слышит, зараза.

Жизнь в нелюбви

Я душу над пропастью натянул канатом,жонглируя словами, закачался на ней.

Ну и слава богу: ну ее, такую мечту. На самом деле, мне всегда хотелось помогать людям, и мыслилось, что профессия врача – именно то, что нужно, дабы ощущать: ты не зря коптишь воздух на этой земле. К сожалению, а может быть, к счастью, в мед я тогда не поступила, недобрала баллов. Жутко расстроившись, не нашла ничего лучшего, как пойти работать в детский дом помощником воспитателя. Мне казалось насущной потребностью нести добро в мир: сердце тянулось к этим маленьким заброшенным малышам, которым так не хватает материнской и отцовской ласки. Валечка, Петечка, Катюша, Тенгиз, Тимур, Анечка… Сероглазые, голубоглазые, кареглазые, стриженые и с косичками – они все были несчастны и тянулись ко мне, чувствуя, как я начинаю любить их всех. У Тимура косоглазие, у маленькой Валюши синдром Дауна, Славик ВИЧ-инфицирован, Илюша страдает аутизмом… Машенька, Олежек и Ксаночка абсолютно здоровы – у них гораздо больше шансов обрести полноценную семью. Кому нужны чужие больные дети, если от них отказались даже родители? Отказывались не только малолетки, алкоголички, зэчки, бомжихи – отказывались вполне обеспеченные здоровые люди: «А чего мучиться? Лучше потом здорового рожу».