Дровосек для Булочки
Улыбнулся. Конечно, любимой, пусть он и знает ее несколько дней, но накрыло и не отпускает, а Семен думал, много думал и об этом. Не такой он человек, чтобы кидаться в омут новых, как он считал, совсем не нужных ему отношений.
Уже стемнело, началась пурга, прибавил газа, не хватало еще застрять на трассе. Радио заглохло, Семен потыкал панель, но было только шипение, включил дальний свет. Пурга мела так, что не видно было асфальта, внедорожник вильнул, но мужчина удержал управление.
– Вот же черт.
Да, такого Терехов не ожидал и погоду не посмотрел, бросился сломя голову, может, надо было поездом, но там бы еще больше извелся. Замигал датчик топлива, показывая, что бензин на исходе.
– Да не может этого быть!
Семен точно помнил, что залил полный бак, что еще проверил масло и запасное колесо, бензина полно, это датчик шалит. Внедорожник пер, хоть и на малой скорости, Терехов матерился, проклиная погоду и начало этого года.
Радовало лишь то, что он совсем скоро увидит свою Булочку, расцелует, вновь вылижет ее сладкие места. За этот месяц через день дрочил в душе – особенно с утра, когда членом можно было колоть дрова, а яйца тяжелели до боли. Он сливал со стоном, с грудным стоном, представляя, как будет делать это с Серафимой, пачкая ее нежную плоть, грудь и ротик своей спермой.
– Черт!
Семен едва успел вывернуть руль на обочину, чтоб избежать столкновения. Яркий свет, удар, скрежет металла, легкие обжигает холодом, резкая боль и темнота.
Приглашаю всех в мой остросюжетный роман
"СОБСТВЕННОСТЬ САИДА"
– Ты не сказал своей дочери? – Что не сказал? Папа! – Я беру то, что принадлежит мне! Голос эхом прокатывается по залу и звенит в ушах. – И будет принадлежать, пока я хочу! Мужчина сжимает мою руку еще сильнее, дергает, как куклу, показывая всем, кто или что ему принадлежит. Выкрикивает слова в лицо. Страшный. Злой. Огромный. – Ты теперь МОЯ! – Но… я… – Ты МОЯ собственность! Собственность Саида! А я не верю в то, что происходит. Меня уводят с собственной свадьбы, и никто ничего не делает. Это кромешный ад. Но настоящий ад ...у меня был впереди.
