Шамиль (СИ) - Рой Лия
Я видел, что она старается. В силу своего воспитания, привычек, менталитета, она старается изо всех сил. Уступает, пытается привыкнуть, привязывается ко мне. Я отчетливо наблюдал эти трансформации, поэтому тоже шел ей на уступки. Мне не хотелось ломать еще одну девичью судьбу, но… иногда она переходила границы, это факт. Нет, Лана не была взбалмошной или чересчур истеричной, она не устраивала мне скандалов на пустом месте, но, когда повод появлялся, сдерживаться ей было сложно. Она была темпераментной, горячей, ревнивой…
Я улыбнулся, мысленно интересуясь, а понимала ли она, собственно говоря, как каждая ее эмоция отчетливо читается по лицу, мимике, жестам, словам?
Наверное, нет. Двадцать лет… она еще не была полностью сформированной личностью, бурлили гормоны, максимализм, ценности менялись, взгляды тоже…
Хороший возраст.
Сейчас из нее можно было лепить то, что хочется. Лана была гибкой и готова была идти мне навстречу, она легко могла бы в меня влюбиться, если бы я дал ей повод, но я отчего-то не хотел. Хотя, правильнее сказать, медлил, не давая нашим отношениям развиваться.
В начале я почему-то даже надеялся на то, что она окажется гулящей девкой. Об такую было бы легко вытирать ноги, и совесть при этом бы не мучила. Можно было бы просто жениться на такой и никогда больше не прикасаться, однако Лана оказалась другой.
Маленькая, напуганная зайчишка. Я ошибся, решив, что она отличная актриса.
Ошибся и когда недооценил ее ум, ее проницательность, ее чувственность и красоту. О, да, в последнем я знатно промахнулся. Долгое время я искренне считал, что ей далеко до Зары, но в тот вечер, когда мы собрались на деловую встречу, она изменила мое мнение на свой счет.
Ульяна была чертовски красивой, и отец был прав, такая бы долго незамужней не оставалась бы. Обязательно нашелся бы тот, кто захотел забрать себе столь лакомый кусок.
Правда тот раз был единственным. В обычные дни Ульяна не заморачивалась такими вещами. Она не старалась так, как Зара, которая всегда была при параде, укладке, макияже… кажется, она была занята учебой, в которой была сосредоточена вся ее жизнь.
Разумеется, я не собирался отнимать у нее это. Просто угроза, чтобы оказать давление и получить свое. Довольно низко, наверное, но по-другому ее было не поставить на место. Что я еще мог ей противопоставить? Чем еще было грозить? Тем, что заберу деньги? Так ее ими было не удивить, она росла в роскоши, ни в чем себе не отказывая, но при этом сумела остаться независимой от всех этих тряпок и безделушек. Или, нужно было пригрозить тем, что отправлю ее обратно родственникам? Так Ульяна с радостью бы ушла, напоследок помахав мне ручкой. Нет, все это с ней не сработало бы. Нужен был иной рычаг давления, и я его нашел. Лана была раскрытой книгой, она была чересчур открытой и не умела вести подковерных игр.
Наивная. Совсем еще молодая.
Но сегодня она меня задела. Тем, что принимала решения без меня. Важные решения. Тем, что кажется, не видела нас вместе в будущем. Тем, что не хотела от меня детей.
Нет, головой, я все понимал, но внутри меня что-то взбунтовалось против всего этого и я переборщил с запугиваниями.
Честно говоря, мне больше нравилось видеть ее улыбающейся. Или стонущей подо мной. Все остальное для нее не годилось.
Я осознавал свою неправоту, но так как извиняться у нас было непринято, да я и не умел, нужно было придумать что-то, что порадует ее. Благо, у меня было на это плюс-минус два дня.
Порешив на этом, я взглянул на часы и осознал, что на улице уже глубокая ночь. Докурив последнюю сигарету, я понял, что пора было ехать домой.
Я заснул на диване. Когда вернулся домой, на часах было начало четвертого утра и будить Лану не хотелось, более того, было лень подниматься на второй этаж, поэтому я просто скинул с себя обувь, рубашку и брюки и улегся спать прямо в гостиной. Зря, конечно, потому что через какое-то время почувствовал, что мерзну, а затем, вдруг, почему-то перестал. К одиннадцати часам, понял, почему. Кто-то заботливо укрыл меня пледом.
