Его любимая крошка (СИ) - Богатенко Наталия

Сейчас, в ярком утреннем свете, бьющем в окно, его тело кажется совершенным, по-мужски великолепным. Перехватывает дыхание, осторожно ласкаю глазами смуглую кожу на плечах с темнеющей татуировкой, впалый живот, бугорки мышц на руках. Смотреть ниже боязно, если поддамся грешным мыслям, из постели мы не вылезем до конца жизни.

В дверь отчаянно колотят, и мы с Соколовым недоуменно переглядываемся. Гостей ведь не ждем так рано, и вообще, только самые близкие знают, где мы — Борька, Дэн и деда. Подбегаю к окну, и, вытянув шею, пытаюсь увидеть, что за тачка у подъезда. Руслан натягивает штаны.

— Ни фига не вижу… — срывается у меня, и я с тревогой оглядываюсь на любимого.

Обнимает за талию, и привлекает к себе. Мне отчего-то очень страшно, в душе разрастается снежный ком, мешающий дышать.

— Ну, чё ты, глупая? — усмехается Руслан, поглаживая меня по волосам, — щас разберемся, кто там такой невоспитанный, и ломится в гости по утрам. Побудь здесь.

Но я упрямо плетусь за ним, встаю в дверном проеме спальни. Обхватываю себя руками, а Соколов, заглянув в глазок, секунду медлит, и отпирает замок. Нет, это не дед, и даже не Денис. Двое в форме тотчас протискиваются в прихожую, Руслана грубо толкают лицом в стену, и руки у него за спиной сковывают наручниками. Следом возникает Петраков, и бросает на меня снисходительный взгляд.

— Э, слышь, мудак, не хуй меня щупать, я тебе не шлюха, — рявкает Руслан, дернув плечом, когда один из парней принимается его обыскивать.

— Какого фига? — как разъяренная кошка кидаюсь к менту, вцепляюсь в него мертвой хваткой, — за что его арестовали?! Вы не имеете права, он ничего не сделал!

— Гражданин Соколов Руслан Андреевич обвиняется в похищении, избиении и изнасиловании Екатерины Жлобиной, несовершеннолетней, и задержан на трое суток до выяснения всех обстоятельств дела. — обыденно зачитывает вердикт этот урод, и я ошеломленно прижимаю ко рту ладонь.

Блин, чё это за ерунда, я не верю, что Руслан мог такое совершить! На хрена ему сдалась эта малолетка?! Когда он в сопровождении Петракова выходит из комнаты уже полностью одетым, меня снова пробирает холодный пот. У двери соколов оборачивается.

— Поезжай к деду, и будь там. Позвони Олегу, он тебя отвезёт. Хоть раз в жизни послушайся меня, прошу! Всё будет окей, любимая, я скоро вернусь.

Хлопок кажется оглушительным, и вместе со щелчком замка я бросаюсь в спальню. Лихорадочно ищу телефон, вполголоса матюгаясь. Да где же он?! Наконец, отыскиваю его в своей сумочке, пальцы никак не попадают в контакт Олежки, и я в сердцах плюхаюсь на разворошенную постель. Так, спокойно, только не реветь. Это обыкновенная подстава, Петраков, сука, давно хочет разделаться с Русланом, небось, Алекс науськал, они ж друзья не разлей вода!

Может, поехать к папочке и потребовать, чтобы… Стоп, понятия не имею, где он сейчас обитает, да и вряд ли он станет меня слушать. Одной, к тому же, опасно, Алекс спит и видит, как бы захапать дедушкины миллионы, а я его козырная карта.

Немного придя в себя, хватаю мобильник, набираю номер Олега. В мыслях постоянно вертится мысль, которую не удается уловить. Пока коротко и сбивчиво объясняю Сорину, что стряслось, всё думаю и думаю, и вдруг как лопатой по башке…

Кто знал, где живет Руслан? Олегу он доверяет полностью, как и Славке из службы безопасности, Денис его лучший друг, ему доверяю я. Остаются дедушка и Борька, и я расхаживаю по комнате, грызя ноготь. Да нет, бред же… Зачем деду такая сложная схема, сначала разрешить мне выйти замуж за Руслана, а потом устранить его, да еще таким замысловатым способом? И при чем тут эта малолетка?

Но Борян не мог меня предать, мы же вместе выросли в интернате, он мой близкий человек! Неужто всё-таки дед?

Заглянув в подвал, где держали несчастную Катеньку, Анатолий брезгливо скривился, и тяжело взглянул на Психа. Парень стоял, переступая с пяток на носки, сунув руки в карманы толстовки, и насвистывал известную мелодию из мультика. Казалось, он витал далеко от реалий жизни, и ему было абсолютно плевать, что творилось вокруг.

По чесноку, Петраков даже побаивался этого выродка. Репутация у Психа была под стать прозвищу, а биография довольно богата, настоящая находка для следака. В общем-то, если уж особо прижмёт, прижучить рецидивиста будет нетрудно, но всё же не следует терять бдительность.

— Она хоть жива там? — мотнул головой капитан в сторону железной двери. — чо лежит, как мешок с дерьмом, не шевелится, не вопит?

— Живая, чё ей сделается. — хмыкнул Псих, утерев рукавом нос. — подлечил я её малость, сам же добро дал. Ну, а может, еще не отошла от вчерашнего, понимаешь ведь, девка молодая совсем, впечатлительная, а её аж трое трахнули во все дыры. Пусть оклемается.

Петраков вздохнул. План, вроде, не подкопаешься — Соколов якобы привел угрозу в исполнение, и устроил дочке непокорного Жлобина, который продолжать подбивать клинья под латышку, групповуху, запись на диктофоне это подтверждает. Девчонку запугают, выложит всё, что надо, это не проблема.

Проблема в другом. Воскресший беспредельщик Сокол, согласно официальным данным, мертв, а как покойнику пришьешь позорную статью? И вторая закавырка — вышестоящее начальство непременно заинтересуется, каким макаром была сделана та запись, и тогда неизбежно всплывет имя горе — байкера. А Бориска слаб духом, что, если сдаст его с потрохами? Нет, с музыкантом надо кончать, и как можно скорее.

Велев Психу ждать снаружи, капитан вошел в подвал, и некоторое время постоял на пороге. Девчонка подняла голову, лицо её закрывали свалявшиеся волосы, и тут же уронила на руки. Лежала Катя на животе, небрежно укрытая чьей-то курткой, и Петраков поморщился при виде худеньких ног, посиневших от холода.

Сгреб одежду, бросил пленнице, и шагнул ближе. Присел на корточки, обманчиво ласково тронул за плечо. Она дернулась, словно от прокаженного, забилась в угол топчана, и на Анатолия глянули опухшие от слез, огромные голубые глаза.

— Я хочу домой… Пожалуйста… Отпустите меня. — жалобно прохныкала Катенька, прижимая к груди порванную футболку.

— Сейчас решим один вопрос, и поедешь домой. Ты же умница, Катюша? — спросил он, и она неуверенно кивнула, со страхом взирая на него. — вот и славненько… Смотри сюда.

Выудив из кожаного портфеля папку, Петраков повернул её к девушке, и ткнул пальцем в снимок.

— Знаешь этого человека?

Она всхлипнула, и мотнула головой.

— Ну, как же… — притворно огорчился мужчина, — вспоминай. Это ведь он приказал сделать с тобой такое. Правильно, это он?

— Нет… Я не знаю его. — прошептала она, испуганно съежившись, и снова заскулила, прося отпустить её.

Пощечина возымела действие. Катя посмотрела на Петракова уже осмысленно.

— Слушай меня, молокососка, — жестко процедил он, подняв фотографию на уровне её глаз, — тебя повезут на обследование в нашу лабораторию, потом начнут задавать вопросы, и ты расскажешь следующее…

Он долго и внятно объяснял ей, что нужно говорить, временами хлестко бил по лицу, если Катенька впадала в истерику, и в итоге добился своего. Измученная, до смерти перепуганная девчонка покорно повторила всё, что он наплел, и Петраков удовлетворенно выпрямился. Достал телефон, набрал номер своего помощника, и отрывисто бросил:

— Юра, подъезжай на Театральную, к частному сектору, я тебя встречу. Потерпевшую нашу нашли… Да, ту самую, дочку Жлобина… Ага, жду.

Он понимал, что играть Петраков будет не по правилам, и надеяться на справедливость смысла нет. Закон никогда не был его союзником, и теперь у Руслана имелась единственная цель — выжить. Выжить, чтобы заставить оборотня захлебнуться собственной кровью.

Очнулся от сна он внезапно, услышав скрежет отпираемого замка. Его поместили в одиночную камеру, самую дальнюю, и это точно неспроста. Щас начнётся, с злобной усмешкой подумал Соколов, увидев возникший на пороге силуэт, а следом в полосу тусклого белесого света ступили еще два. Прикованный наручниками к прочному крюку в стене, он мог рассчитывать только на фарт, но шансы пока были слишком ничтожны.