Опер. Девочка на спор (СИ) - Бигси Анна
— Куда за руль, мы выпили, — хмурится он.
— Есть другие предложения?
— Да, подождем немного.
— Кому ты звонил? — догадываюсь наконец.
— Иве, — выдыхает он. — Скоро подъедет.
— Зашибись.
Глава 33. Иванна
Мчу по городу, совершенно не представляя, зачем меня дернули, но отказывать Шаману не хочется. Он помогает. Странно, по-своему, но я чувствую эту помощь, а хорошего в этом проклятом мире и так слишком мало, чтобы его игнорировать, поэтому еду.
Сбавив скорость, сворачиваю во двор. Вижу знакомые тачки, припаркованные у одного подъезда. Гаснущие и вспыхивающие вновь огоньки сигарет.
И как с вами бросать?!
Жадно сглотнув, останавливаю байк за машиной Шамана. Снимаю шлем, вешаю на руль и иду к мужчинам. Марьянин пялится на мои ноги в кожаных мотоштанах. Одергиваю полы куртки от того же комплекта экипировки, киваю, приветствуя парней.
— Что случилось? — спрашиваю у них.
— Вызов срочный, а мы бухать начали, за руль никак, — честно признается Шаман.
Приглядываюсь, трезвые вроде оба. Кошусь на машину Шамана, но тут встревает Макс и заявляет, что мы поедем на его. Черт. С опытом вождения автомобилей у меня все очень скудно. Права есть, категория для мото и легкого транспорта открыты, а байки я люблю больше. Но деваться все равно некуда. Да и отказаться в такой ситуации равно, что расписаться в собственной слабости, а Максу я такого удовольствия не доставлю.
— Не угробь мне тачку, детка, — просит Макс, устраиваясь на пассажирском.
— Не говори мне под руку, — осматриваю незнакомую приборку. Майор демонстративно пристегивается.
Так и хочется ляпнуть, чтобы не забыл еще и перекреститься. Но я сосредотачиваюсь на запуске движка. Выдохнув, все получается и, дернувшись, мы все же трогаемся с места.
— Не доедем, — как-то обреченно вздыхает Марьянин.
От этого еще сильнее хочется ему доказать обратное, только выезжая на дорогу, я едва не цепляю другого участника движения, не рассчитав габариты.
— Черт! — ударяю ладонью по рулю.
— Шаман, твою мать! — рычит Макс. — Я бы бухой в говно нас довез спокойнее. Мы поседеем на хрен, пока доберемся.
— Ты можешь не орать?! — злюсь на Марьянина, снова чуть не устроив незначительное ДТП.
Мне просто нужно привыкнуть, вот и все.
— Ив, не парься, — спокойно говорит Шаман, сдвинувшись мне за спину. — Выдохни, расслабься и веди спокойно, — он говорит медленно, чуть растянуто. Каждое слово как успокоительные капли. — Это всего лишь машина. Она совсем немного больше твоего байка.
— Угу, — бухтит Марьянин. — Совсем чуть-чуть…
— Заткнись, — так же медленно отвечает ему Шаман. Макс проводит пальцами по губам, изображая замок. — Главное, в междурядье не лезть и на поворотах оставлять себе запас в пространстве. Все хорошо. У тебя отлично получается.
И меня действительно отпускает. А перестав нервничать, я начинаю чувствовать машину, и мы даже не въезжаем в задницу седану на светофоре, а плавно притормаживаем и ждем пока загорится стрелка. Поворачиваю, вижу машину нашего эксперта и встаю за ней. Марьянину не удается скрыть выдох облегчения. Не иначе, как издевается. Гад!
— Что тут произошло? — только сейчас спрашиваю у парней и глушу двигатель.
— Ничего хорошего, — от Макса тянет холодом. Он выходит из машины и направляется прямиком к специалистам.
— Новая жертва нашего педофила, — вводит в курс дела Шаман.
Он же помогает мне выбраться на улицу и тоже быстро уходит вперед. Спешу за ним и застываю прямо за широкой спиной тихо матерящегося майора.
— Живая? — спрашивает Макс.
Эксперт неопределенно качает ладонью в воздухе, не останавливая работу. Ясно, все очень плохо. Смотреть на нее больно. Истерзанный зверем ребенок. Я не могу… Не знаю, как еще стою на ногах. Я… Черт, я будто на себе испытываю сейчас все, что он делал с этой девочкой. Я все помню до мельчайших подробностей и словно возвращаюсь в прошлое. Меня сковывает фантомными болями внизу живота, между бедер, в голове, мышцах. Его рука словно заново сдавливает мое горло, почти полностью перекрывая доступ к кислороду, чтобы не кричала. И глаза, черные-черные с диким пламенем вместо зрачков.
