Измена по вызову
Я тихонько опускаю ручку и едва шагаю в темную прихожую, как меня оглушают звуки долбежа и хриплое дыхание. Вдобавок на тумбочке вижу его свитер. Тот самый, в котором он был у меня. Снял уже, скотина, чтобы пузо свое шикарное бабке показывать!
Перехватываю швабру поудобнее и крадусь туда. Сейчас будет очень много крови!
— Сынок, погоди! Может, маслица?
— Не надо! И так пройдет…
Куда там чего у него пройдет?
Скриплю зубами.
Лучше мне дайте маслица! И побольше! Чтобы черенок у лопаты смазать и кое-кому, кое-куда с размаху загнать!
Кровожадный демон внутри меня рисует красочные картины, вращающегося на вертеле Олега: ручки-ножки в стороны, волосенки опалились, и причиндалы запеклись до румяной корочки. Купаты барбекю, ёпть…
— Скотина, — шепчу в полголоса, — блядун продажный!
Я так даже на мужа не злилась, как на Олега.
Одно радует, бабка пока еще жива.
Собравшись духом, я замахиваюсь шваброй, будто это двуручный меч, и врываюсь на кухню:
— Попались!
И тишина…
На меня смотрит баба Нюра, с половой тряпкой в руках. Смотрит Олег…
Он сидит на маленькой табуретке и сжав между колен какую-то трубу, пытается просунуть в нее металлический прут. Он весь взмок, темные волосы прилипли ко лбу, руки чуть ли не по локоть в темной то ли саже, то ли грязи.
И оба они в шоке от моего эффектного появления.
— Здрасте, — выдыхаю, опуская швабру.
— Оленька, ты чего? — обеспокоенно спрашивает баба Нюра, — случилось что?
Приступ идиотизма случился…вот что.
Нервно сглатываю, пытаясь улыбнуться. Ни фига не получается, только щеку морщит. Одну. Вторая просто дергается.
— Привет, — спокойно произносит Олег, откладывая трубу в сторону. Старушка тут же протягивает ему тряпку.
Голубые глаза смотрят на меня выжидающе, а еще с каким-то странным недоумением. Мне некогда вникать, в тонкости его взглядов. Надо как-то выкручиваться из этой позорной ситуации.
— Простите, что ворвалась. Мы с подругами грохот услышали, решили, что вас того…
— Того?
Краснею. Не скажешь же, что мы думали, будто ее тут затрахали до смерти и дальше продолжают любить бесчувственное дряхлое тельце.
— Убивают.
— Да что ты, милая, — бабулька улыбается, — Олежка вон пришел, помогает мне. Хотели, правда другим заняться, но инструмент у него не заработал.
Ага! Не встал!
Так тебе и надо, проститут недоделаный! Будешь знать, как на всех без разбору заскакивать!
Я мысленно злорадствую, он как-то совсем уж подозрительно смотрит на швабру в моих руках. Почему-то меня это смущает, и я прячу ее за спину. В тот же миг темные брови подскакивают, а глаза наполняются совсем недобрым узнаванием.
Блин, неужели понял, что это я его тогда в туалете чуть без жопы не оставила.
— Ну, раз все у вас в порядке и помощь никому не нужна, то я пойду, — произношу неуверенно и пячусь, под пристальным мужским взглядом.
Черт, надо было табуретку взять. И урона больше если что, и опознать сложнее.
— Может, чайку, Оленька? — кричит мне вслед баба Нюра.
— Нет-нет! Спасибо, — я пулей вылетаю из ее квартиры и, перескакивая сразу через пяток ступенек, несусь на третий этаж.
В прихожей меня встречаю взволнованные подруги.
— Ты их убила, да? — горестно спрашивает Люда, — ни звука больше не раздается.
— Да, живы они, — раздраженно швыряю швабру туда, откуда ее взяла.
— И-и-и-?
— Что и?
— Подробности, Оля! Подробности! Мы хотим знать, что там!
— Дикая оргия на кухонном столе?
— Вообще нет. У бедолаги, походу на нашу бабу Нюру не встало, теперь отрабатывает другим способом, — ворчу я и прусь на кухню.
— Странно, — Инна чешет макушку, — хорошая бабка, добротная. Что ему не так? Мог бы и поднатужиться. Непрофессионально это как-то.
— Я ее сейчас прибью, — флегматично обращаюсь к Люде и медленно разминаю кулаки.
— Ты же знаешь, что она не со зла, — отмахивается подруга, а потом с невинной улыбкой добавляет, — но за бабку все равно обидно.
— Иди вы обе в задницу! — я ворчу. Они ржут. Дуры. Не понимают, что у меня реальная трагедия. Что я влюбилась в неподходящего парня.
И пусть с бабой Нюрой у него ничего не вышло, но будет следующий вызов, и там вполне его может поджидать красотка с шикарными сиськами, и тогда все у него встанет и заработает как надо!
— Сволочь блудливая! Чтоб тебе пусто было.
— Лель, не ворчи. У мужика и так сложный день, еще ты тут наговариваешь.
