Джуэл Э. Энн - Нераспустившийся цветок (ЛП)
— Поплавать на лодке? — говорит она с неуверенность в голосе.
— Да, у моих родителей есть лодка. Мы можем взять ее, возьмем собой какую-нибудь еду, проведем там день.
— Эм…
— Я не приму «нет» в качестве ответа. Иди и захвати свой купальник, собери сумку, возьми солнцезащитный крем и что там тебе еще нужно.
Я намыливаю волосы и жду ответа, но не слышу ничего. Может, она уже ушла. Высовывая голову, вижу, как она стоит, облокотившись на дверной косяк, кусая нижнюю губу, опустив вниз глаза.
— Что не так?
— Ничего… Ну, у меня нет купальника. Все они дома у родителей. Я просто надену сарафан или шорты и майку на тонких бретелях.
— У тебя нет купальника?
Вивьен качает головой.
— Как такое может быть, что у тебя нет…
Ее взгляд нерешителен, и я физически ощущаю боль, которую она излучает.
— В таком случае, прими душ, оденься, и я буду готов забрать тебя через час.
Она глядит на меня украдкой.
— Никаких вопросов, просто иди, — я подмигиваю ей и улыбаюсь.
Ее плечи тяжело опускаются, и она кивает несколько раз, перед тем как развернуться и выйти, как заблудившийся ребенок. Я хочу побежать за ней, обнять и выжать всю болезненную неуверенность с ее тела, но я не делаю этого. Интригующие подробности ее неуверенности в себе, которые спрятаны под поверхностью, не могут быть разгаданы за один день. Я знаю об этом, но это не остановит меня от попытки.
***
— Куда мы направляемся? — спрашивает Вивьен, когда мы поворачиваем на Солджерс Филд роуд[40].
— За покупками.
— Какими?
Я смотрю на нее искоса и усмехаюсь.
— Предметами первой необходимости.
— В Кембридже больше одного «7-Eleven».
— Не совсем то, что нам нужно. — Моя правая рука лежит на ее голом бедре.
— Нам?
— Да, нам.
Вивьен качает головой и смотрит в боковое окно со своей стороны. Каким-то чудом я нахожу парковочное место и ставлю свою машину между двумя SUV.
— Ньюбэри-стрит[41]? Надеюсь, ты взял с собой свою черную карту[42]
— Смешно слышать это от девушки, которая, вероятно, однажды будет владеть Ньюбэри-стрит.
Вивьен открывает свою дверь до того, как я успеваю выйти.
— Уолл-стрит, Оли, а не Ньюбери, — усмехается она и выпрыгивает из машины.
Мы надеваем наши солнцезащитные очки, я беру ее за руку, и мы идем по тротуару, оглядывая многоэтажные торговые центры и бутики.
— Почему ты называешь меня Оли?
— Это сокращенно от «Оливер», разве больше никто тебя так не называет?
— Нет, с тех пор как я был ребенком.
Она поднимает на меня взгляд.
— Тебе не нравится?
— Не нравилось пока…
— Пока что?
Не могу утаить усмешку. Она останавливается и поворачивается лицом ко мне.
— Скажи мне.
Наклоняясь, я провожу своими губами по ее.
— Пока ты не умоляла меня прошлой ночью «Оли… пожалуйста!».
Она краснеет и толкает меня в грудь.
— Придурок. Как тебе нравится такое? Это твое новое имя, потому что ты смеешься надо мной.
Я кладу ладонь ей на затылок и притягиваю к себе, пробуя на вкус каждый дюйм ее рта, пока ее тело не тает от моих прикосновений. Я уверен, что люди глазеют на нас, но мне наплевать.
— Я не смеюсь над тобой, — шепчу я, когда она растирает губы между собой. — Теперь давай купим то, что нам надо, и доберемся до воды.
Глава 10
Я могла полюбить тебя
Вивьен
— Я это не надену, — кричу я из примерочной.
— Дай я посмотрю, — хохочет Оливер, сидя на лавке снаружи.
— Нет. Скажи продавцу, пусть принесет мне цельный купальник с неглубоким вырезом на спине.
— Вивьен, тебе двадцать один, а не пятьдесят. Ты не получишь цельный купальник. Я единственный, кто будет тебя видеть в нем.
— Оли — Оливер, он не прикрывает…
Он открывает дверь и проскальзывает ко мне в примерочную.
— Убирайся! — я стараюсь прикрыться.
Он ухмыляется.
— Для тебя — Оли, и я уже видел тебя голой. Что ты пытаешься спрятать от меня?
Я фукаю, испуская вздох, и опускаю руки по бокам. Его чарующие глаза поглощают мое тело, когда он высовывает язык, чтобы облизать губы.
— Повернись.
Я качаю головой.
Он склоняет голову набок.
— Действительно?
— Хорошо! — я разворачиваюсь.
Он убирает мои волосы со спины и целует меня в шею, пока мы смотрим друг на друга в зеркало.
— Заманчивая, увлекательная, божественная, завораживающая, элегантная, изысканная, сияющая, восхитительная ... потрясающая, — шепчет он.
— О чем ты говоришь? — я закатываю глаза.
— О тебе. В том случае, если ты устала от того, что я называю тебя красивой. У меня есть, по крайней мере, еще сто определений. Я могу продолжить.
Я смотрю на простое белое бикини, которое выбрал Оливер. Оно едва закрывает мои наиболее интимные части тела, не говоря уже о моей спине. Но по какой-то причине, я хочу угодить ему сегодня.
— Я беру его. Теперь убирайся отсюда.
Оливер загорается, как фейерверки четвертого июля[43]. Одновременно он тянет за веревочки на моих бедрах, позволяя материалу упасть на пол. Я приподнимаю бровь.
— Просто пробую… на будущее, — он ухмыляется. — Я одобряю.
— Извращенец.
— Пока еще нет, — он тянет за веревочки на верхней части, обнажая мою грудь. — Теперь — да, — он подмигивает. — Увидимся через несколько минут.
Он выглядит слишком довольным собой, когда я выхожу из примерочной.
— Вот, — он протягивает руку, когда я выхожу с тонким материалом.
— Ты не покупаешь его.
— Да, покупаю.
— Хотели бы вы, чтобы я положила его к остальным вещам? — спрашивает продавец.
— Остальным вещам?
— Да, мисс. Джентльмен купил также кое-какое нижнее белье для вас.
Я посылаю Оливеру смертельный взгляд, прищурившись.
— Трусики? Ты покупаешь мне трусики?
Он подходит к продавцу, чтобы взять мой купальник и протягивает ей свою кредитную карту. Она не черная.
— Мне не нужны трусики.
— Я не согласен, — говорит он, стоя спиной ко мне, когда подписывает чек на прилавке. Он берет сумку в одну руку, а другой берет меня за руку. — Пойдем, — он ведет меня на выход из магазина.
— Во-первых, у меня множество трусиков, во-вторых, я не надеваю их иногда, потому что это заставляет меня чувствовать себя сексуальной.
Он открывает мою дверь и ставит пакет у моих ног, после того как я сажусь. Затем наклоняется на расстоянии миллиметра от моего лица и проводит рукой вверх по моей ноге. Большой палец проникает под мои шорты. Он останавливается и качает головой, когда дотрагивается до моей обнаженной плоти, без белья.