Голоса звучат эхом, едва пробиваются сквозь плотный слой ваты в моем сознании. Отчаянный женский крик разрывает сердце. Мама пострадавшей приехала. Падает в обморок. Ее откачивают, она снова кричит. Меня кто-то случайно толкает плечом. Шатаюсь в сторону и снова замираю, глядя на девочку.
Скорая. Носилки, синий свет, бегающий по холодной земле, и спецсигнал перекрывающий городской гул. Ее увозят. Живая, но прогнозов не дают. Страшно. Меня словно парализовывает этот страх. Смотрю в след скорой, не могу пошевелиться и дышу через раз.
— Иди сюда, — хриплый мужской голос совсем рядом. — Ш-ш-ш, — касается уха вместе с порывом ветра и теплые пальцы трут мои щеки. До меня начинает доходить, что все это время я плакала. Совсем беззвучно и теперь, когда Макс рядом, из груди вырывается первый всхлип.
Дрожа и стуча зубами, даже не пытаясь анализировать свои действия, обнимаю его, утыкаюсь мокрым лицом в горячую шею и реву в голос как напуганный до полусмерти ребенок, а не взрослый опер со званием. Мне плохо, мне страшно, мне… так нужно это выплакать и прокричаться.
Бессильно рыча и злясь на себя, на то, что никак не могу убить в себе эту боль, сильнее впиваюсь пальцами в обтянутые кожаной курткой плечи Марьянина. И теряю момент, когда его губы накрывают мои соленые, блуждают по щекам, собирая слезы и снова целуют губы. Нижнюю, верхнюю. Осторожно, плавно. Горячий язык пытается согреть их, а руки двигаются по спине. И я безотчетно тянусь за ним.
— И что мне делать с тобой, старлей Бойко? — совсем невесело смеется он и подушечкой пальца касается моих мокрых ресниц. — Тебе придется мне все рассказать, детка. Нравится тебе это или нет. Потому что я в душе не ебу, какую ты затеяла игру! И чего она будет стоить, — злится он. — Угадывать нет ни времени, ни желания. Хочу услышать от тебя и как можно скорее. А сейчас домой.
И вопреки своим же словам, снова прижимается к моим губам, теперь целуя жадно и требовательно, но все равно осторожно. В этот раз я отвечаю. Точнее робко пытаюсь это сделать. Пока мой мозг не пришел в тонус и сходит с ума в агонии, я целую Марьянина в ответ. С тихим стоном он впивается пальцами мне в затылок, атакуя мой рот, демонстрируя, каким, по его мнению, должен быть наш поцелуй. А я пропитываюсь жгучим коктейлем противоположных эмоций, вспыхиваю, как спичка и лечу в бездну.
— Я поведу, — отстранившись, Макс обнимает меня за талию и подталкивает к машине.
Шамана уже нет. Никого нет. Мы все это время были вдвоем?
Макс нервно вжимает меня плечами в пассажирское сиденье, несколько долгих секунд смотрит в глаза. А я жду, что снова поцелует. Но нет, он лишь пристегивает ремень безопасности, затягивая его слишком туго. Громко хлопает дверью и обходит машину, чтобы сесть за руль.
Злится. Я и сама не рада, что все так получилось. Не понимаю откуда взялась эта слабость. Я же давно научилась контролировать любые, даже самые сильные эмоции. Но с появлением в моей жизни Марьянина все пошло наперекосяк. С ним слетают все установки и правила, а я становлюсь слабой и беззащитной девочкой. Надо как-то оставить это, иначе даже не представляю, что может случиться.
Тем временем рука Макса находит мою в темноте салона. Крепко сжимает ладонь, и мы едем по ночным улицам города, который даже не подозревает, что на его территории творятся страшные вещи.
— Она выживет? — хрипло спрашиваю у майора и инстинктивно трогаю свое горло, до сих пор чувствуя на нем грязные пальцы насильника.
— Пока неизвестно, — тихо отвечает он.
Мы сворачиваем, затем еще раз.
— Макс, куда ты меня везешь? — спохватываюсь я.
— Домой, сказал же! — злится, впиваясь пальцами в руль.
