Алиса Пожидаева - Игры порочной крови
— Простите, госпожа Алира, — наконец неловко отстранился он.
Я осмотрела испачкавшуюся и подмокшую блузу. Вытаскивая шпильки державшие пряди, перекинула освободившуюся волну на плечо, заговорила:
— Сейчас идешь к себе, ждешь доктора. Не спорь! — он краснел уперевшись взглядом в землю, — Можешь сказать, что получил копытом, в… сам придумай куда. Всё! Иди.
Я перебралась на террасу, дожидаясь, пока закончат руководить разгрузкой Карина и Грегор. Все финансовые дела я вела сама, так что закончат — придут ко мне подписать бумаги. Отсюда было видно, как в глубине сада в тени платана тетушка, сбежавшая от шума, помогает расстелить плед, к ней присоединилась дородная кормилица и…
— Госпожа Алира, вам налить кофе? — вырвала меня из созерцания молоденькая Финна, что разгружала на столик поднос.
— Нет, оставь кофейник, — девушка неловко поклонилась и удалилась.
Я же сама налила кофе в чашку, поморщилась, вылив в себя тёмную горечь. Что именно меня смутило, сообразила, когда наливала вторую чашку. Струйка бегущая из изящного носика заледенела, обломилась и со стуком упала на столик. Я бросилась вслед за ушедшей девушкой.
— Финна! — та обнаружилась в коридоре флигеля, где жила прислуга.
В комнату я её буквально втащила, захлопнула дверь и подперла преграду спиной.
— Что с тобой? — горничная заметно побледнела, вцепившись пальцами в фартук.
— Я не понимаю, госпожа, — в общем, от двери пришлось отлипнуть, развернуть девчонку лицом к кровати, подтолкнуть.
— На колени встань.
— Госпожа, — её голос дрожал.
Кажется, я рыкнула.
— И подол подними, — она послушалась, задрала подол песочного форменного платья.
Дальше можно было не смотреть, на белье темнела пара побуревших полос. Панталоны со всхлипывающей, уткнувшись в кровать девушки, я стащила сама.
— Мда… — вокруг заметно похолодало, в воздухе вокруг меня стали конденсироваться капельки влаги, тут же обращаясь снежинками и мгновенно тая в полуденном зное. В такт сердцу. Оба входа, и предназначенный природой для принятия мужчины и не предназначенный хранили следы самого грубого использования. Кроме того ягодицы пересекало несколько багровых полос, из которых и выступили капельки крови, испачкавшие белье. Я повторилась:
— Мдааа… Можешь одеться. Чьих же это рук дело?
— Я не знаю, госпожа Алира, — она неловко натягивала белье, пряча глаза и теперь отчаянно краснея. — Не помню. Я была уже сонная, зажигала свечи в покоях гостей и всё, утром это… уже было.
Она разрыдалась, закрыв лицо.
— Прекрати реветь! — я понимала, что излишне жестко обращаюсь с ней, но истерику нужно было пресекать. — Ты была девушкой?
Я думала, покраснеть сильнее она не сможет.
— Н-нет, — почти не слышно, — У меня жених в деревне. Но…
— Не бойся, прикроем, — я поняла её опасения. — Мазь тебе передаст Карина. Настойку возьмешь тоже у неё, выпьешь дважды. Доктор тебя осмотрит. Не реви, говорю! Тайно. Сегодня у тебя выходной.
— Спасибо…
Я поймала её за подбородок, заставляя поднять глаза. Выглядели мы на один возраст, больше восемнадцати мне не давали до сих пор, но чувствовала я сейчас себя несоизмеримо старше этой испуганной девчонки.
— Я не позволю безнаказанно обижать своих людей.
И я ушла искать экономку и дворецкого.
— Садитесь, — я металась по кабинету, выстукивая каблучками дробь, — Что вчера было за представление?
— Простите моё неподобающее поведение, — поклонился седой дворецкий.
— Да сядьте уже! — поднявшаяся, было, Карина хлопнулась обратно в кресло. Грегор на мой рык среагировал спокойнее. Поклонился снова и с достоинством опустился на сиденье. — Вы всеми правдами и неправдами не позволяли мне остаться наедине с гостями. Девочек горничных заменили поварятами. От чего вы меня охраняли?
Заговорщики переглянулись.
— Франциск Витт кичится тем, что ему не отказывают, — начала Карина, — По слухам в его постели оказываются даже те, кто прямо заявлял о своей неприязни.
— Когда начались его визиты к нам — мы поняли, что у него появился новый объект вожделения, — продолжил Грегор, — Вы. Вероятнее всего, это свойство его дара. С ним нельзя оставаться наедине, хотя мы и не знаем, сколько ему нужно времени.
— Спасибо что защитили, — наконец нашла слова я. — Но у нас двое пострадавших.
В числе я была почти уверена, под разными предлогами обратилась к остальным домочадцам, следя за их поведением, пока ждала этих двоих.
— Кто? — впервые я видела, как невозмутимый старик злится.
Обсудив как обставить визит врача и как гарантировать его молчание, я всё-таки сбежала в сад. Нацепила самую счастливую свою улыбку и буквально полетела отдыхать душой.
И продумывать месть.
Глава 3
Интуиция: поразительное чутье, которое подсказывает женщине, что она права, независимо от того, права она или нет
Визитка на столике в холе появилась через два дня. И подписана была инициалами «Д.Р.Витт», а значит, приглашение было отправлено самим герцогом. Я почти собралась выбраться на обед в конце недели, но судьба распорядилась иначе.
Взмыленный старший управляющий земель ди Фаран прискакал рано утром. Выехал он, похоже, в ночь и выглядел довольно потрепано.
— Госпожа Алира, — немолодой уже, но подтянутый мужчина скатился с коня и поклонился. — Не откажите!
Мы завтракали на террасе, но это веселое мероприятие пришлось оставить и пригласить его в кабинет. Туда же подали кувшин лимонада.
— Итак, я вас слушаю…
— Дуглас, Дуглас Блинт. Простите, что помешал, я ведь понимаю, вы женщина занятая, да я и сам… — он явно сбился и не знал, как начать. Налил прохладного напитка, выпил залпом. — Но очень нужна ваша помощь. Видите сами, жара стоит какая. Винограду хоть бы что, а апельсины страдают. Да и кукуруза вот-вот погорит.
— Так выписывали бы Саретского водника. Там их даже двое, вроде.
— Мастера Ката вызвали в столицу по весне еще, по делам магуправления, — я припомнила пожилого надменного водника, отказавшего в обучении «сопливой девчонке» обосновав это указанием единственного предназначения женщин, сидеть дома и рожать детей.
— А Вистер… — Блинт потупился, сомневаясь говорить ли, из чего я сделала свой вывод. — Снова запил?
— Месяц скоро как без дара, — пожаловался управляющий, — А наши земли за холмами, даже влажный морской ветер не доходит, и воздушник не справляется.
Странный, но действенный механизм включался фактически у всех чародеев, потерявших надолго ясность сознания. Стихия просто переставала отвечать, не давая дурной голове вредить окружающим.