Лучшая подруга моей дочери
Аня. В нос ударяет сильный запах лекарств. Открываю глаза и хватаюсь за голову, от боли искры из глаз. Пальцами нащупываю огромную шишку. Перед глазами белый потолок, комната ярко освещена. Да так, что глаза режет. Так стоп? Где я? В больнице? А какого черта я тут делаю? Пытаюсь оглядеться по сторонам, нет, это точно не больница, слишком роскошный интерьер. Лепнина на потолке, декоративные торшеры по бокам огромной кровати, вычурная, словно королевская, мебель. Что вообще происходит? И почему я чувствую себя так, будто прошла войну? И еще, почему-то жутко хочется плакать, прям ком в горле стоит. Воспоминания гнусными червями лезут в голову, медленно извиваясь в закоулках памяти. Машина, удар, похищение, гараж, жестокий амбал срывающий с Сашки одежду, трое парней, окружившие меня, и губы… губы того ублюдка на моей груди, пока второй запускал руку мне в трусы. Тошнота в тот же миг подступила к голу. Я зажимая ладонью рот, тут же села в кровати и, не выдержав, склонилась головой к полу с края кровати, Меня выворачивало наизнанку, приступы подкатывали один за другим, будто весь мой организм пытался вывести наружу все воспоминания об этой кошмарной ночи. Опираясь руками на край кровати, я так и сидела полулежа, полусидя, из глаз текли слезы, тело начинало трясти, мозг отказывался принимать информацию, что это случилось со мной. СО МНОЙ. Тихой скромной девочкой из провинции. Да я даже секс в машине считаю чем-то грязным и неправильным. Не должно было быть так. Не должно. И еще, я не знаю, что было дальше. Если, эти уроды изнасиловали меня – я не знаю, как жить теперь. Как вообще после такого можно жить? К горлу опять подступил острый спазм тошноты. Слезы, крупными градинами сочились из глаз, стекали на кончик носа и капали туда же, на пол. - Аня, господи, бедная. - слышу голос возле двери и быстрые шаги тут же достигают кровати. Человек собирает мои волосы сзади, чтоб они не попадали на лицо, и нежно, большой сильной ладонью гладит мою спину. Рыдания душат меня, мешая приступам тошноты. - Ну, ну, девочка, тише... Все позади, все хорошо, ты в безопасности, теперь все хорошо. Это Максим, из тысячи я узнаю его голос, который сейчас переполнен нежностью и состраданием. Тошнота потихоньку отходит и я могу выпрямиться, посмотрев на него. Слезы все еще душат, и я не могу успокоиться. В голове вертится только один вопрос: - Где..Где Саша? - запинаясь, сквозь слезы, произношу я. - Все в порядке, она здесь. В своей комнате, вы в нашем загородном доме, с ней все хорошо, мы вовремя успели, и эти ублюдки не успели вам серьезно навредить. Аня, они не успели ничего сделать. Да, то, что вам пришлось пережить жутко, но не критично, эти ублюдки никогда больше к вам не притронутся. Обещаю. Тихий стон вырывается из меня, и вслед за ним просто лавина слез. Слез печали, испуга, мучений. Рыдания рвались из меня, освобождая, пугая, заставляя вздрагивать всем телом. Я рыдала в голос, громко, безутешно, испуганно, высвобождая из груди облегчение, которое принесли мне его слова. Все кончилось. Они ничего не сделали. Все хорошо. Саша жива. Чувствую, как сильные руки Максима притягивают меня к себе. Он обнимает меня и гладит по голове. Мы сидим так минут пять и я, не стесняясь, рыдаю ему в рубашку, выплакивая всю свою боль и страх. - Все, тише, девочка моя... Не плачь, все хорошо. Все хорошо, Анют. Это обращение заставляет прийти меня в себя. Так называл меня папа, когда я была еще совсем малышкой, это одно из немного, что я очень отчетливо помню. Анют… Придя в себя, я отстраняюсь от Максима, потупив глаза, и поправляя невидимые складки на одеяле, которое укрывает мои ноги. Я одета в белую мужскую рубашку, пахнущую порошком и свежестью. Максим медленно обхватывает мое лицо ладонями и убирает с лица прилипшие от слез пряди волос. Нежные, почти невесомые прикосновения. Я завороженно наблюдаю за ним, смотря в глаза. - Медики уже осмотрели тебя, вкололи обезболивающее, но на голове сильный ушиб, сотрясение. Наверное, еще поболит несколько дней. Тебе прописали постельный режим на неделю, я не повез вас в больницу, пока не придете в себя – находиться с Сашей будете здесь. Все необходимые вещи вам привезут. Противопоказано сильно напрягаться и что-то делать, но я понимаю, что, наверное, тебе хочется в душ? - Да, очень. Действительно, сильнее всего, мне сейчас хочется смыть со своего тела все прикосновения тех гнусных подонков. - Давай я провожу тебя? Покажу, где находится и выдам все необходимое. Домработница пока уберет комнату и принесет тебе ужин. - Ужин? А сколько сейчас времени? - Оглядываюсь на окно в комнате, шторы плотно задернуты, определить время суток невозможно. - Сейчас десять вечера, мы привезли вас в четыре утра и с тех пор ты спада после укола. Саша проснулась несколько часов назад, но сейчас снова уснула. - О боже... Стоя под прохладными струями воды, я начинаю медленно приходить в себя и осмысливать все происходящее. Тщательно тру все тело жесткой мочалкой, будто пытаясь стереть кожу, и между тем приходит осознание, что закончилось все более-менее хорошо и мы сильно не пострадали, хотя и были в паре шагов от гибели. Чувство спокойствия и безопасности постепенно приходят, может от слов Максима о том, что эти ублюдки больше к нам не прикоснуться. А может от того, что он просто рядом. В его объятиях я чувствую себя малышкой, которую оградили от всех на свете проблем и несчастий. После душа я вернулась в свою комнату, на тумбе уже стоял ужин и так же рядом лежал мой телефон. Сначала немного поела, аппетита нет, но знаю, что нужны силы поскорее восстановиться. Включила смартфон и первым делом набрала маму, от которой уже было несколько непринятых звонков: - Аня, дорогая, ты что, до инфаркта меня хочешь довести? Где ты пропадала? У меня сердце не на месте со вчерашнего вечера, у тебя все хорошо? Уже думала обзванивать Московские больницы и … морги. Слышу, что голос мамы дрожит. Господи, если я сейчас ей все расскажу – то сделаю только хуже. Ее голос, такой родной, успокаивающий, любимый. Мамочка моя. - Мамулечка, любимая, прости меня. Вчера с Сашей в клубе мы немного перебрали, пришли рано утром, и вот – только проснулись. Я не думала, что ты станешь так переживать. Извини, родная. - сочиняю я на ходу нелепое оправдание. Сейчас ведь все хорошо, ей незачем знать об этих страшных событиях, хочу поберечь ее нервы. - Аня, ну как же так, ты же знаешь, что я всегда переживаю... - начинает причитать мама.
