Варрэн-Лин: Сердце Стаи
Динка, подхватив оба плаща, выскочила из комнаты и сбежала по лестнице. Сердце безумно колотилось? С ними что-то случилось, пока она спала? Поубивали друг друга? Или уехали, бросив ее? Она не знала, радоваться ей или плакать. Она была совершенно растеряна. За последние три дня она настолько смирилась со свой ролью пленницы, что… даже забыла, что бывает другая жизнь.
Она выбежала в трактир и встревоженно оглядела просторное помещение, заставленное столами. Жизнь большого трактира шла своим чередом, и на выбежавшую на середину зала девушку никто не обращал внимание. Время приближалось к обеду, и трактир наполнялся народом. Беспрерывно хлопала входная дверь. Заходящие по одному и группами люди рассаживались за свободные столы. Между столами шустро сновали девушки-подавальщицы в длинных юбках и белых передниках.
У Динки мелькнула мысль о том, что неплохо было бы попроситься к хозяину трактира в подавальщицы. Бегать по залу с подносами не бог весть какая работа. Это не коровник чистить тяжелой неповоротливой лопатой. Она проследила взглядом за одной из подавальщиц, направлявшейся в дальний, самый темный, угол помещения, и увидела своих похитителей.
Демоны сидели все вчетвером за столом, ели и непринужденно общались между собой. Шторос и Хоегард подначивали друг друга и периодически разражались хохотом. Вожак одобрительно кивал, и даже ледышка Тирсвад улыбался, как ни в чем не бывало. Словно не было вчера звериной драки и жестокого наказания. Первым ее заметил, как обычно, Шторос. И, криво ухмыльнувшись, подмигнул ей. Обратив внимание на направление взгляда рыжего, Вожак тоже обернулся и поманил ее рукой. Динка подошла к ним и, сев на указанное Вожаком место в углу у стены, получила свою порцию сладкой молочной каши.
— У тебя было испуганное лицо, человечка, — отметил Хоегард. — Ты так расстроилась, когда подумала, что мы уехали без тебя?
Шторос расхохотался, Тирсвад фыркнул. Динка опустила глаза в тарелку. Как бы им ни было смешно, но мысль о том, что ее оставили действительно встревожила ее.
— Отвяжитесь от нее, пусть поест, — пробасил Вожак, вставая из-за стола и уходя в сторону уборной. Динке было неуютно без его защиты под испытующими взглядами остальных. Поэтому она усердно работала ложкой, проглатывая сладкую вязкую пищу не жуя. Вдруг вблизи нее что-то свистнуло и, обдав ей ухо порывом ветра, воткнулось в деревянную стену за ее спиной. Динка вздрогнула и подняла глаза.
Напротив нее, откинувшись на спинку стула и закинув ноги на стол, сидел Тирсвад. В его руках был целый веер метательных кинжалов. Один из них он взял за лезвие и, прищурившись, метнул в нее. Динка окаменела. Кинжал пролетел в опасной близости от ее левого уха и воткнулся в стену у нее за спиной. А беловолосый демон тем временем уже вращал между пальцами следующий кинжал. Динка беспомощно обвела взглядом остальных двоих.
— Иди ко мне, — Шторос, чувственно улыбаясь, похлопал себя по бедру. — В меня этот ублюдок не посмеет швырять ножи.
Мимо пролетел еще один нож, прядка волос, выбившаяся из косы, упала на пол, отсеченная острым лезвием.
— Не обращай на них внимания, они просто дурачатся, — утешил ее Хоегард, отпивая из пивной кружки.
Динка набралась храбрости и решительно уставилась в черные, словно ледяная бездна, глаза Тирсвада. Если демоны каким-то неведомым образом получают от нее силу, то они заинтересованы в том, чтобы с ней общаться. И даже по Шторосу это видно. Несмотря на откровенно пренебрежительное отношение, он разговаривал с ней в своей несносной манере. И Тирсвад был единственным, кто не получил ни глоточка силы. Только потому, что упорно игнорировал ее существование. А сейчас он, словно мальчишка, пытался привлечь ее внимание.
— Если ты что-то хочешь сказать мне, то скажи словами, — решительно заявила она, вскакивая с лавки и сверля его взглядом.
— Ого! — со стороны наблюдающих демонов послышались одобрительные возгласы и хохот.
— На твоем месте, я бы не делал резких движений, — процедил Тирсвад. — В некоторых случаях рука может дрогнуть… — проговорив это, он метнул в нее очередной кинжал, который воткнулся в опасной близости от ее плеча.
— Ты ничего не сделаешь мне, — выкрикнула Динка, стараясь, чтобы ее голос не дрожал от страха. — Я вам нужна живой.
— Какая самонадеянная козочка, — новый комментарий принадлежал Шторосу, и за столом вновь раздался взрыв смеха.
— Что здесь происходит? — к столу подошел Вожак, сузившимися глазами осматривая стену, утыканную ножами. Динка поспешно скрылась за его спиной. Шторос, смеясь, поднял перед собой руки ладонями вперед, словно демонстрируя, что он здесь не причем. Вышел из-за стола и отправился к выходу из трактира. Хоегард потянулся за ним. Тирсвад встал и холодно посмотрел на Вожака. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, а затем Тирсвад отвел глаза в сторону.
— Я хорошо управляюсь с оружием, ей ничего не грозило, — покорно проговорил он. — Мы просто играли.
Вожак недовольно нахмурился, а затем развернулся и пошел к выходу. А Динка задержалась рядом с беловолосым демоном, который застыл, задумчиво глядя вслед Вожаку. Ничего себе играли! Игра, это когда всем нравится этим заниматься. А Динке совсем не нравилось быть живой мишенью для его упражнений. Но… Если не быть мишенью и посмотреть на умения Тирсвада со стороны, то такое ловкое владение метательным оружием вызывало восхищение. Динка даже позавидовала немного. Вот бы и ей также научиться.
— Тирсвад, — позвала она негромко, привлекая к себе его внимание. Демон смерил ее уничтожающим взглядом, но она не отступила, несмотря на то, что от страха по коже побежали мурашки. Вместо этого она сделала шаг вперед и, оказавшись прямо перед ним, запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Чего тебе? — отозвался он, наконец, неохотно. Динка надеялась, что наедине, когда не надо рисоваться перед товарищами, он будет более сговорчив.
— Покажи мне, как ты это делаешь. Пожалуйста! — Динка робко указала на кинжал, который он все еще машинально вертел в руках. И ведь умудряется не порезаться обоюдоострым лезвием, у которого даже ручки нет. Тирсвад заколебался. На миг Динка заметила, как на его лице промелькнула растерянность, тут же сменившаяся привычно-невозмутимым выражением. Но, как она и рассчитывала, желание покрасоваться победило неприязнь к ней.
