Калейдоскоп моего сердца (ЛП) - Контрерас Клэр

— У мамы здесь только здоровые зерновые, — кричу я. — Какого черта! — кричу я, когда дверь кладовой захлопывается передо мной, и я вижу, что Оливер смотрит на меня. Я хмурюсь. — Что?

— Кто в списке? — он спрашивает, и мне нужно пару секунд, чтобы понять, о каком списке идет речь. Я смеюсь.

— Какое это имеет значение?

— Имеет, — настаивает он.

Я поднимаю бровь.

— Как «ночь Грейс»?

Глаза Оливера расширяются от шока.

— Что?

Я снова открываю кладовую, фактически заставляя его уйти с моего пути.

 — Нет никакой ночи Грейс, — громко шепчет он. Я чувствую, как его глаза прожигают меня, когда он смотрит на меня через дверь кладовки. — Есть только ночь Мэй, ночь Дэнни, ночь Патрика, ночь Джастина…ты хочешь, чтобы я продолжил? Потому что я провожу большую часть своих ночей в больнице, если только мне не повезет, а потом ночь Эстель. — Его слова оживляют мое сердце, но я отказываюсь смотреть на него. — Теперь скажи мне, кто в списке претендентов?

— Ты действительно хочешь знать? — тихим голосом спрашиваю я, закрывая кладовку. Он скрестил руки на груди. Он не в своем халате, но в футболке, обтягивающей его руки, и в идеально сидящих джинсах. Его волосы мокрые и зачесаны назад, а лицо выбрито. Он выглядит, как чертова модель, и я ненавижу это. Глупый мальчик. Глупый милый мальчик.

— Я спрашиваю.

— Иди спроси моего брата, — говорю я, кивая в том направлении.

— Я спрашиваю у тебя.

Я скрестила руки на груди и встала перед ним.

— И я говорю тебе пойти спросить его, потому что я не знаю, кто находится в утвержденном списке. Есть причина, по которой ты закрываешь кладовку у меня перед носом, или ты здесь, чтобы раздражать, Бин?

Он открывает рот и закрывает его, затем снова открывает.

— Мне нужен твой список. Мне плевать на список Виктора. Я знаю, что никогда не доберусь до него. Мне нужен тобой утвержденный список.

Я не могу придумать ответ, поэтому рада, когда мой отец приходит и прочищает горло. Отрываю глаза от настойчивого взгляда Оливера. Папины карие глаза метались между нами, а его приподнятые брови выражали сомнение.

— Не помешал?

 — Нет, — сказали мы одновременно с Оливером.

— Я слышал, что это твоя последняя неделя в больнице, — говорит мой отец, используя свой восторженный голос, когда он заходит за угол и раскрывает руки, чтобы обнять Оливера. — Поздравляю, мой мальчик. Я знал, что у тебя получится, несмотря на поздние ночи.

Я стону и пытаюсь быть бесшумной. Люди в этом доме не могут перестать говорить о прошлом этого парня? Иисус.

 — Спасибо, — смеясь, говорит Оливер. — Пришло время для реального мира.

— Ты знаешь, где будешь работать? — спрашивает мой папа, открывая холодильник.

Оливер отвечает, поворачивая лицо в мою сторону.

— Я получил несколько звонков, но я держусь за один, — говорит он. Я смеюсь, как грубая школьница, и оборачиваюсь.

 — Папа, что случилось с Лаки Чармс?

— Твоя мама больше не покупает их.

— Что? Почему? — спрашиваю я, открывая морозильник. — Нам, ребята, нечего есть!

Смех моей мамы раздается по всему дому.

— У нас нет того, чтобы вы хотели съесть, но у нас есть много другого. Присядь, я приготовлю тебе яйца.

— Я ненавижу яйца, — бормочу я. Когда стою спиной к стойке, пальцы Оливера хватают мои, и я чувствую толчок, который заставляет мои глаза посмотреть на него.

 — Ты любишь яйца, — говорит он.

Я качаю головой.

— Нет.

 — С козьим сыром? — спрашивает он, а его пальцы переплетаются с моими.

— Я люблю их немного, если есть козий сыр, — шепчу я, пытаясь вытащить свою руку из его, но он делает это невозможным. — Что ты делаешь?

— Я хочу быть в этом списке, — тихо говорит он, чтобы только я могла услышать, но мои глаза автоматически сканируют комнату, убедившись в том, что никто не обращает внимания.

— Тогда займись этим.

— Твой список или его? — спрашивает он, кивнув в направлении, где находится Виктор.

— Какой для тебя важнее.

Я протягиваю руку, чтобы убрать его волосы с лица, от чего его глаза закрываются, и мое сердце бешено колотится от нашей близости. Мой отец снова прочищает горло, и я отталкиваюсь от Оливера, давая нам достаточное расстояние, чтобы выглядеть так, будто ничего не происходит. Потому что ничего не происходит. Вообще.

— Ты хочешь кофе, Оливер? — спрашивает мой папа.

— Да, пожалуйста.

Когда я прохожу мимо, папа улыбается.

 — Твой брат убьет его. Ты ведь знаешь это, правда?

Я хватаюсь за край прилавка.

— У него нет причин.

Он смеется.

 —  Ты уверена насчет этого?

Я иду к столу и сажусь перед своим братом. Оливер сидит рядом со мной, как обычно, и мои мама с папой – также на своих местах. Мама раскладывает посреди стола омлет, яйца-пашот, тосты, желе и масло. Я тянусь за тостом. Оливер берет на себя смелость подать мне омлет с козьим сыром и беконом. Я благодарю его и ем одной рукой, а другой ерзаю с салфеткой на коленях. Мой отец смотрит на нас так, будто мы собираемся объявить о моей беременности, от чего весь завтрак я чувствую себя неловко.

— Мне нравится это платье на тебе, — шепчет Оливер, и мое лицо начинает гореть.

— Оливер, Том говорит, что ты скоро закончишь ординатуру. Ты будешь придерживаться педиатрии? — спрашивает моя мама.

— Определенно. Я люблю работать с детьми, поэтому пытаюсь найти небольшую практику, чтобы с чего-то начать.

— Ты, должно быть, так много видишь в больнице, — грустно говорит моя мама.

 — Это нелегко, — говорит Оливер, протягивая руку к моей под столом. — Это действительно заставляет задуматься о том, что у тебя есть и как нам повезло быть здоровыми.

— Так и есть. Я уверен, что это проливает другой свет на твою жизнь, — комментирует мой отец.

— Да, — отвечает Оливер, сжимая мою руку. Я чувствую, как он сжимает мое сердце. — Это заставило меня ясно посмотреть на многие вещи.

— Я думаю, что этот год открыл нам глаза на многие вещи, — начинает моя мама, пока Виктор не прерывает.

— Я не слышал о том, что это праздничный завтрак?

Я кусаю губу, стараясь не засмеяться, и смотрю на Оливера, который, по-видимому, делает то же самое. Наши руки крепче сжимаются.

— Это не должен быть День Благодарения, чтобы быть благодарными, — говорит моя мама.

— Вик просто расстроен, потому что та девушка, с которой он встречался, не появлялась пару дней, — говорю я, высовывая язык, когда он корчит лицо.

 — Все равно. По крайней мере, я не нуждаюсь в маме-свахе.

 — Я тоже не нуждаюсь! — говорю я, бросая взгляд на маму.

 — Докажи это, — говорит Вик. — Докажи это. Сходи сегодня вечером на свидание.

Я смеюсь.

— Судя по всему, ты имеешь в виду клуб, и это последнее место, где я хочу провести свидание. Кроме того, с каких пор ты хочешь, чтобы я встречалась?

— С тех пор, как ты начала указывать на мою жизнь, когда у тебя ее нет.

 Я закатываю глаза.

— Я счастлива одна, большое спасибо.

— Я просто говорю, что у меня нет проблем с поиском женщин, желающих встречаться со мной.

— У меня нет проблем с поиском парней, желающих встречаться со мной.

Он приподнимает бровь, но больше не комментирует.

— Я серьезно, Виктор.

 Он поднимает руки вверх.

— Прекращай это, Элли. Мы все еще собираемся отпраздновать мое закрытие этого дела?

— Полагаю, что да? — говорю я, пожимая плечами.

— Может быть, ты договоришься там о свидании.

— Ты так бесишь.

— Никогда не знаешь наверняка. Может быть, ты найдешь любовь в безнадежном месте, — говорит он, посмеиваясь.

— Мам, ты ничего не собираешься сказать своему идиоту сыну?

— Эстель!

— Что Эстель? Он придурок!

— Я думаю, твой брат просто хочет, чтобы ты продолжила жить своей жизнью, — заключает мой отец. — У него просто странный способ показывать свои чувства. Кроме того, кто сказал, что она не двигается с кем-то прямо у нас под носом?