Спаси меня от себя (СИ) - Орлова Юлианна

— Я пойду одеваться.

— Нет, милая, ты идешь спать. Бегом. И без одежды, — обхватываю ягодицы и прижимаю к себе. Полная грудь приятно упирается в меня, и даже сквозь ткань я могу чувствовать ее возбуждение. Голову сносит. Каким образом этой маленькой девочке удалось сделать из меня расплавленное мороженое? Почему это я растекаюсь, как баба какая-то? — А я сейчас разберусь с твоим отцом, потом приду…и мы закончим начатое.

Прикусываю нижнюю губку своей красавицы и оттягиваю назад.

По тому, как широко распахиваются глаза, начинают понимать — она в шоке.

— Андрей, я не хочу скандалов…

— Никаких скандалов, Есенька, иди спать, я скоро буду — целую в пухлые губки и разворачиваю девушку по направлению к комнате.

Она поворачивается и непонимающе смотрит на меня, на что я лишь загадочно улыбаюсь. На ходу цепляю майку, что висит на ручке двери. Мне кажется, сверкать царапинами на спине перед отцом своей девушки — это не комильфо. Учитывая всю ситуацию. И только, когда шаги стихают, иду на экзекуцию.

Но на кухне меня ждет сюрприз. Кое-кто уже достал дорогущий коньяк десятилетней выдержки и смачно налил в чашку с котиками. Любимая кружка моей сестры. И если с этой кружкой что-то случится…я могу уже писать завещание.

Сажусь напротив и готовлюсь морально к тому, что услышу.

— Она все, что у меня есть Андрей. Буквально все, Работа, звания, операции — все пустое, потому что я без нее никто и звать меня никак. Все самое лучшее, что со мной случилось, случилось именно благодаря Есе. И я прошу тебя…нет я умоляю тебя отойти. Ты не то, что ей нужно. Не потому что ты плохой, нет, просто ты не для нее. А я не хочу видеть, как моя единственная дочь страдает, — залпом выпивает все содержимое, не морщится, не выдыхает резко. Просто выпивает и смотрит на меня потухшим взглядом.

И я понимаю, что он прав. Да, сука, он прав. И по всем фронтам он прав. Я мало того, что старше, так еще и с такими загонами, что не передать словами.

Неприспособленный к семейной жизни, не умею строить отношения. Трахать — да, тут я мастер, а в остальном я первоклашка. А она мой учитель начальных классов, и мне как воздух нужен этот учитель.

— Я не смогу без нее, и мой ответ "нет".

Наливаю и себе немного, правда уже в стакан. И так же залпом выпиваю. Это сейчас нужно обоим. Так проходит несколько раундов. Не закусываем. В голове плавно начинает рассеиваться туман.

— Опережая ваш вопрос: я скорее отгрызу себе руку, чем причиню ей вред.

— Почему она? — прищуривается и так внимательно смотрит несмотря на то, что уже под мухой. Нас знатно прибило от таких алчных глотков.

— Мне кажется, я и не жил до этого. Как-то все заиграло совсем другими красками, — грустно выдыхаю и отодвигаю пустой стакан.

Александр Павлович откидывается на спинку стула и загадочно улыбается.

— Если она из-за тебя будет плакать, я сделаю все, чтобы ты страдал. Но пока вопросов больше нет.

— Интересно почему, — усмехнулся и потянулся за тарелкой с печеньем. То есть, мы лакали конину, а рядом стояло печенье? Однозначно, утром мне будет плохо из-за него. Нельзя смешивать!

— Точно такую же фразу я сказал женщине, которая много лет назад отрезала всем путь к моему сердцу. Разница между нами в том, что я выбрал неправильную женщину. А ты выбрал самую лучшую. Не просри свой шанс.

Глава 32

Есения

Вот как можно было так вляпаться? Как можно было уснуть и не предупредить отца? Это же ужасно. Ему нельзя нервничать, а я что сделала? Сделала все для того, чтобы он понервничал.

В полумраке комнаты, освещаемой лишь диском луны, я тихо схожу с ума от волнения.

Что там происходит? Ну не может же все быть настолько плохо, если нет крика? Значит, не убивают друг друга.

Стоя в длинной рубашке Андрея, покрываюсь липким потом, а конечности, наоборот, леденеют. Страшно представить, чем обернется этот разговор. То есть, чисто теоретически я могла представить, что отец вынесет меня из квартиры сразу же после того, как ударил Андрея. Что и слушать не станет ни о чем.

