Его кексик (ЛП) - Блум Пенелопа

— Да. Она получила ваше послание и уверена, что вы будете прекрасной ученицей. Посещать занятия вы начнете со следующего семестра. Но уже сейчас она намерена предложить вам хорошо оплачиваемую работу.

— Простите, пожалуйста. Не поймите меня превратно, но почему она выбрала именно меня? И что это за работа?

Райан приблизился ко мне, не скрывая своего любопытства, но по его лицу было видно, что он обеспокоен. Я махнула ему рукой и, вымученно улыбнувшись, одними губами произнесла «ничего серьезного».

— Мисс Пургот, — ответила ее помощница, — понравилось ваше письмо и проявленная вами инициатива. А так как вы уже зачислены в ее школу, это все упростило. Она убеждена, что у вас большой творческий потенциал. А у нее страсть к развитию молодых талантов. Прежде всего, вы будете помогать ей с повседневными делами в ее галерее. Но иногда будете выполнять особые поручения.

— Когда я должна приехать?

— Мы организуем вам рейс через два дня. К работе приступите на следующий день.

Мои брови непроизвольно поползли вверх, а я в шоке уставилась на стенку.

— Это... неожиданно.

— Да. Так и есть. Мисс Пургот интересует, готовы ли вы принять ее предложение без промедления.

— Без промед… можно мне хотя бы пару часов, чтобы переварить это?

— Мне очень жаль, но нет. Ваш ответ нужен сейчас. Это важно.

— Хорошо… я согласна, — сказала я дрожащим голосом.

— Отлично. Я свяжусь с вами в ближайшее время по поводу вашего рейса. А сейчас передам Валери, что вы приняли ее предложение. Наш сотрудник чуть позже сообщит вам всю нужную информацию.

Сбросив звонок, я взглянула на Райана.

Он стоял возле меня, затаив дыхание, и озадаченно морщил лоб.

— Что это было? — упавшим голосом спросил он.

— Давай поговорим об этом после урока, ладно? Ты не мог бы подождать меня снаружи? Если, конечно, не возражаешь…

Его лицо застыло неподвижной маской, отчего я почувствовала себя опустошенной.

* * *

Пребывая в полном душевном раздрае, я рассеянно ходила по классу. Мне показалось, что сорокаминутный урок тянулся два часа. И когда я наконец вслед за последним учеником покинула класс, у меня было такое чувство, что все упущенные минуты сна решили взять свое.

Райан сидел на стуле рядом с классной комнатой. Увидев меня, он тут же вскочил.

— Что все это значит?

Я сокрушенно покачала головой, но так и не смогла взглянуть ему в глаза.

— Мне придется уехать раньше, чем я предполагала. Думаю... я хочу сказать… я действительно должна поехать.

— Ну? Тебе не нужно стесняться своего решения. Если надо, то поезжай. Это твое право. Честно говоря, я даже рад, — понимающе хмыкнул он, и на его лице промелькнуло облегчение, — что мы разобрались с этим сейчас. Потом было бы намного хуже. Это как если бы я собирался тебя кинуть, но не знал, что выбрать: сказать, что отойду на пять минут отлить, а потом исчезнуть, или же заявить об этом прямо? — он заглянул мне в глаза, и его облегчение сменилось беспокойством. — Ты говоришь не то, что думаешь. Как, впрочем, и я. Не хочу, чтобы ты испытывала неловкость... черт. Скажи хоть что-нибудь! Ты смотришь на меня так, будто кто-то умер.

Я открыла рот, чтобы высказаться, но не смогла правильно сформулировать мысль, поэтому сжала губы и лишь устало покачала головой.

— Я не знаю, Райан, какой выбор в этой ситуации будет правильным. Валери Пургот, знаменитая художница, предложила мне стать ее ученицей. Предложила мне высокооплачиваемую работу и хочет, чтобы я приехала через два дня, а не через предполагаемые два месяца. По сути, это мечта всей моей жизни. Когда до меня наконец дошло, что все эти годы я гонялась за призрачным счастьем, оно внезапно свалилось мне прямо в руки, — я смотрела в бездонные светло-карие глаза Райана и хмурилась, пытаясь усмирить бушевавшие внутри эмоции, не позволяя им поглотить меня. — И что же мне теперь делать?

