Красная помада для бибабо (СИ) - Воля Алёна
Вульф, прекрасно понимая, зачем я это сделала, криво улыбнулся.
— Загляните ко мне после смены, Александра… Анатольевна.
— По какому вопросу?
— Придумайте сами. — Успел ответить до того, как к нам подошел кельнер.
Его просьба удивила, так как глупым он не был, далеко не. Решил поиграть на нервах? Или убедиться лишний раз в моей непокорности? Не знаю. Идти к нему я не собиралась. И никакая сила бы меня не заставила.
Сдавая выручку, получила сообщение: «Я жду». Сердце в который раз больно дернулось и застучало. Как же мне хотелось вернуться в Доминикану! Чтобы все было как тогда: идиллия во всем. И он рядом, олицетворяющий заботу, защиту, ненасытность, любовь…
«А был ли мальчик?», спросите вы. Был. Никто не говорил о своих чувствах вслух, но и сомнений на этот счет у меня не возникало. Понять ведь не сложно: по словам, по глазам, по жестам и поступкам. В какой момент все вышло за пределы похоти, не возьмусь судить.
Почему же я уперлась и не взяла ключи? У меня на это была причина. И очень серьезная, поверьте. Эгоизм, конечно же, должен присутствовать в каждом, но и меру необходимо знать. В данном случае, моя ситуация очень четко описывалась поговоркой: «Чем дальше в лес, тем больше стресс». Хотите — верьте, хотите — нет, а мной руководила человечность и нежелание усугублять положение. Я и без того корила себя за то, что упустила момент, когда надо было остановиться.
«Уже иду» — набрала ответ и отправилась… в хостел. На ходу отключила телефон и натянула капюшон на голову, чтобы не светить лишний раз своей беловолосой шевелюрой. Домой не поехала по двум простым причинам. Во-первых, дорога к выходу лежала мимо административного корпуса, а во-вторых, дубликат ключей от моей квартиры все еще был у Вульфа.
По правилам клуба услугами хостела могли пользоваться только те, кто не успевал на последнюю служебную маршрутку в город из-за разгулявшихся посетителей, но, несмотря на это ими иногда пренебрегали. Чихать мне хотелось в тот вечер на все запреты и нарушения внутреннего устава. К тому же существовала реальная возможность затеряться между сотрудниками «Техаса», у которых в локации проходило какое-то празднество.
Кроме прочего я не собиралась спать в общей комнате, чтобы не вызывать вопросов. Как-то Елизавета Петровна дала мне магнитный ключ от помещения, где хранилось белье. Сделала она это еще в декабре, когда новогодние корпоративы шли один за другим, опять же в силу благодарности, так как ночевать одному куда комфортнее, чем в компании пяти человек. И вот впервые за четыре месяца у меня пришла необходимость вновь воспользоваться ее благодушием.
Оставалось дело за малым — проскользнуть туда незамеченной. Для этого мне пришлось подождать минут пятнадцать, наблюдая через прозрачную входную дверь за стойкой консьержки пока дежурная не отлучилась куда-то.
Оказавшись в комнате, освободила одну из кроватей, переложив стопки с бельем на другую и умостившись, стала обдумывать ситуацию. О том, что меня ждет завтра, фантазия рисовала такую футураму, что становилось плохо. Реакцию Марка на мою выходку уже примерно представляла и периодически вздрагивала от этого. Телефон включать боялась, а нервный зуд никак не давал уснуть. В итоге провалялась полночи и только потом отключилась, благодаря чему чуть не проспала.
Утром, несмотря на отсутствие времени, успела даже душ принять и со скоростью ветра за пять минут до открытия примчалась к себе в «Милан». Кира пришла первой, а потому идти за ключами мне не понадобилось, что порадовало. Переодеваясь в кабинете, услышала тяжелые шаги, уже наперед зная, кто пожаловал.
Вульф вошел, не потрудившись постучать, а я, непроизвольно подскочила на месте, отворачиваясь и судорожно застегивая блузку, вскрикнула:
— О, господи! Минутку!
— Ты где была? — захлопывая за собой дверь, спросил, понижая тон, но так, что заставил повторно вздрогнуть.
— Вы о чем? Еще две минуты до открытия. — Ответила невпопад.
— Где ты ночевала, я спрашиваю? — подступил ближе.
— Марк Янович, при всем уважении… — повернулась, выгибая бровь дугой.
