Без кислорода. Вторая книга (СИ) - Тесс Кира
— Нет, нет, все нормально, — нервно отвечает, и свесив ноги с кровати, усаживается удобнее.
И снова молчание. Одной рукой сжимает в кулачке одеяло, другая лежит неподвижно, ноги тревожно покачиваются. Пока не знаю, как спросить о травмированной руке, но мы определенно сегодня решим этот вопрос. Поскольку она до сих пор ни проронила ни слова, решаю начать сам. Чуть наклонившись, опираюсь локтями в колени и переплетаю пальцы:
— Лера, — недоверчивый взгляд смотрит на меня, — нам нужно многое обсудить, но сначала, мне бы хотелось узнать, что беспокоит тебя. С ребенком и тобой точно все в порядке? — уточняю еще раз и она кивает в ответ.
— Да, да. В порядке. Спасибо, что пришел, — снова потупив взгляд в пол, еле слышно бормочет, — мне…мне сложно о чем-то просить.
— Да, знаю, тебе это дается нелегко, — я немного растерян от ее поведения, не знаю, чего ожидал — слез, криков, истерики, но точно не робкую девчонку. Я совсем ее не знаю, потому как, слишком мало проводил с ней времени и общался. Снова молчит.
— Лера, давай договоримся? М? Перестань уже быть независимой железной леди, которая в одиночку сражается со всеми трудностями в жизни. Притормози немного, отдохни. Позволь себе хотя бы раз стать маленькой, беззащитной девочкой, которой если объективно судить, в данный момент ты и являешься.
Склоняюсь к тому, что она все-таки согласна со мной. Потому как, усталый и изможденный внешний вид, а также пустой взгляд, которым она молча ответила, говорят об этом.
— Сожалею, что стал невольным слушателем вашего разговора. Я так понимаю, у тебя есть проблемы. Позволь мне взять их на себя? Для этого я и сижу здесь. Для этого и прилетел сюда десять часов назад. Хорошо? — с мольбой в голосе спрашиваю и ожидаю ее решения. Да, она позвала меня, но также быстро все может переиграть. Она взрывоопасна в любом состоянии и не знаю, что твориться в ее голове.
— Я постараюсь, — дрожат ее губы и из заплаканных глаз текут слезы.
И от этих слез у меня нет иммунитета. Ее беззащитность и покорность судьбе тревожат и ошеломляют одновременно. До этого момента не видел такую ее сторону. Всегда бойкая и независимая, Лера казалось бросала вызов мне, любому, да даже чертовой судьбе! И готова была драться до последнего, отстаивать свою точку зрения, защищаться и нападать если нужно. Больно видеть ее чертовски уязвимой, слабой и совсем беззащитной. Она совершенно выбилась из сил и застигнута врасплох. Тупик, из которого даже с ее характером не выбраться ни при каких обстоятельствах. Но как не печально, ее поражение — мой единственный шанс. И именно я, то единственное обстоятельство в ее жизни, которое приложит все силы чтобы исправить, если и не все, то хотя бы часть.
— Почему ты плакала? Что случилось?
— Стас, — шмыгает носом и стирает ладонью влагу с щек, — я не знаю куда он пропал и что сейчас с ним. Беспокоюсь о нем и это убивает меня.
— Расскажи, что тебе о нем известно, куда он мог деться? — откинувшись на спинку дивана, уточняю. Для того чтобы выложить все, что мне известно о ее брате, я должен пробить почву и узнать, что известно ей.
— Когда еще был жив отец, наши отношения со Стасом нельзя был назвать дружелюбными. Я была зла на него, потому как от него не было поддержки, он связался с плохими людьми и то и дело подкидывал мне проблемы. Но после смерти отца наши отношения более-менее наладились. Если не считать нескольких ссор. После последней он снова потерялся. А на днях его снова искали, приходили к нам домой. Я не открыла дверь и очень испугалась.
— Снова? Это не первый раз?
— Да. В первый раз они заставили меня вразумить брату, чтобы вернул им деньги, которые якобы украл.
— Что значит «заставили вразумить»?
— Да, так, — отмахнулась она, сморщившись, явно что-то утаивая.
— Лера! — повышаю голос и ее, и без того, большие глаза становятся еще шире. — Так не пойдет. Если ты хочешь, чтобы помог тебе — мне нужно знать всю правду, каждую чертову деталь, даже если тебе о ней не приятно говорить. Понимаешь?
