(не) твоя невеста (СИ) - Лав Агата
Предопределённые.
Истинные.
Я больше не сопротивляюсь и прогибаюсь в железных мужских руках. Константин опускает меня на двуспальную кровать и надавливает коленом на мягкий матрас, нависая надо мной. Он смотрит прямо мне в глаза и медленно освобождает от одежды. Пуговица за пуговицей, слой за слоем, ближе к сути и беззащитной женской наготе.
Да…
Именно так.
Мне нравится быть уязвимой в его руках. Я с заворожённым интересом наблюдаю, как мужчина раздевает меня, и улыбаюсь ему. Не помогаю и не перехватываю инициативу, ничего… Только считаю пройденные «шаги», которые делают нас ближе друг к другу, и слышу, как внутри натягивается струна.
Он не сфальшивит, нет. Констант тонко чувствует мое настроение и никуда не торопится, угадывая, что я не передумаю. Наоборот, я хочу насладиться каждой секундой, хочу прочувствовать ее до пронзительных полутонов и запомнить.
Напитаться им.
Его телом.
Лаской.
Теплом.
Пропахнуть его потом и почувствовать, как его дрожь будет расходиться по моему телу.
Я хочу его.
Как не хотела ни одного мужчину в своей жизни.
Констант молчит и лишь тихо улыбается, из-за чего на его красивом лице проступает фирменная ухмылка. Он может мягко или же ласково улыбаться всего мгновение, потом соскальзывает в кривую нагловатую усмешку, которая как гербовая печать босса.
— А ты раздеваться не будешь? — подкалываю его и следом осекаюсь, потому что воздуха не остаётся.
Мужчина опускает кружевное бюстье и касается приоткрытыми губами моей груди. Он обводит влажным языком сосок и продолжает умело ласкать, выкручивая из моих лёгких последние капли воздуха.
Мне тесно и душно…
За одно жалкое мгновение.
Момент и я в другой комнате, в другой реальности, где уже неважно собирается он снимать рубашку или нет. Главное, что я обнаженная в его крепких и бесстыдных руках. Он гладит и массирует мое истосковавшееся тело, и оно отзывается на каждое смазанное или же легчайшее прикосновение. Выгибается и движется навстречу, я даже ни о чем не думаю, не подсказываю себе, тело само тянется к нему, проигрывая простым рефлексам.
Столько дней прелюдии, затянувшейся и напоминающей зигзагообразный маршрут, довели меня до исступления. Я буквально таю рядом с крепким горячим телом, силу которого уже знаю. И могу распалять себя грязными предположениями, вспоминая то, что он уже делал со мной.
Я кончила под ним в прошлый раз.
Сокрушительный бурный оргазм, с которыми не смогли ничего поделать ни моя злость, ни желание показать ему характер. Но сейчас я чувствую рядом с собой другого мужчину, пусть с теми же талантливыми руками и налитыми мускулами, но по тягучим прикосновениям я угадываю другие мысли в его голове.
Это больше не «присвоить и утвердиться в правах», а нечто иное. Он хочет доставить мне удовольствие, взять меня и сделать своей. Он и в прошлый раз хотел, но теперь он прислушивается ко мне. Я чувствую возбуждающую мужскую силу, а не собственнический каток, которого хочется избежать любой ценой.
— Ты очень красивая, — Констант выдыхает простой комплимент, который покоряет не элегантно подобранными словами, а искренней интонацией. — Без одежды особенно.
Обхватываю ладонями его шею и притягиваю к себе. Хочу его губы… Он глубоко целует меня, раздвигая языком мои губы и заполняя. Мой томный выдох превращается в стон, который подталкивает его дальше. Константин увлекает меня на кровать, надвигаясь сверху и вбивает кулак рядом с плечом, чтобы не придавить меня. Но я все равно чувствую его вес и сумасшедший жар, который уже кажется открытым пламенем между нашими телами.
Он разгорается и разгоняет скорости, перебрасывая нас от нежности к страсти. Животной, неистовой, опаляющей… Я трусь лицом об его рубашку и больше не стесняюсь своих перекрученных стонов. Мне нужно, чтобы он слышал, как мне хорошо с ним. Как нереально и правильно все, что он делает с моим телом. Он жадно целует меня и скользит языком по шее, очерчивая изгибы, а пальцами обводит талию, которая подсказывает ему плавный путь ниже.