Он стоял, задумавшись, потупив взгляд. Его лицо было мрачным. И заговорил он с угрюмой решимостью человека, что дал согласие хирургу на ампутацию ноги.

— Поезжай. Следуй за своей мечтой.

— Вот так просто? — негромко спросила я.

«А ведь я уже дала свое согласие…»

Не то чтобы я подписала контракт, но Райан своими ушами слышал, как я приняла предложение, и видел, что я согласилась, не раздумывая. Я даже представить не могла, что он сейчас чувствует. Зато точно знала, что он не догадывается о терзающих мою душу противоречиях.

Он беспомощно развел руками.

— Что ты хочешь от меня услышать? «Останься ради меня»? «Останься, ибо я уверен, что между нами все сложится идеально»? «Обещаю, что со мной ты будешь в шоколаде, и это компенсирует тебе отказ от мечты»? Боюсь, ничего из этого я не смогу гарантировать. Так что иди. Мы ведь знали, что срок наших отношений ограничен, верно?

— Верно, — прошептала я. Он протянул мне руку, как будто для пожатия. Я недоверчиво уставилась на нее. — Похоже, с изменением срока наших отношений пункт «без обид» вылетел в окно?

— Наверное, — его голос прозвучал холодно, с толикой злости.

Поняв, что я не собираюсь пожимать ему руку, он развернулся и зашагал прочь.

* * *

Я смотрела ему вслед, и мне хотелось свернуться калачиком.

Но злиться на него не могла.

Ну почему, почему, черт возьми, я никогда не могла злиться на Райана Пирсона? Почему, когда он вел себя как чертов придурок, я оставляла для него уточняющую сноску «милый»? Почему в этой сноске всегда появлялись какие-то оправдания?

«Просто Райан считал делом чести защитить свою подружку, что измазала кремом мой выпускной проект по искусству». «Ну и что, что Райан лгал мне? Просто он очень боялся потерять меня». «А сейчас Райан злится, потому что успел влюбиться, и теперь ему трудно меня отпустить»…

Я сползла по стенке на пол и, запрокинув голову назад, уставилась, не мигая, на лампы дневного света. Через несколько мгновений у меня перед глазами начали мерцать радужные полосы. Где-то на периферии сознания я отметила, что рядом присел Уильям.

— Как-то у вас тут мрачновато, — сказал он, легонько толкнув меня локтем.

— Ну, похоже, твоя вспомогательная роль свахи приблизилась к пламенной концовке, — ответила я, не отрывая глаз от потолка.

— Я чувствую в твоих словах некую подсказку, но мне этого недостаточно. Можешь сказать, сколько в шараде слогов?

— Расстались. Три слога.

— Расстались, — скептически хмыкнул Уильям. — Расстались... но тогда почему мне представляется лед вместо пламени? Как будто лед трещит и ломается. Лед, объятый пламенем? Нет, это полный абсурд.

Я медленно повернула голову, чтобы видеть выражение его глаз. Мне пришлось напрячь все извилины, чтобы понять — он садист или же давит на больные места по глупости, не предполагая, что этим может сломать?

— Мы с Райном расстались. Я должна поехать в Париж.

— Ух ты. Это же классика! Древняя как мир отговорка «я вынужден уехать из страны». Я тоже пару раз использовал такую. Только сначала убедись, что в той стране, куда ты предположительно «мигрируешь», у него нет родственников. Иначе можешь попасть впросак.

— Я ничего не выдумываю.

— Да, да, конечно, — Уильям от души хлопнул меня по плечу, отчего я чуть не завалилась набок. — Жаль только, что там не будет тошнотворно богатого парня, жаждущего сделать тебя своей подружкой. Очень жаль.

— Знаешь, какой ты после этого?

— Высокий. Смуглый. Красивый. До неприличия богатый... Я мог бы продолжить этот список, вот только твой взгляд телеграфирует мне «заткнись!».

— Ты как маленький ребенок с двумя хомячками. Тебе так хочется, чтобы они понравились друг дружке, что ты сажаешь их в одну банку. Но так сильно прижимаешь друг к другу, что, когда в конце концов ослабишь хватку, они не поверят, что смогут быть вместе без твоей помощи.