— Хорошо, — сквозь зубы, выдавила она, и смело встретилась со мной взглядом, — Как-то раз двое отмороженных головорезов поджидали меня в подъезде. Я возвращалась с работы и, заметив неладное, побежала в квартиру, но не успела добежать. Начала сопротивляться, порезала ключом одному из них лицо, обороняясь, за что и получила по голове.
— Он ударил тебя? — Твою мать! Я изо всех сил стискиваю зубы, но гнев становится сильнее.
— Да. И так сильно что думала не досчитаюсь зубов и возможно было сотрясение, — вздернув подбородок, продолжая источать раздражение от этой темы и продолжает смотреть на меня.
Если я сейчас открою рот, то взорвусь к чертовой матери! Ярость кипит во мне и жалит. Хочу разнести здесь все в щепки, но вместо этого выдавливаю:
— Когда это было?
— За несколько дней до того, как ты лишил меня невинности у себя в прихожей на столе. А дополнительные деньги, которые мне были срочно нужны, я отнесла им. Потому что они грозились убить брата, если деньги им не верну.
— Твою мать, — чертыхаясь, опускаю голову и закрыв глаза, запускаю пальцы в волосы, — почему ты мне ничего не сказала?
— Потому что свои трудности решаю сама. И ты мне был никем, чтобы делиться проблемами с тобой.
— И никем остался, — обреченно выдыхаю и, подняв голову, ловлю ее взгляд. — Тебе и так было хренового от того, что согласилась со мной на сделку и приняла деньги на операцию. — Не спрашиваю, а просто озвучиваю правду.
— Да. — И она соглашается.
Семен был прав в одном — нужно попытаться услышать Леру. Но видит Бог, я блядь, действительно пытаюсь изо всех сил не вспылить и не броситься искать ублюдка, что поднял на нее руку и уничтожить его собственными руками. Мне требуется время чтобы успокоиться, поэтому вскочив с дивана подхожу к окну. Сжав челюсть до такой степени, что кажется раскрошатся зубы, стараюсь прийти в себя и подобрать правильные слова. Черт возьми, я правда силюсь встать на ее место и понять причины, почему она мне ничего тогда не сказала — и какой бы причина не была — все они глупы и ничтожны! Я бы разобрался со всем ее дерьмом!
Выдохнув весь воздух до боли в легких, медленно наполняю их снова. Разворачиваюсь к ней, облокотившись бедром о подоконник:
— Ладно, все ясно. Что дальше? Какие предположения — где Стас может быть?
— Не знаю, пару дней назад они приходили снова, я не открыла дверь, но узнала их голоса. Они искали Стаса и думали, что он скрывается дома. Думала они выломают дверь. А вчера ночью, когда мы с Даней были в кино, он позвонил, уточнил все ли со мной в порядке и бросил трубку. Я поняла, что он дома, потому как на заднем фоне был слышен звонок в дверь. Попросила Даню отвезти меня, но погода была ужасной и нас занесло, а потом…, - закрыв лицо ладонью она горько зарыдала.
Молниеносно ринулся в ее сторону, но сделав пару шагов застыл на месте. Больше всего на свете, в данный момент, мне хотелось обнять ее и утешить. Забрать все ее страхи и боль. Но я не мог. Боялся, что она отскачет от меня будто от прокаженного. Поэтому я не могу так рисковать и просто вернулся к дивану и уселся, ожидая пока она успокоится.
— Я так понимаю, твой друг еще не пришел в сознание? — начинаю, как только ее рыдания переходят на тихие всхлипы.
— Нет, — встав с кровати подходит к тумбе и достает салфетку из ящика, высмаркивается и садится на место. — Врачи ничего мне не говорят. Знаю только, что он в тяжелом состоянии и ему требуется несколько операций. Это я во всем виновата! Если бы не поехали к брату, с Даней все было бы в порядке! — закрывает она лицо.
Неожиданно дверь приоткрывается и в палату заглядывает медсестра:
— Романова, ну узи проходим, — и так же быстро исчезает.
— Хорошо, иду, — выкрикивает Лера и нервно вытирает лицо. — Мне нужно идти.
Вскочив с кровати, обувает тапочки и как только проходит мимо меня, машинально хватаю ее за руку. Она вздрагивает испугано и опускает взгляд на свою кисть. Понимаю, что удерживаю ее травмированную руку, пальцы не шевелятся, выглядят бледными и безжизненными. Я разберусь с этим, обязательно. Сейчас же хочу просто успокоить ее:
