Останемся врагами (СИ) - Фирсова Мария

Я вздохнула, почесала за ухом и решила, что сестрица все же права, пока я размазываю сопли со слезами, жалуюсь мысленно всем богам на свою незавидную долю, время-то идет. И чтобы окончательно не испортить себе карму, прослыв предательницей, необходимо шевелиться. Глеба отыскать требуется во чтобы-то ни стало.

Кажется, я еще ни разу так быстро не собиралась, ругая, на чем свет утро. Разговор с Танькой придал сил, как ни странно и, несмотря на угрызения совести, поняла для себя одно – все можно исправить, было б желание. Только отказываться от своих чувств к этому бабнику не собиралась. Не верила, что люди меняются, но договориться с собственным сердцем даже и не стремилась. Глупо это, безнадежно. А еще за счастье свое бороться надо. Правда, внутренний голос тут же завел назойливую песню, что на чужом горе его как раз и не построишь, но я пыталась быть оптимисткой. Верила, что Славка поймет, да, будет орать, грозить, плеваться ядом, но в итоге отпустит на четыре стороны. Опять же дорожил он мной не из-за глубоких чувств, а скорее самолюбие свое тешил, потому и хорохорился перед пацанами в университете, мол, посмотрите, какая рядом со мной девушка.

По-честному, об Оползневе голова у меня болела меньше всего, на первом плане были: Лавров и Даша, особенно зная, какой истеричной бывает вторая. Следовало поторопиться, жаль, что, погруженная в эти мысли, я многое упустила из виду.

Глава 20. Глеб

С утра не услышал трель будильника. Проспал, конечно же. Когда спохватился, до начала рабочего дня оставалось буквально двадцать минут. Небритый, всклокоченный, в футболке наизнанку рванул на работу. Еще не хватало нагоняя получить от Михалыча. Он уж не смолчит, пропишет по первое число.

Все же вчерашний разговор с Таней пошел на пользу. Расстались мы на довольно-таки высокой ноте, по крайней мере, кажется, она перестала меня ненавидеть, хоть и считала мудаком. Тут и не поспоришь, сам виноват!

Как назло, пока добрался до отдела, собрал все пробки, к тому же проклятый телефон разрядился, жалобно пиликнув и оповестив, что зарядки осталось два процента. Ну, обалденно просто начался день, мать его.

Влетел в кабинет, расстегивая на ходу куртку, бросил ее в шкаф, носком ботинка надавил на кнопку системного блока, что пылился под столом, сам же попытался разгрести папки в шкафу. Видимо, пока меня не было, Борька успел похозяйничать. Судя по беспорядку, что-то ему срочно потребовалось, надеюсь, нашел, иначе повторно такого армагеддона я точно не перенесу.

- Ты уже на работе, Глеб? - весьма неожиданно без стука распахнул дверь Оползнев, сурово взглянув на меня.

Я кивнул, делая вид, что бесконечно занят. В общем, начальство каким бы лояльным оно ни было – останется начальством, и лишний раз пересекаться с Оползневым не хотелось.

Только, кто меня спрашивать-то будет!

- Поговорить надо, - почесал бровь Анатолий Михайлович, взглянув на конверт, что держал в другой руке.

Я тоже перевел взгляд на бумагу, не знаю, что уж там было, но выглядело достаточно увесисто. Оставалось только гадать и ждать, потому что задавать лишних вопросов Оползневу я не стремился. Мне вообще все это начинало нравиться все меньше и меньше, словно что-то назревало, но я пока не мог понять, что именно и откуда дует ветер перемен. То, что кольцо сжималось – чувствовал, конечно, но кто стоял за всем этим?! И главное зачем?!

Анатолий Михайлович прошел вглубь кабинета, отодвинул стул и с удобством устроился чуть в стороне. Несколько минут молча смотрел в окно, наблюдая за серыми облаками, что неспешно плыли на восток, а потом, сделав глубокий вдох, все-таки начал говорить.

- Глеб, честно, не ожидал. И знаешь, мне стоило бы по морде тебя съездить, но только вроде как не мое дело отчасти. Собственно, по-хорошему, должно плевать, чем ты занимаешься в свободное время, главное, чтобы Кодекс не нарушал. Но тут… ты вроде как на задании был, пусть и негласно все, однако… Дьявол, - хлопнул он ладонями себя по коленкам, качнув головой. - Вот как мне быть, а?! Я с тобой вот сейчас не как подполковник со старлеем, а по-мужски.

- Да что случилось-то?! - нахмурив брови, присел я напротив.

Его слова заставляли прокручивать события последних дней, как кинопленку, и самое поганое я не знал, в какой момент стоит нажать кнопку «стоп». Что могло произойти такого, что Оползнев завел подобный разговор? Лучше бы бахнул кулаком по столу, наорал, обозвав дебилом, ну все, как обычно, и разошлись бы по своим углам, но нет. Что-то Михалыча угнетало, а я понять не мог даже приблизительно что именно.

Оползнев сжал кулаки с такой силой, что вены на тыльной стороне ладоней вздулись. Его уставшее, но вместе с тем хмурое выражение лица не предвещало ничего хорошего. Он походил на глыбу льда, высокий, крепкий и казалось всегда, что немного отстраненный. Мало что способно было выбить его из колеи. Но в этот миг я слабо узнавал того самого Оползнева, он, словно находился не в своей тарелке и это пугало.

- Что случилось?! - усмехнувшись, повторил мой вопрос Анатолий Михайлович, а потом резко бросил конверт на стол.

Я взглядом уперся в него, но открывать не спешил. Почему-то казалось, что он, как бомба замедленного действия.

А мое одно, но лишнее слово, способно стать спусковым механизмом.

- Полюбуйся, хотя можешь и на досуге. Дарю на память.

Я все же наклонился чуть вперед и коснулся шершавой бумаги пальцами, подтянул за уголок к себе и медленно открыл. Фото, штук десять, наверное. Но мне достаточно было первой карточки, где запечатлены мы с Кузнецовой, слава Богу, еще в одежде. Да уж… ситуация, кажется, патовая. И кто же у нас такой умелец?!

Совру, если скажу, что сердце в тот момент не застучало, как сумасшедшее, в висках ощущалась пульсация, да и перед Михалычем было неудобно. Но не по причине того, что он отец Дашки, нет. Естественно с ней у нас разговор впереди, потому что играть в кошки-мышки, я не намерен был, надоело спускать свою жизнь в унитаз. Хотелось уже дышать полной грудью, не прятаться и не выглядеть в глазах окружающих подонком. Хватит! Но с упорством маньяка я постоянно садился в лужу, при этом с головой. И вот, находясь напротив Михалыча, видя его потухший взгляд, в котором уже даже искры ярости не мелькали, мне захотелось искренне извиниться.

- Простите, - отбрасывая конверт в сторону, произнес уверенным тоном: - Согласен, что подставился, да и поступил, как мудак последний.

- Глеб, - поднял он голову, - я тоже был молодым когда-то и понимаю, с одной стороны. И сейчас я тебе говорю ни как отец твоей, надеюсь, уже бывшей невесты. Но блин ты…- всплеснул он руками, - твою мать, ты мог этим заниматься хотя бы где-то в другом месте?! Ладно, хрен с ним, люби кого угодно, право твое. Меня больше волнует, кого клюнул петух в задницу, что решили сделать вот эту дрянь на память?

- Врагов у меня вроде бы нет, - пожал я плечами.

- Ага, кроме вагона баб, - фыркнул Оползнев, и улыбка коснулась его губ.

- Это в прошлом. Но эти фото, какой в них смысл? Показать, что я под колпаком?!

- Дел у тебя вроде бы не было таких, за что могут оторвать яйца, шантаж? Ну глупо, по-моему, тогда б действовали наверняка, подбросили дрянь какую тебе. Однако, - потер он переносицу, замолчав на несколько секунд, - будь осторожнее, и на всякий случай, вернувшись домой, осмотрись. И, пожалуй, выделю тебе другой кабинет, - понизив голос, произнес он.

Я нахмурился, не совсем понимая, к чему столько действий. Ладно, дома я осмотрюсь, конечно, но кабинет. Жучки, камеры?! Но никто посторонний не может пробраться сюда!

- Анатолий Михайлович, - придвинулся я ближе, - снимки были сделаны в известных локациях, - не стал я вслух произносить название этой деревни, - следовательно…

- Ага, правильно мыслишь, - прервал он меня, кивнув.

Кажется, до меня тоже начало доходить, да и мысли наши с ним пересекались. Разговор шел здесь, в этих стенах, и кто-то оказался проворнее?! Да, черт его возьми. Срочно требовалось поговорить с Алинкой, но еще важнее понять, кому я успел так перейти дорогу.