Меделайн Монтегю - Вульфен
— Дай я посмотрю рану от укуса, я видела ее на твоей груди.
Он выглядел удивленным.
— Нет никаких укусов, разве что ты сама укусишь меня.
Даника посмотрела на него.
— Просто сними футболку.
— Да, мэм!
Она смотрела на его грудь, когда он снял футболку, игнорируя дрожь в ее животе. У него была красивая грудь, покрытая редкими темными волосами и живот с чётко очерченными мышцами пресса. Даника смотрела на его соски, чувствуя, как дрожь проходит по ее телу. Она смутно помнила, что Кон и Блейн тоже были красивы, но у нее не было времени рассмотреть их.
Его кожа была гладкой, не было никаких шрамов. Было небольшое покраснение на том месте, где она была уверена, что видела глубокую, страшную рану. Мышцы Дакоты напряглись, когда она легонько, кончиком пальца прослеживала красные линии. Ее дыхание сбилось, когда она увидела серьезное выражение его лица.
— Я предупреждал тебя, — сказал он хрипло, ловя ее за руку и притягивая к себе. Даника сопротивлялась, когда парень поднял вверх ее руки и притянул к себе ближе, несмотря на то, что она отталкивала его.
— Это плохая идея, — тихо сказала она.
— Для тебя? Или для меня?
Она смотрела на него, упираясь ладонями в его грудь, чтобы противостоять натиску.
— Для обоих. Я не понимаю того, что происходит, я думала, что понимаю…, но это не игра, и я не хочу становить причиной ссоры между тобой и твоими друзьями.
Лицо Дакоты стало серьезным.
— Мы — не друзья.
Она нахмурилась.
— Но… вы вместе. Ты — часть той же банды, правильно?
Что-то промелькнуло в его глазах. После паузы он пожал плечами.
— В некотором роде. Но все немного сложнее.
Даника почувствовала вспышку негодования.
— Но я не пойму?
Он внимательно рассматривал ее лицо.
— Ты не захотела бы.
Она через силу улыбнулась.
— Вы принадлежите к какому-то братству, а я посторонний и доставляю вам одни неприятности.
Если кратко, то он был удивлен. Дакота ослабил хватку, позволив ей отодвинуться, но тут же сам прильнул к ней, заваливая ее на кушетку, прижимая своим телом.
— Если бы меня это волновало, меня бы здесь не было, — прошептал он, пытаясь ее поцеловать. Она отвернулась от него. Чтобы не остаться ни с чем, он стал целовать ее ухо, щеку и шею.
Она вся покрылась гусиной кожей, при его неторопливых движениях. Ее сердце стало стучать о грудную клетку.
Дакота остановился и приподнял голову, нахмурившись, когда добрался до ее плеча. Она помнила, что Блейн укусил ее, от чего остался след. Он посмотрел ей в глаза.
— Он отметил тебя, — сказал сердито Дакота.
Этот комментарий, вызвал что-то из ее памяти, но это, словно туман, ускользало от нее. Она оттолкнула его и вырвалась, скатываясь на пол.
— Я это и имею в виду, — сказала она громко. — Очевидно, это не просто игра, в которую мы можем играть и оставаться друзьями.
Он подошел к ней, схватил за руку и потянул вверх, помогая ей подняться.
— Это все? — требовал он низким, рычащим голосом.
Даника ошеломленно смотрела на него, удивленная таким резким переходом от флирта к серьезному разговору, даже быстрее чем она успела моргнуть.
— Что?
Дакота отпустил ее запястье и притянул к себе за талию, прижимая ее бедра к своим, пока она пыталась отодвинуться от него. Его очевидная эрекция упиралась ей в живот.
— Разве, похоже, что я играю с тобой?
Она нахмурилась.
— Это похоже на то, что ты ищешь место, куда засунуть свой член.
Его губы напряглись. Он отпустил ее так резко, что она чуть не упала назад.
— И ты считаешь, что меня не волнует, что это будет за место?
Она смотрела на него с беспокойством и гневом, стараясь крепко держаться на ногах.
— Это выглядело именно так вчера вечером.
— Черт! Те проклятые оборотни….
Она нахмурилась.
— Оборотни?
Дакота провел рукой по лицу, а затем по всей длине волос, с заметным волнением. Даника воспользовалась тем, что он отвлекся, и отошла от него, двигаясь вокруг кушетки. Его взгляд следил за ней, когда она отходила. Он оперся рукой на кушетку и перепрыгнул через нее, как гимнаст, совершавший упражнение на брусьях, удивив ее, приземлившись прямо перед ней. Парень воспользовался ее замешательством в своих целях, обняв и прижав к себе.
— Есть кое-что, что мы должны сделать прямо сейчас.
Скривившись, она посмотрела на него.
— Я даже знаю, о чем ты говоришь, — сказала она едко, когда он снова прижался к ней бедрами.
Он ухмыльнулся ей волчьей усмешкой.
— Я о том же, — сказал Дакота, наклоняясь к ней. — Мне интересно посещение только этого места, независимо оттого, что ты думаешь.
Теплая дрожь прокатилась по ней, когда его горячее дыхание ласкало ее шею. Она сама не верила, что сможет сопротивляться ему. Даника не хотела его, не должна была хотеть. Раньше спокойно обходилась без мужчин и все было прекрасно, пока не встретила этих байкеров, думала она раздраженно.
Даника стала понимать, что ее мысли стали путаться, кружиться в бессвязном беспорядке. Это просто приключение, ничего серьезного. Если ей самой не хотелось чего-то большего, грех было жаловаться, что они используют ее. Они хотели одного и того же, разве нет?
— Если я сдамся, — сказала она неловко, — будут какие-нибудь проблемы?
Его глаза сверкали.
— Тебе не о чем беспокоиться, а мне все равно.
Ей казалось, что все-таки ее обманывают, и это будет ее проблема. Кон и Блейн разозлятся на нее, но они и так злились. Она ничего им не должна. Не было никакого договора об «эксклюзивном использовании» с обеих сторон, да и вряд ли из этого что-то выйдет. У Даники сложилось впечатление, что она ищет себе оправдание, так как начала понимать всю прелесть случайного секса, хоть всегда считала, что это не для неё.
Она убеждала саму себя, что может действовать в соответствии с ситуацией. Что сможет зализать свои раны потом, когда они возвратятся туда, откуда приехали, а она к себе домой.
Отделившись от него, она решительно пошла к ночному столику, достала оттуда презерватив и кинула ему. Он, молча, поймал его, в абсолютной тишине. Игнорируя очевидное упрямство в его напряженной челюсти, она сняла с себя футболку и трусики, залезая на кровать, оставляя место для него.
Дакота выглядел разочарованным, разъяренным, и в то же самое время жаждущим. Его кулак, сжатый вокруг презерватива, напрягся так, что побелели суставы. Бормоча проклятия себе под нос, он поставил одно колено на кровать, рукой налегая на ее плечё, опрокидывая на спину и наваливаясь на нее сверху.
