Марина Андерсон - Пятьдесят оттенков подчинения
— О Боже! — рассмеялась девушка, сидящая около его головы. — Бедный Ральф, у тебя только начало получаться. Придется наказать тебя еще раз.
— Сколько это будет продолжаться? — закричал Ральф.
— Это будет продолжаться, пока ты наконец не научишься быть послушным, — произнес голос из другого угла комнаты. Ральф немедленно замолчал. Через несколько минут, девушка, которая гладила его живот, принесла маленький кнутик.
Натали была столь возбуждена, что даже не могла пожалеть Ральфа. Все, о чем она могла думать, — это ее собственная жаждущая плоть, а перспектива наблюдения за наказанием Ральфа возбуждала ее еще больше. Девушки использовали хлыст очень умело, каждая из них делала по три удара, пока не передавала его следующей. Вскоре грудь и живот Ральфа были покрыты тонкими красными линиями. И хотя он протестующе кричал, каждый раз, когда кнут опускался на него, Натали видела, что его член снова начинает подниматься.
— Разве ему это нравится? — прошептала Натали Саймону.
— Как я уже говорил раньше, можно найти удовольствие и в боли, — прошептал в ответ Саймон.
Наказание продолжалось, пока кнут не сделал два круга. После этого девушки начали гладить и ласкать связанного мужчину. Когда их нежные пальцы начали щекотать его чувствительные яички, он издал крик отчаяния. В очередной раз он начал возбуждаться.
На этот раз одна из девушек расположилась прямо над его торчащим пенисом. Очень медленно она опустилась на него, позволяя кончику войти в нее, но потом быстро поднималась, заставляя его дергаться вверх, отчаянно пытаясь снова попасть в теплую влажную пещерку.
— Пойдем, — сказал Саймон Натали. — Они будут держать его в подвешенном состоянии еще очень долго. Они прекрасно знают свою работу. А пока ты должна увидеть еще кое-что, кое-что происходящее в комнате номер четыре.
Натали понимала, что должна идти, должна делать, как говорит Саймон. Но вид этого мужчины, такого беспомощного и такого возбужденного, был самым интересным зрелищем, которое она когда-либо видела.
— Кажется, ты была права, — сказал Саймон, когда они вышли в коридор и пошли к четвертой комнате.
— Права по поводу чего?
— Права, когда боялась себя. — С этими словами он открыл тяжелую деревянную дверь и пропустил Натали вперед.
Эта комната была еще темнее, чем предыдущая. Прожекторы были менее яркими, и первое время глаза Натали никак не могли приспособиться к освещению. По атмосфере в комнате она могла сказать, что там происходит что-то очень возбуждающее, и также она слышала сладкие стоны удовольствия какой-то девушки. И только когда ее глаза наконец адаптировались к темноте, она смогла разобраться, что происходит.
Высокая сексуальная брюнетка стояла на цыпочках, прикованная к одной из верхних балок.
Она была совершенно голой, за исключением черных кружевных чулок и туфель на шпильках. Рядом с ней стоял, одной рукой обнимая ее за талию явно нежным жестом, Роб Гилл.
И так как это был Роб, Натали поняла, что на самом деле это не может быть нежным жестом. Было очевидно, что Роб учит брюнетку повиноваться, и, глядя на нее, можно было предположить, что у него хорошо получается.
— А что здесь происходит? — шепотом спросила Натали у Саймона.
— Все очень просто. Джоанна может кончать столько раз, сколько захочет, но она должна спрашивать разрешения перед каждым разом. Главная проблема заключается в том, что у нее не всегда это получается, а иногда, зная Роба, она просто не успевает. Опять же если она нарушает правила, ее наказывают.
— А если она повинуется, ее освобождают?
— Не сразу. Она здесь уже несколько часов.
У Натали вдруг пересохло во рту. Она поняла, что на следующих выходных она может быть на месте этой девушки. Это она могла стоять на цыпочках, прикованная к балке, пока другие люди наблюдали за борьбой между ее возбуждением и ее упрямством.
— Не уверена, смогу ли я постоянно спрашивать разрешения, — призналась она.
— Тогда на следующей неделе нас ждет интересное зрелище, — сухо ответил Саймон.
Было ясно, что они вошли в комнату во время небольшого перерыва, потому что теперь Роб убрал руку с талии брюнетки и опустился на колени перед ней.
Его пальцы начали нежно ласкать поверхность кожи прямо над кружевными чулками, и девушка резко задрожала, так что ее наручники начали слегка позвякивать. Очень медленно Роб переместил одну руку выше и начал гладить внутренние складки ее киски. Теперь девушка начала задыхаться от желания. Наконец, все еще очень медленно, он скользнул двумя пальцами внутрь ее, делая ими круговые движения и сильно надавливая на стенки влагалища.
Все тело брюнетки начало трястись, и Натали почувствовала, что ее собственные трусики стали влажными, так как ее тело сразу начало реагировать на ту ласку, которую она видела. Не вынимая пальцев из привязанной девушки, Роб скользнул большим пальцем к ее клитору. Натали пыталась представить, каково это ждать, не в силах поторопить Роба, и пытаться уловить правильный момент для того, чтобы попросить разрешения.
Специально ли брюнетка отказывалась просить разрешения или нет, Натали не знала, но подозревала, что это было ненамеренно. Скорее всего в тот момент, когда Роб коснулся ее клитора, и тело девушки беспомощно дернулось, она просто не успела ничего спросить, прежде чем ее накрыла волна удовольствия. На секунду она застонала от удовольствия, пока понимание того, что произошло, не накрыло ее с головой. После этого она начала хныкать от страха.
— Ты опять забыла спросить, — спокойно сказал Роб.
— Я не успела, — заплакала брюнетка.
Роб нежно погладил кожу девушки, которая была покрыта потом, и откинул с ее лица кудрявые темные волосы. Затем ласково погладил шею.
— Тогда ты должна научиться лучше контролировать себя, — мягко сказал он, и Натали увидела, как он достал пару зажимов для сосков.
Прежде чем надеть их на нее, он начал лизать и сосать каждый из ее сосков по очереди, пока они не стали твердыми и заостренными. Затем он застегнул каждый зажим на ее набухших влажных вершинах и отошел от нее, любуясь эффектом. Девушка начала извиваться, когда эти пластмассовые челюсти сомкнулись на ее нежных сосочках, а Роб в это время слегка потянул за серебристую цепочку, которая шла от зажимов.
— Тебе должно нравиться: твои груди такие чувствительные, — сказал он. Потом он провел рукой по ее дрожащему телу, как бы размышляя, что сделать дальше.
Брюнетка дрожала от возбуждения, ее тело трепыхалось, как лист, попавший под порыв ветра. Натали почувствовала стыд от того, насколько сильно эта сцена ее возбуждала. Какая-то часть ее разума шептала, что это было неправильно возбуждаться от такого зрелища и что она должна отказаться от этого, но эта слабая попытка самоконтроля не принесла никаких плодов. Что-то такое было в этой ситуации — образ брюнетки, пойманной в ловушку, хотя и по собственному согласию, одетой в наручники, пока Роб Гилл удовлетворяет ее, — все это было безумно возбуждающим. Что касается других зрителей, то их присутствие только больше заводило Натали.
