Анна Гаврилова - Преступные намерения. Ошейник для воина
Более того, он умел есть и горопских улиток, и осьминога под соулом танчу, и даже ризомотто! (И это при том, что это самое ризомотто — блюдо крайне специфическое, и стоит как половина самого навороченного кара.)
Манеры.
Я считала Тенорда военным, да и сам он о военной службе говорил, но никаких казарменных привычек у туронца не имелось. Он всегда держался как представитель высшего класса, причём старой, так называемой классической, закалки.
Образование.
Этот мужчина смотрел со мной по визору трансляцию из флоппской оперы! И не ныл! Хуже того — я видела, что Тенорд наслаждается, но так как сама пребывала в экстазе от вокала Доя Торскина, решила отложить удивление на потом и… благополучно про этот эпизод забыла.
Ну а на тот факт, что Тенорд, войдя в мою жизнь, не задаёт никаких вопросов, не зависает над какими‑то вещами, не выказывает удивления по поводу тех или иных моментов, внимания не обратила вовсе. А ведь я — не простушка с планеты Ри-8! Моя жизнь довольно специфична!
То есть… этот наглый туронец действительно непрост, и точно не беден. Но… принц? Нет. Нет, чёрт возьми, это уже перебор!
— О, кто вернулся! — Раздался поблизости ещё один голос. Не похожий на предыдущие — слишком уверенный и насмешливый.
И вот встретившись с этим человеком, Тенорд изволил остановиться…
— Судя по твоей довольной роже, мои подозрения верны, — сказал бывший раб.
— Подозрения? — переспросил незнакомец. В голосе прозвучало подчёркнуто — наигранное возмущение. — Какие ещё подозрения?
Жутко хотелось услышать ответ Тенорда, но тот промолчал. Вместо этого подкинул мою тушку на плече, шлёпнул меня же по попе и сказал с явной улыбкой:
— Ничего, братишка. Придёт время, и я тебе отомщу.
Прозвучало зловеще, но не зло. А этот самый «братишка» вдруг в отказ пошел:
— Но — но! Я придумал ловушку с «чужаком» и всё! — воскликнул он. — А за остальное благодари папу.
Так. Стоп. Если допустить мысль, что Тенорд принц, то его отец — король или император, верно? То есть… брат придумал применить паралитический газ, а отец… отправил в рабство? Так получается?
И следующий вопрос — они что, психи?!
Я даже хотела спросить вслух, но не успела — разговор двух мужчин прервал сигнал, похожий на сигнал коммуникатора.
Ещё через мгновение я вздрогнула всем телом и чуть не свалилась с плеча Тенорда.
— О! Федор Дрох и шишки из совета безопасности СБС прибыли, — сообщил «братик». И добавил уже деловым тоном: — Тенорд, ты эту малышку прямо так показывать будешь, или всё‑таки переоденешь? Если второе, то в круглом розовом зале ждут горничные и портниха — на случай если придётся подгонять платья.
Всё. Разговор кончился, а я, что называется, в осадок выпала.
Парикмахеры? Платья? Отец и шишки из безопасности СБС?
Не может такого быть. Нет, меня определённо глючит!
Зато Тенорд никаких проблем с осознанием окружающей реальности не испытывал. Хмыкнул и, предложив «братишке» проводить, направился… ну к тому самому залу, как понимаю. Причём шел мужчина стремительно, и я реально не успела опомниться, как оказалась поставлена на ноги.
А потом с головы сдёрнули мешок, и я снова впала в состояние растерянности, близкое к полному офигению. Я осознала себя в просторном помещении, отделанном каким‑то розовым камнем.
Кроме нас с Тенордом и парня сильно на Тенорда похожего, тут были три горничные и одна женщина явно к прислуге не относившаяся. В отдалении стояла напольная вешалка с ворохом одежды, а ещё было большой зеркало и пуфик.
Глядя на всё это, я превратилась в выброшенную на берег рыбу — беззвучно распахнула и столь же беззвучно закрыла рот. В моей душе смешались всё: удивление, возмущение и толика злости, а вот слов действительно не было.
Прислуга с портнихой среагировала не многим лучше. Женщины, увидав мой наряд и украшавшие запястья наручники, дружно выкатили глаза и прикрыли распахнутые рты ладошками.
Зато похититель не растерялся ничуть — шагнул навстречу, быстро избавил от стальных браслетов и сказал, обращаясь к женщинам:
— Работайте.
Ещё миг, и Тенорд с «братиком» из розового зала исчезли, оставив меня наедине с женщинами и собственным шоком.
— А может быть кофе? — после паузы робко вопросила одна из горничных.
Я вздрогнула, задумалась на миг и, отрицательно качнув головой, выпалила:
— Вина. Крепкого!
Вот после этого я начала стягивать с себя камуфляж. Ступор кончился, в сердце снова разгоралась ярость. И больше всего злил тот факт, что я не понимала чего ждать от Тенорда. Что задумал этот негодяй? К чему ведёт?
К моменту, когда меня нарядили в длинное светлое платье, причесали, накрасили и обули в подходящие туфельки, ярость достигла предела. Я не то что не хотела — просто не могла сидеть и ждать, когда же за мной кто‑нибудь явится!
Поэтому, допив остатки вина, решительно поднялась с пуфика и ещё более решительно направилась к двери. Но плутать по незнакомому именью не пришлось — за дверью обнаружился слуга, который как раз ждал, чтобы проводить…
В процессе этой короткой прогулки я сделала один, но уже ожидаемый вывод — это не дом, а самый настоящий дворец. Причём, несмотря на царившую в сердце злость, я не могла не отметить отголоски греческого стиля докосмической эпохи, и невероятный вкус того, кто занимался флористическим оформлением.
А у входа в зал, который был конечной точкой нашего короткого маршрута, и вовсе притормозила. Просто у закрытых дверей стояли две мраморные статуи невероятной красоты…
Воины! Высокие, плечистые, полуобнаженные и очень — очень гармоничные! Увитые мышцами и венами руки, грудная клетка как литой панцирный доспех, кубики пресса, и… А вот дальше — нет. Дальше шли набедренные повязки! Но я ни капли не сомневалась в том, какую форму выбрал бы скульптор, не будь необходимости устраивать тут эту цензуру.
Да — да, мне вспомнился классический член Тенорда! От этого воспоминания губы дрогнули в улыбке, и даже настроение чуть — чуть улучшилось! А потом я вздёрнула подбородок, кивнула слуге, и едва тот распахнул дверь, решительно переступила порог светлого просторного зала.
Вошла, чтобы тут же услышать:
— Ну наконец‑то… Любимая, мы уже не чаяли дождаться!
Лю…
Нет. Стоп.
Как‑как он меня назвал?!
Я замерла и в изумлении вытаращилась на Тенорда. Тот факт, что в зале ещё несколько десятков человек, а рядом с бывшим рабом стоит не кто иной как мой отец, не взволновал совершенно. А вот слова туронца…
Нет, и всё‑таки! И всё‑таки мне послышалось, или…
