Оплодотворенная человеком-волком (ЛП) - Райли Лионн

— Уборная? — тут же спрашивает она, и мне интересно, как долго она продержалась.

— Дальше по коридору, справа, — говорю я, указывая на холл. Она кивает и убегает трусцой, как будто это стало очень срочно.

Пока ее нет, я готовлю апельсиновый сок и чай со льдом, затем принимаюсь за салат. Я обжариваю нарезанный четвертинками инжир, затем достаю гриль, чтобы приготовить куриную грудку, которую специально для этого замариновал на ночь. Когда Ди возвращается, она садится за кухонный столик, чтобы наблюдать, как я готовлю.

Я изо всех сил стараюсь показать себя с лучшей стороны. Я хочу, чтобы она увидела, что я могу со всем справиться, что она не была бы вынуждена готовить и убираться, если бы приняла мое предложение. Если бы она только знала, как долго я приводил это место в презентабельный вид прошлым вечером.

— У тебя хороший дом, — небрежно говорит она, пока ест. Она изучает открытую гостиную рядом с кухней, где мы сидим за маленьким обеденным столом у окна. — Зарплата врача, да?

Посреди смеха я давлюсь едой. Она бросает на меня обеспокоенный взгляд и встает, как будто может попытаться повторить маневр Геймлиха, но я отмахиваюсь от нее и проглатываю салат, застрявший у меня в горле.

— Блин, извини, это было очень глупо. — Ди потирает затылок. — Поскольку ты фактически платишь мне зарплату.

Я бью себя в грудь, качая головой.

— Нет, нет. Ты права. Это единственная причина, по которой я вообще мог рассматривать DreamTogether, — я отпиваю немного воды. — И я не возражаю, что деньги идут тебе. Моему детенышу.

Возможно, мне не стоило говорить эту последнюю часть, потому что ее глаза немного темнеют, и она отводит взгляд на абстрактную зеленую картину на стене. Затем она откусывает еще кусочек от своей еды и мурлычет от удовольствия.

— Да, хорошо, я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря, что эта еда не подходит для детей, — говорит она, закусывая курицей. — Хотя это чертовски вкусно.

Я преисполняюсь гордости, зная, что могу преподнести ей салат так, как ей действительно нравится.

— Ты будешь есть его вместо хлопьев? — спрашиваю я.

— В любой день, когда захочешь.

Но сейчас она выглядит еще более задумчивой, ее брови плотно сдвинуты, когда она заканчивает есть. Интересно, куда она ушла в своих мыслях, потому что до сих пор я думал, что все идет хорошо.

— Хочешь посмотреть? — спрашиваю я ее, когда она допивает последнюю каплю чая, затем вздыхает и похлопывает себя по животу.

— Что именно? — Спрашивает Ди.

— Детскую.

Ее глаза округляются, а затем по ее лицу пробегает выражение, которое я не могу толком прочесть. Я совершил ошибку, спросив?

— Конечно, — внезапно говорит она, вставая. — Покажи мне.

Я поднимаюсь на ноги и веду ее вверх по лестнице, на второй этаж. Здесь есть перила, с которых открывается вид на большой открытый этаж внизу.

— Не волнуйся, — говорю я, когда она выглядывает за борт. — Я поставил там специальное ограждение, чтобы она не смогла проскользнуть.

Я слышу, как Ди выдыхает, и улыбаюсь про себя, ведя ее по коридору, прочь от моей спальни.

Я купил дом с четырьмя комнатами, до сих пор не уверен зачем. Одна из них — мой домашний офис, которым я пользуюсь редко. Другая — детская, а еще одна — комната для гостей, в которой тоже никогда не бывает посетителей.

Затем есть хозяйская спальня, которую, возможно, когда-нибудь я тоже смогу ей показать.

Делай это медленно, с ее скоростью, говорю я себе.

Я открываю первую дверь слева и отступаю в сторону, чтобы пропустить Ди. Но в тот момент, когда она оказывается внутри, она ахает и замирает в дверном проеме.

