Клиомена - Пока Князь спит...
— А что такого чуда техники, как водопровод здесь нет? — ерничая, поинтересовалась девушка.
Демон развел руками.
— Все это я делаю сам. Просто вспоминаю… и вещи появляются. Чтобы создать водопровод мне надо знать, как именно он работает. Это слишком… сложно. — Последнее слово позвучало с оттенком стыда.
— Хм, оказывается и ты не всесилен, десница Люцифера?
Пропустив колкость мимо ушей, Дамиан присел, стараясь не переводить взгляд ниже ее шеи. Человеческое тело уже не раз и не два настоятельно требовало удовлетворения своих бесхитростных желаний.
— Карлита, давай поговорим начистоту.
— Может быть, сначала ты поможешь мне утолить жажду? — Серьезный тон Всадника обещал выяснение отношений, к которому она не была готова.
— Тебе воды, сока или вина?
— Лучше яду, — с кривой усмешкой, пробормотала она.
Дамиан изумленно открыл рот.
— Шучу! — Карла плеснула в него водой. — Твое чувство юмора приказало долго жить, Дами, пока ты здесь наседкой меня выхаживал?
— Карррлита, — смакуя, протянул он. — Зато уж твое… мертвого воскресит и убьет опять!
— Наконец-то, мы говорим на одном языке. И хватит причитать…
Дамиан ошарашено уставился на нее.
— Странно, как-то слишком легко ты ко всему случившемуся относишься.
Она пожала плечами.
— А что, мне носиться за тобой с мачете наперевес? Или рыдать в три ручья? Или в монастырь податься? Или сигануть с той горы, где мы только что были?
Он не ответил — понять логику этой девушки оказалось непосильной задачей.
— Черт, Дамиан, я бесилась, вспомнив благодаря тебе Сладкую Лили; паниковала, узнав, кто такой ты и твои приятели; мечтала и грустила, когда ты дразнил и избегал меня…дико завидовала Лилл… Наверное, я просто устала истерить. Точнее, истерики — это не мое. Знаешь, как я буду думать о твоих дружках-Всадниках? Как о побочном эффекте флирта, который все же привел меня в твои объятия. Так и никак иначе!
Дамиан слушал, не перебивая, и удивлялся способности Карлы не циклиться на деталях, находя оправдание любой неприглядной ситуации.
"Восхитительно! Хотя не успей я вовремя, она вряд ли бы так спокойно рассуждала. Уж не мне ли знать, на что способен Каспиан"
— Будет мне наука: не хочешь скакать — не садись в седло. К тому не так сильно они меня и… помяли. Не скажу, что жутко приятно просыпаться прикованной к каменному… что это было, Дами? Алтарь, да? Хотя, дай подумать, если бы там был только ты один… Эй, слушаешь меня?!
Она щелкнула Дамиана по носу.
— Я тут душу изливаю, а он… Чего ты так на меня смотришь?
Демон лукаво улыбнулся, потом положил обе ладони ей на плечи.
— Мне все нравится в тебе, илико, — проговорил он. — Но порой ты не знаешь, когда надо замолчать.
— Ах, так! — возмутилась она и ударила по воде, обдавая его тучей брызг. — Даже если так, то такой чуткий джентльмен, как ты, мог бы и помочь мне умолкнуть.
— Так? — поинтересовался он, наклоняясь и легко касаясь губами ее губ.
— И так тоже, — подтвердила девушка, обнимая его за шею и целуя, упиваясь вкусом полыни и мяты.
Язык Дамиана скользнул по ее нижней губе, прося разрешения погрузиться. Карла игриво прикусила его и впустила, воображая, что также нежно он проникнет в нее и там, где сосредоточились в данный момент главные ее желания.
Дамиан приподнялся, и Карле пришлось встать на колени. Тереться голой грудью о его вязаный свитер было не очень приятно — погладив по спине, она потянула одежку вверх.
— Снимешь? — приподняв бровь, спросила она у отстранившегося Дамиана.
— Ты хочешь этого?
— А ты?
Вместо ответа он прижал ее к себе и прикрыл веки. Разделяющая их ванна исчезла, они стояли друг напротив друга на мягком ковре перед пылающим камином, а на Карле было надето простое белое платье.
Отвечая на ее вопросительный взгляд, Дамиан смущенно прошептал:
— Тебе же не понравилась кровать. Вот я и решил… Так лучше?
— Лучше, но почему теперь одета я, а ты… Оооо! Умопомрачительно!
— Хочу, чтобы та сама разделась для меня, илико, — склоняя голову на бок, сказал он, польщенный комплиментом своей наготе. — Сделаешь это? Разденешься для меня?
— Конечно, — выпалила она и взялась за подол платья, но вспомнив о чем-то, опустила руки.
— Карлита?
— Ты опять скажешь, что я не знаю, когда промолчать… — смущенно проговорила она. — Но мне так бы хотелось попасть к тебе… чистой, а не после стольких смертных и… бессмертных рук…
— Шшш, — Дамиан запечатал ее губы подушечкой большого пальца. — Ты со мной. Остальное — пепел на ветру. Иди ко мне, девочка.
Он сел, подогнув ноги, и устроив ее у себя на коленях.
— Когда-то очень давно… когда в голове у меня толпилась куча романтической чуши, — Карла вздохнула, и Дамиан тут же поймал губами ее дыхание, довольно прикрыв глаза и улыбаясь так, словно весь мир оказался в его власти.
Девушка замерла, не в силах совладать с неровным ритмом своего сердца, которое грозилось проломить ребра и упасть в руки этого демона.
— Продолжай, мэли, — не открывая глаз, попросил он. — Хочу знать о тебе все мелочи, все твои — самые тайные — желания.
Сглотнув, она обняла его за шею, прижимаясь еще сильнее, словно опасаясь, что следующие слова заставят его оттолкнуть ее.
— Я придумала одну фразочку, которую скажу только раз и только одному — очень особенному — мужчине.
Чувствуя, как напрягаются мускулы под ее ладонями, она замолчала.
"Может, зря я все это плету?"
— Не молчи, Карлита, — сипло проговорил Всадник Смерти. — Или я не тот?
— Тот, — оборвала его Карла. — Просто…
Она ткнулась губами ему в щеку. Зажмурилась и выговорила слова, которые уже и не надеялась когда-либо озвучить.
— Ты вошел в мою жизнь так обычно и просто — просто с неба упал, поскользнувшись на звездах.
Повисло молчание, нарушаемое для Карлы лишь пульсацией крови висках. Дамиан молчал и только дрожь пальцев, лежащих на ее бедрах, говорила Карле о том, что демон испытывает какие-то эмоции от услышанного. Она уже начала корить себя за болтливую искренность, когда он резко сжал ее за плечи и оттолкнул, чтобы заглянуть ей в глаза.
— В Аду невозможно увидеть звезды, девочка. Но здесь… здесь я покажу тебе все что угодно.
— Дамиан, — только и успела пробормотать она до того, как он закрыл ей рот поцелуем.
Сначала нежно, просительно проводя языком по губам, приглашая принять его. Едва она подчинилась, Дамиан отпустил свою страсть на свободу, до крови прикусывая верхнюю губу любовницы, мгновенно зализывая ранку и прикусывая нижнюю, топя девушку в омуте боли-наслаждения, когда его горячая плоть требовательно толкнулась в развилке ее бедер. Разделявшая их тонкая ткань не защищала Карлу от кипящего жара его желания. Девушка жалобно застонала, умоляя о большем, прося о новой боли, о погружении в море наслаждения, которое позволило бы стереть из памяти все, что было в ее жизни до Дамиана.