И ниже.
— Костя, милый…
Он раскрывает меня пальцами и проводит по выступившей влаге, изводя меня до жёстокого предела. Я с трудом ловлю движение, потому что безумно хочется натолкнуться и ощутить, как его крепкие длинные пальцы войдут в меня. Растянут и заполнят… Задвигаются, вырывая уже не томные, а пошлые стоны из моего горла.
Я нахожу губами его шею и легонько прикусываю, чтобы он не затягивал с распаляющей лаской. Вожу языком по разгоряченной коже и схожу с ума от его терпкого вкуса, усиленного крепким запахом. По телу гуляет сладкая дрожь, которая как точные толчки в правильном направлении, ближе и ближе к безумному наслаждению.
— Да, малышка, да, — он ловит мои ладони и заводит их за голову, заставляя выгнуться перед ним, — так…
Одной рукой он делает жёсткий захват на моих запястьях, удерживая их на месте и вдавливая в матрас с шелковой простыней, а второй врывается в меня.
Да…
Он входит в меня двумя пальцами и опускает лицо на кровать рядом с моим виском. Я дрожу и пытаюсь вывернуться, хотя меньше всего хочу, чтобы он прекращал. А он поворачивает голову и смотрит на меня — на мое раскрасневшееся лицо и попытки схватить хоть каплю воздуха подрагивающими губами.
Тщетно…
Констант вдавливает колено между моих ног и вынуждает развести их шире. После чего надавливает на меня всем весом, обжигая мучительной близостью. Я не помню, чтобы когда-нибудь так реагировала на мужчину. Остро и дико, словно он знает главный секрет о моем теле и понимает лучше меня, как доставить настоящее, срывающее все замки и границы наслаждение.
Как приручить.
И привязать.
Стать хозяином на самый сладкий момент.
Щёлкает пряжка ремня и я переношу ладони ниже, цепляясь за его покатые плечи.
— Сейчас, — то ли умоляю, то ли приказываю, — я хочу сейчас.
Глава 47
Констант больше не медлит и надавливает на меня корпусом. Я шире развожу ноги и прикрываю глаза…
Сейчас.
Да.
Я сладко и громко выдыхаю, чувствуя, как мужчина входит в меня. Все смешивается и одновременно обрушивается с недостижимой высоты, стирая последние крупицы реальности. Я больше ничего не вижу и не слышу, все естество замыкается на осязании. Я могу лишь чувствовать и откликаться на его уверенные движения, в которых животный голод борется с невесомой лаской.
Он толкается в меня и замедляется, сжимая простыни между пальцами до скрипа, а мне не хватает воздуха и кажется, что по кровотоку течет горячий прибой. Мне душно, сладко и невыносимо мало…. или много, слишком много… так, что хочется выкрикнуть его имя и царапнуть ногтями по обнаженной мускулистой спине.
— Милый, — шепчу хриплым голосом и запираю его крепкое тело в жарких объятиях, — господи, да, да…
Слова кончаются и я обессилено падаю на простыни, пытаясь справиться с внутренней лавиной, что берет разбег за секунду и затапливает все вокруг. Меня нет и в ту же секунду я угадываю удивительное чувство цельности. Я растворяюсь и наполняюсь одновременно.
Чудесно и правильно.
Я с ним.
Слышу утробное рычание и выдохи чистого удовольствия, в котором виновато мое тело. Констант пытается привести дыхание в порядок и откидывается в сторону, чтобы не придавить меня своим стальным телом. В нем столько силы и свирепой мощи, которая обожгла меня маленькой толикой, что меня тянет к нему магнитом. Обнимаю его за плечи и целую в висок, чувствуя вкус его пота.
— Ты вкусный, — шепчу с томной улыбкой и обвожу языком замысловатый круг по его разгоряченной коже, — терпкий как ликёр на травах…
Я откровенно дурачусь, чувствуя расслабленность во всем теле. Словно дикая волна схлынула и оставила после себя теплые нежные воды, в которых мерцают легкие отголоски случившегося удовольствия. Я жмусь к Косте и ощущаю, как просыпаются его крепкие сильные руки. Он стягивает их вокруг моей талии и ловко поворачивается, помогая мне забраться на него. Теперь я практически лежу на нем и могу считать его выдохи. Они проскальзывают по моим скулам и согревают ласковым потоком.