Я начал украшать детскую еще до того, как DreamTogether приняли меня, просто из надежды. Однако, как только я встал на учет, я обезумел, выбирая для нее все, что хотел. Обои кремово-желтого цвета с игривыми завитушками, идеально подходящие для детских глаз, ищущих новые формы. Я повесил мобиль над кроваткой, которую сам покрасил в белый цвет с желтыми вставками. Пеленальный столик тоже в тон, а по углам с потолка свисают корзины с мягкими игрушками животных. В ккомнате есть уголок для чтения с тонкими занавесками, где, как я представлял, я буду сидеть со своим детенышем на коленях и учить его произносить слова в книжке с картинками.

Внезапно я слышу плач Ди, и моя голова в тревоге поворачивается к ней. Я не могу видеть ее лица с того места, где стою позади нее.

— Ди? — спрашиваю я, проводя рукой по ее спине. — Ты…

— Это так мило, — хнычет она, вытирая лицо. — Ты хоть представляешь, как… насколько это мило и чудесно? И ты все готов сделать сам.

— Таков был план, — говорю я нерешительно. До тебя, хочу я добавить.

Она просто кивает, все еще плача.

— Чертовы гормоны, — ворчит она, вытирая еще больше слез.

— Мы можем уйти, если ты хочешь, — я выхожу обратно в холл, но Ди качает головой. Она поворачивается ко мне лицом, и ее глаза покраснели, на щеках появились розовые дорожки. Все, что я хочу делать, это обнимать ее, пока эти слезы не прекратятся.

— Послушай, — говорит она довольно резко. — Я не собираюсь обещать тебе, что буду чьей-то мамой. Я не знаю, готова ли я к этому.

Я могу полностью ее понять. Это не то, на что она подписывалась.

— Я не жду, что ты что-то будешь обещать, — говорю я.

— Тише, — она машет мне рукой, все еще вытирая сопли с носа. — Но я должна сказать, что нахожу тебя… безумно, чудесно, невероятно горячим. Как будто в этом доме сработала каждая пожарная сигнализация.

Я наклоняю голову, потому что ничего не слышу, но потом понимаю, что она шутит.

Я все еще нравлюсь ей.

— Спасибо, — это все, что я могу сказать, и она тепло улыбается. Затем она делает шаг ближе, потом еще один, и теперь, когда она и ее запах так восхитительно близко, все, чего я хочу, — это прикоснуться к ней.

И я смело делаю это. Опускаю руку на ее талию, и Ди слегка кивает в знак одобрения.

Думаю, теперь я понимаю, что она пыталась сказать. Она хочет меня, но не готова к большему. Она не готова к будущему, которое я себе представляю, когда мы вдвоем будем работать вместе, чтобы вырастить нашего детеныша.

Но пока она может быть у меня в любом качестве, я более чем счастлив.

Двадцать два

ДИ

Спальня Расса такая же красивая, как и весь его дом. В ней нет ничего слишком роскошного, мебель минималистична, бытовая техника изготовлена из нержавеющей стали, и везде есть окна. Это место просто залито естественным светом, и я знаю, что мне бы понравилось жить здесь.

Я не могу представить себе ничего подобного. Тут слишком много подводных камней. Однако я могу представить, как Расс будет выглядеть без какой-либо одежды.

Он опускает брови, пока я изучаю его, и коварная усмешка обнажает все его зубы. Он обнимает меня, увлекая через порог в большую открытую комнату. Прямо посередине стоит самая большая кровать, которую я когда-либо видела, с голубым стеганым одеялом и голубыми простынями в тон занавескам.

В тишине каждый из нас сбрасывает одежду по одному предмету за раз. Это не будет каким-то диким трахом в лесу. Когда я обнажена, я сажусь на кровать, а он становится передо мной на колени, в таком положении ему достаточно просто слегка поднять голову, чтобы посмотреть на меня снизу вверх. Его холодный нос касается моего, а затем его губы касаются моего рта.

То, как он целовал меня, в прошлый раз, когда мы трахались и его язык был в моем горле, сильно отличается от того, что он делает сейчас — пробует мои губы своими, которые удивительно ловкие для формы его морды, а затем он нежно посасывает. Мой рот открывается сам по себе, и его язык вырывается наружу, обводя край моих губ, прежде чем скользнуть внутрь.

Мое тело мгновенно согревается при воспоминании о том, когда мы в последний раз занимались этим, и я слышу, как учащается дыхание Расса. Он вздрагивает под моими руками, и его хватка на моих бедрах усиливается.