Но в душе хотелось верить, что они поговорят спокойно и все решат. Спустя час ожидания, когда я сгрызаю ногти в кровь, и терпения не остается ни капли, решаюсь зайти на кухню. Перед этим, конечно, натягиваю свое платье чтобы лишний раз не «драконить» отца.

И что я там вижу? Сидят красавцы, нализанные до поросячьего визга. В обнимку! Смеются и шепчутся.

— Что здесь происходит? — выдавливаю из себя. На кухне стоит ощутимый запах спиртного, аж глаза выедает. И все это они пьют не закусывая?!

— Есенушка, — отец хрипло смеется и раскидывает руки в стороны. Пошатывается и резко падает назад, слава богу, там был стул со спинкой, иначе полетел бы головой вниз.

— Моя красавица, — такой же поплывший Андрей выдает и делает ровно тоже самое. Я что, должна распочковаться? Чтобы к обоим в объятия идти?

Час назад мой отец был готов разорвать Андрея в клочья, а тут что? Веселушки и хохотушки? Серьезно?! Замечаю на столе пустую бутылку из-под коньяка, а вот ее размер меня не радует от слова «совсем».

Печально смотрю на всю эту картину и понимаю одно — никуда мы сегодня не едем и даже не идем. Дай бог уложить их спать, вот только как? На кухне есть диванчик, но мой папа не поместится на нем даже в три погибели. В зале раскладной диван…Решаю вопрос кардинально — будут спать там, а я на кухне. А что будет с утра — вопрос не ко мне, нечего было напиваться в стельку.

— Красавцы, что мне с вами делать?

— Любить, кормить и целовать, — Андрей выглядит намного более трезвым, чем отец, и даже умудряется самостоятельно встать, правда дальше двух шагов по прямой сделать не может.

И я вынужденно подхватываю его. Злюсь как никогда. Ненавижу пьяных, ну никак не переношу, да и сама и капли в рот не возьму. Стараюсь осторожно придерживать так, чтобы не цеплять синяки и ссадины. Губа опять треснула, запекшаяся кровь корочкой покрывает новую ссадину. Мне больно на него смотреть, и в тоже время хочется задушить от злости. Ну что ты за человек, Андрей?

— Ты такая красивая у меня, — притягивает меня за талию ближе к себе и смачно наступает на ногу. Ауч.

— Иди уже молча, пьянь болотная, — шиплю на него и продолжаю нести драгоценную ношу.

Мне бы оставить все как есть и пусть дальше упиваются и спят, где хотят. Но я волнуюсь и переживаю! Ничего, я еще припомню это вам.

— Я знаю, что ты злишься, — икает и опускает руки на ягодицы. — Я знаю, как тебя задобрить.

— Иди уже спать, а? Не доводи до греха, — пихаю его легонько в плечо и веду в комнату, где он плюхается лицом на кровать и мычит в подушку:

— А где мои вечерний поцелуй и обнимашки?

— На кухне спят лицом в стол, не наобнимался еще? — стягиваю с него штаны и пытаюсь перевернуть на спину. НО кита выбросило на берег, так что все попытки тщетны.

Ну вот зачем так напиваться? Одному нельзя, а второму просто не надо. Мало вот проблем. Рана на ране, еще и завтра будет голова болеть от пьянки. Бесит до трясучки просто. И я уже молчу про то, что наверняка после такой драки проблемы не только физические. Разрывает от переживаний и любопытства узнать все, но кто мне скажет?

— Ты у меня самая лучшая, даже когда злишься, — выдает напоследок и вырубается в обнимку с подушкой. По диагонали. Ну как смогла, так и донесла!

Возвращаюсь на кухню и замечаю, что отец сам перебазировался на диванчик, свернувшись клубочком. Отлично, ну раз так, тогда я буду спать в царских условиях на диване.

Возвращаюсь в зал и пытаюсь найти свой телефон, на что уходит довольно большое количество времени. Да где же ты, черт возьми?!

И когда терпение на исходе, а глаза наливаются свинцом от усталости, я наступаю на пяткой на что-то продолговатое и слышу характерный хрустящий звук. Прелестно, Еся, ты просто Богиня!

Мой телефон сейчас словно паутинкой покрыт, множественные разломы огорчают, все-таки подарок отца на прошлый Новый год, а я все испортила.