Генерал (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
Может, поэтому и связалась с Масловским, а от него и до Айрата было уже рукой подать. Все взаимосвязано. Но я никого не виню, сама во всем виновата. Но время от времени думаю, как поступила бы, скажи мне отец или Настя сразу.
Порадовалась или возмутилась?
Но история не имеет сослагательных наклонений. Они промолчали. Постарались скрыть от меня свои чувства, а потом и вовсе удалили из своей жизни.
Тогда-то меня и похитил Айрат.
Словно от морока, отмахиваюсь от грустных думок и, войдя в кабинет, улыбаюсь массажистке.
– Привет, Анечка! Не опоздала?
– Вы всегда вовремя, Екатерина Александровна, – уважительно кивает она.
Упав на кушетку, опускаю на лицо копну волос. Ане они не мешают, и я как за шторкой. Можно подумать спокойно. Никто не видит эмоций на моем лице. Не задает дурацких вопросов и потом не понесет сплетни по санаторию.
А то, тут дай разгуляться!
Маленький наш мирок. Все на виду. Особенно я.
– Вот я и говорю, Людка свое выкружила. Не мытьем, так катаньем. Женится он на ней! Вот увидишь, – раздается из-за тонкой перегородки.
– Не тот человек, – вторит другой голос. – Денег даст на воспитание ребенка и сам смоется к себе в Москву. Никакой свадьбы не будет. А Людка себя уже генеральшей возомнила, – добавляет зло.
Вздрагиваю от последнего слова. Генерал в «Соснах» один. И тот мой муж.
– Девочки, потише! – кричит подружкам Анечка. – Вы нам мешаете. Екатерина Александровна расслабиться от вашей трескотни не может.
– Уходим, – весело откликаются те. Хлопает дверь и наступает полная тишина. Даже уши закладывает.
Генерал. Людка какая-то. Ребенок. Где-то в глубине души встревоженно поднимает голову ревность. Обжигает душу холодными щупальцами. Сначала слегка. Почти незаметно.
– Простите, Екатерина Александровна, – сокрушается Анечка. – Девчонки у нас любят посплетничать.
– А о ком речь? – бросаю, не поднимая головы.
– Да Люда с ванн, вы ее должны помнить. Все хотела за богатого замуж выскочить. Вот и обломилось.
– Кто-то сделал предложение? – уточняю насмешливо.
Слава богу, речь о другом мужике. Мой Ордынцев нигде не наследил!
– Не знаю как насчет предложения, – зло роняет массажистка. – Мне никто не докладывал. Но вроде залетела она от одного…
– Так она давно у нас не работает, – вздыхаю я.
– А он, как приехал в начале сентября, сразу к ней поскакал. Прям на машине рванул. Водителя около ее дома отпустил. А сам с сумками наверх попер. А там уже стол накрыт, кровать разобрана…
– Это кто же у нас такой герой-любовник? – спрашиваю насмешливо, а внутри немеет все. Только один генерал прибыл к нам в санаторий в начале сентября. Только один…
«Пронеси, господи! – молюсь, утыкаясь лбом в массажную кушетку. – Пронеси!»
– Да есть тут… Каждый год приезжает в начале сентября. Генерал Ордынцев. Но вы, наверное, с ним не успели познакомиться…
Каждое слово бьет наотмашь. Режет ножом, жалит напалмом. Не спрятаться никуда от ужасающей правды. Не выжить.
Мой Васечка и потаскушка с ванн. Свет меркнет в глазах, стоит только представить.
– На сегодня достаточно, – останавливаю Аню. Нет сил лежать и слушать о романе века. И так достаточно. Информации выше крыши.
Как бы ее переварить и не сдохнуть?
С трудом спускаюсь с кушетки.
– Вам плохо? – участливо спрашивает массажистка.
– Да, затошнило что-то, – признаюсь я, чувствуя, как подкатывает к горлу вязкий ком. – Пойду полежу. Завтра встретимся, – киваю, натягивая толстовку. И словно больная бреду к себе.
Нужно остаться одной и позвонить мужу. Пусть сам скажет.
«А он так сразу и признается?» – поднимает голову злой сарказм.
Стоп!
Останавливаюсь на лестнице между этажами. Я ни разу не задумалась, откуда шел Генерал, когда наткнулся на заплутавших Юру с Ларой? Если мои шли из санатория, то Ордынцев должен был подниматься в гору. А внизу у нас что? Правильно, поселок сотрудников.