Ульяна.
К слову, после того как я не без труда встал, она обнаружилась на кухне. Готовила что-то, стоя за плитой.
Я невольно усмехнулся. Умница. Мне нравилось в ней это… то, что она не лезла на рожон, наоборот, в ней была послушность, которую я не ожидал в ней обнаружить от слова «совсем».
Мне нравилось, что она готова была где нужно уступить, где надо – подстроиться.
- Доброе утро, - протянул я, но в ответ неприятно удивился. Ульяна вздрогнула и как-то дёргано повернулась ко мне. В глазах застыли слезы.
- Я… я приготовила завтрак, - прошептала она, поспешно вытирая их, стараясь не показывать мне свою слабость. Все так же дергано разложила еду по тарелкам и поставила их на стол. – Что ты будешь – кофе или чай? Я не знала, что ты предпочитаешь, поэтому решила дождаться, когда…
- Почему плачешь? – Я подошел ближе, а Ульяна вжалась в столешницу позади себя. Опустила голову, покачала ею. – Ну…
- Пожалуйста, я буду послушной, буду делать все, что ты скажешь, только не лишай меня возможности учиться. Я прошу тебя, Шамиль…
Я забыл. Завалился вчера домой спать и совсем забыл про то, что запретил ей ходить на занятия. Это я понимал, что угроза пустая и ничего за собой не повлечет, а Ульяна восприняла ее всерьез.
Пугливая зайчишка… Я вспомнил просьбу Фатимы перед отъездом.
- Шамиль, Ульяна совсем одна. Родне на нее наплевать, родителей у нее нет, она еще совсем молодая, пожалуйста, не дави, будь помягче, милосерднее и, возможно, она тебя еще приятно удивит.
Что ж, сестра у меня всегда была мудрее меня. Ульяна удивляла.
- Все, не реви, - я притянул ее к себе и обнял, мягко поцеловав светлую макушку. – Будешь ты точить свои острые зубки о гранит науки.
- Правда?
Черт… когда она поднимала на меня свои зеленые глазища, а делать ей это приходилось постоянно в силу своего маленького роста, когда смотрела на меня немного напугано, чуть-чуть с надеждой и каким-то благоговением, я терялся. Думал, такого уже никогда не будет, что никто не сможет загнать меня в такой капкан, но ей удавалось.
Лана заставляла меня теряться. Пускай всего на мгновенья, но у нее выходило.
Я поцеловал ее. Сам. Снова.
Я не должен был, когда-то давно, когда я в очередной раз уезжал в Москву, Зара в слезах умоляла меня оставить ей хоть что-то. Зная, понимая, что долгими месяцами мою постель кто-нибудь, да будет греть, она отчаянно просила о малом. И это все, что я мог пообещать той, кого обрек на годы одиночества и позора. Я обещал, что целовать в своей жизни буду только ее. Что любить буду только ее. Все остальное не имело значения.
- Правда, - прохрипел, с трудом отрываясь от сладких уст жены. Так не должно было быть…
- Я… спасибо…
- Только старайся делать то, что я говорю, - добавил я, стараясь держаться выбранного направления. К слову, с каждым прожитым вместе днем, это становилось делать все сложнее и сложнее.
- Хорошо, - тут же выдохнула Ульяна, отчего-то отстраняясь от меня. Наверное, было неприятно или страшно после вчерашнего. И ведь теперь не объяснишь, что просто хотел припугнуть, проучить.
- Так что мне сделать – кофе или чай? – перевела разговор на другую тему Лана.
- Ничего не надо, садись и позавтракай со мной, а потом…
Потом нужно было устроить хоть что-то приятное той, кого я официально взял в жены и пообещал не только обеспечивать, но и оберегать. От всего. От внутренних терзаний в том числе.
- М?
- Поедем выбирать тебе кольцо. Ты вчера что-то говорила о нем…
- Да… - Лана бросила на меня удивленный взгляд. – У вас непринято, как я поняла…
- Мужчина не должен носить золотые побрякушки, а девушке не возбраняется. Поедем и выберем тебе то, что захочешь.
- Ладно… - Ульяна молча кивнула и повиновалась, садясь рядом, принимаясь за еду.
Черт. Заставить ее улыбнуться так и не удалось.