Он схватил меня рукой за горло и припечатал к шкафу, наклоняясь. Желание сломать меня как чужую красивую игрушку со словами: «Так не достанься же ты никому», пронеслось в воздухе так явно, что от страха я окоченела.
— Ответь мне, или я сейчас голову тебе откручу. — Сжал пальцы сильнее, давая прочувствовать, что не шутит.
— В хостеле. — Выдавила из себя и поняла по выражению лица, что этот вариант не посещал его мысли.
— Здесь?
— Да.
Он ослабил хватку, но не отпустил. Глядя одуревшими от страха глазами на мерно и сильно покачивающуюся грудь из-за глубоких вдохов, и потемневший взгляд, старалась не дышать. Постояв так минут пять, директор отклеился от меня и ушел, а я, сделав два неровных шага, опустилась в кресло. То как меня колотило, не могу передать: не то что руки-ноги, но и голова дергалась.
Приходила в себя около часа. Что делать и как вести себя дальше? С такими раскладами можно запросто отлететь в дом с мягкими стенами или и того хуже — в общежитие с крестами на краю города.
Глава 25
Делать ничего не пришлось. Он уехал в командировку на три дня, непроизвольно или специально давая мне передышку и возможность успокоиться. Любовь всегда готова прощать. И я, словно заговоренная, не предпринимала никаких попыток вырваться из этого плена, купируя страхи и закрывая глаза на очевидные проблемы с психикой у своего начальника. Лишь бы быть где-то рядом. Лишь бы видеть его хоть иногда… Мазохизм в чистом виде.
Но стоило ему вернуться, опять начала избегать, не имея сил на разговоры. И вся эта адова карусель закрутилась с новой силой.
На его день рождения поменялась выходными с Кирой и отбыла вместе с Нелей к ней на дачу, где отключив телефон, благополучно провалялась два дня. Подружка работала в салоне красоты посменно, а потому, когда мне понадобилась моральная поддержка, отнеслась с пониманием и предложила такой вот незамысловатый уединенный отдых.
Вопрос с подарком решила просто: отправила курьерской службой в «Софитэль», заплатив баснословную сумму за доставку в пригород. Перед этим долго крутила в руках открытку, не зная, что написать, а в итоге вообще не стала ничего прилагать, резонно рассудив, что он и так поймет от кого.
Ну и два слова о картине. Когда я начинала над ней работу, мы уже были в ссоре, а потому это оказалось какой-то отдушиной, что ли, когда в свое произведение вкладываешь чувства и эмоции, бурлящие внутри. Сам собой на полотне появился силуэт женщины в черно-белых тонах. Серебристые длинные волосы; платье со шлейфом переходящим в дорожку, по которой она шла; одинокая роза в руке бутоном книзу. Лицо без очертаний, простой овал с… красными губами. Вот не знаю почему, не спрашивайте.
Где делась помада, которую он мне подарил, а я потом швырнула назад, — не знала. И, кстати, ни разу, после случившегося в «Омуте» не накрасила губы красным, хоть внутренним чутьем понимала, что это его слабая точка.
К вечеру чуть было не сорвалась написать сообщение с поздравлением, но ничего оригинального не придумывалось, а писать банальное «С днем рождения, желаю счастья» посчитала глупым. Не желала я ему счастья без… меня. Не обладаю я таким великодушием.
Мы с Нелей проболтали до глубокой ночи и под бутылку вина пришли к широко известному бабскому мнению, что все мужики — козлы. На следующий день проспали до обеда и ближе к вечеру засобирались домой. По дороге наши планы изменились, мы поехали к Светке проведать и засиделись допоздна, после чего и заночевали у нее.
Утром с Нелькой чуть не подрались кто первым пойдет в душ, травили анекдоты во время завтрака и оставили хозяйку дома в веселом расположении духа. Телефон я не включала вплоть до того момента, пока не зашла в свою каморку. Сделать это руки чесались оба дня, но я пересилила себя, не желая расстраиваться или же наоборот, напрягаться. И по ходу правильно сделала. Едва включив его, увидела семь пропущенных звонков. Пять из них от Вульфа и два от Антона Кушнарева. Еще несколько сообщений. Тоха спрашивал, где я пропала, и предлагал выпить пива, а вот директор расщедрился на целую строчку: «Спасибо за подарок, очень мило».