Просто, капец, как все просто! И что теперь делать?
Прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. Прикусив губу, стараюсь выровнять дыхание.
Хрен я заплачу! И не надейтесь. Не сейчас, и не здесь.
В душе поднимается дикая ярость. Попадись мне сейчас Ордынцев или его проститутка, выцарапала бы глаза обоим.
– Насть, – звоню моей Макаровой. – Что мне делать, систер? – на ватных ногах спускаясь по лестнице, спрашиваю глухо.
– Поговори с мужем! Позвони ему! – не советует, а яростно требует Настя. – Пусть объяснится. Дай ему это право.
– Насть, – вою в трубку. – Тяжело мне. Очень тяжело. Почему так происходит, а?
– Ты знаешь о ситуации со слов местных сплетниц, – увещевает меня мудрая Макарова. – Нужно поговорить с Василием. Что он скажет… Только, Катя, – строго роняет она. – Не вздумай ехать к этой бабе. Не опускайся до нее. Ты же Димирова, понимаешь?
– Да, – вздыхаю покаянно. – Понимаю. И никуда не поеду. Еще чего не хватало!
– Звони ему! Прямо сейчас! – снова требует жена моего отца и отключается.
А я послушно жму на контакт мужа и терпеливо жду, когда он ответит. Долгие гудки, похожие на мой личный реквием, бьют по мозгам.
– Вася, – сиплю я в трубку, услышав раскатистое недовольное «да!».
– Я занят. Перезвоню, – рычит в трубку Генерал и связь обрывается. Отрывистые гудки отбоя режут душу на части, заставляя мое глупое сердце истекать кровью.
Глава 38
Как чувствует себя человек, если ему выбить весь воздух из легких?
Вот и я медленно умираю. Из последних сил дохожу до своего первого люкса и без сил падаю на кровать. Благо сегодня я одна. Девчонки-охранницы отпросились в город. Да и кто меня тронет в «Соснах», если Айрата уже муж закрыл.
Васечка! Мой… Или уже нет?
Яростно сминаю покрывало в пальцах. Пытаюсь представить вместе гулящую Людку и своего мужа.
«Все успел! Всех обилетил», – всхлипываю, уткнувшись лицом в матрас. Даже сил не хватает лечь на подушку. Как теперь дальше жить? Сделать вид, что ничего не знаю? Или все-таки поговорить с Ордынцевым?
Руки сами тянутся к телефону, валяющемуся рядом. Дрожащим пальцем тыкаю в контакт мужа. И сразу слышу механический голос «Абонент временно не в сети».
Твою ж налево, Василий Петрович! Теперь ты и телефон выключил, чтобы жена не докучала.
Подтянув к себе подушку, обнимаю ее двумя руками. И прижав к себе, сворачиваюсь калачиком. Так и лежу в позе эмбриона, пытаясь мыслить здраво. Но не получается. Не фига у меня не получается!
Стискиваю зубы, бесполезно! Слезы все равно катятся из глаз, а меня накрывает волна дикого отчаяния.
Вася, миленький! Зачем ты так со мной?
Реву и не нахожу ответа. Как теперь дальше жить, зная что у мужа есть семья на стороне? Простить? Да не смогу я! Даже думать не могу. Видеть его не хочу!
И с кем загулял? С Людой с этой… Шалава она и есть шалава. С красными как у вампира губками-бантиками, с бюстом, выпирающем из-под белой рабочей формы, блудливыми глазами и вихляющей походкой. Тут и без слов все ясно. Даже мне. А когда ее в ваннах перед мужиком на коленях застала, чуть не вырвало!
И это с ней мой Вася? Ко мне после нее пришел?
Из глубины желудка поднимается тяжелый ком и стремительно движется вверх. Даже в глазах темнеет от подступившей тошноты. Подскочив с кровати, зажимаю рот ладонью и несусь в ванную. И еле-еле успеваю добежать до раковины.
А потом еще долго стою, прижимаясь лбом к стене. И готова упасть от навалившейся слабости.
– Нужно дальше жить, – набирая воду в стакан, обращаюсь к своему отражению в зеркале. – Давай, Катя, соберись, – прошу саму себя.
Но ничего не получается! Вообще ничего!
Прополоскав рот, без сил опускаюсь на банкетку, стоящую около зеркала. Кладу голову на мраморную столешницу, служащую основанием для раковины и тупо смотрю на розовые прожилки на мраморной плитке.
Папа для меня тут такую красоту навел. Старался.
