Людмила Немиро - Я твоя истина (СИ)

И только поднявшись смогла рассмотреть его рожу: как и предполагалось, квадратная и неприятная.

Мужик затолкал меня, изрядно покалеченную, в темную машину, а сам ринулся к другой машине. В это миг и решилась на подвиг, уже совершаемый некогда мною же. Дернула за дверную ручку и сразу была грубо оттянута назад. Но оглянуться на лапавшего меня бандита не успела, поскольку резкая пронзительная боль в области шеи заставила вздрогнуть и замереть.

— Вот так… — проговорил неизвестный, и веки мои жутко потяжелели.

Видимо я обмякла, потому что уткнулась носом в кожаную обивку и последнее, что уловила — запах сигар. Дальше подо мной внезапно образовалась черная пропасть, в которую я и сиганула, уже не в силах сопротивляться сонливости…

Это был ее голос. Несомненно. Клио слышал, как кричала Лена и, жутко на себя злясь, выскочил в коридор. Грудная клетка разрывалась от боли. Но отдышаться грек себе не позволил. Тут же бросился к двери номера, в котором оставил девушку. Влетел внутрь и зажег свет. Цепким внимательным взглядом окинул помещение и, не позволяя себе впасть в гнев, схватил вибрирующий сотовый. Звонил Тео.

— Лучше скажи мне, что тебя убили, брат, — прорычал Кавьяр-старший в трубку, сжимая ее с такой силой, что плоская модель сотового затрещала. — Иначе я сделаю это сам.

— Моя мать… — только и смог произнести британец.

Клио зажмурился, тихо застонав, и опустил голову. Конечно его душила ярость. Конечно ему было чертовски паршиво. Грек сочувствовал брату, зная, как сильно тот любил Агату. Она была семьей Тео. Агата и он — Клио.

Отвернуться от брата в такой страшный и тяжелый момент в его жизни, было равносильно предательству. Несмотря на то, что Тео заслужил хорошей трепки, ничего другого греку не оставалось, кроме как сказать:

— Прошу, не натвори глупостей. С тебя достаточно. Я сам разберусь с арабами.

— Зато с «Черным Крестом» не справишься в одиночку. Они забрали Лену, да? — прохрипел загробным голосом британец. — Ты ведь знаешь, на что они способны. Если ее продадут…

— Если ее продадут, то я из-под земли их достану и, в конце концов, отыщу Лену, — отрезал Кавьяр-старший. — Приезжай. Если не сидится на месте, будем вместе разбираться… только… похорони мать, как полагается.

Тео уже хотел сбросить вызов, но Клио вдруг позвал его:

— Спасибо, — сказал грек неожиданно.

— За что?

— За то, что не забыл о нашем пароле.

— К сожалению, ты поздно о нем вспомнил…

— Да…

Кавьяр покинул свои апартаменты, перейдя в соседние, в которых до этого проживала Лена.

Еще долго Клио сидел в опустевшем номере, таращась в стену и размышляя о Водяновой. Ее может ждать что угодно. Никто не пощадит девушку. Но самое страшное, что Клио не в силах ей помочь. Пока не отследят людей Мухамеда, пока не разнюхают, причастен ли «Крест» к похищению, Кавьяр останется бессильным. Значит, пора действовать. Сидя на месте, ничего не добьешься. Особенно в этом номере: там, где пахнет ее шампунем для волос. Да и вещи Лены…

— Рюкзак! — вдруг вскочил Кавьяр и, упав на колени, заглянул под кровать. — На месте.

Одна мыслишка, абсолютно прозрачная, проскочила в голове грека. Девчонка-то обученная. Не шибко уверенная в себе, но зато отчаянная. К тому же ориентироваться в экстренной ситуации умеет. Что, если она оставила подсказку или что-то в этом роде…

Ничего. Клио перерыл ее вещи и высыпал на пол, чтобы проверить еще раз. И снова ничего не обычного.

В номер кто-то вошел. Кавьяр тут же достал из-за пояса пистолет и направил его на дверь спальни, которая приоткрылась.

— Это я, — объявил Кемаль, подняв руки, и вошел в комнату. — Сколько их было?

— Ты что дежуришь под моими окнами? — прищурился Клио, покосившись на балкон, понимая, что этаж-то седьмой и замечание это, немного шутливое, неуместно.

— Тео позвонил.

— Да, точно, — кивнул грек и вновь принялся перекладывать немногочисленные пожитки Водяновой.

Эмин присел на край кровати.

— Линч сообщил о том, что телефон Лены отслеживается и…

Грек неожиданно расхохотался, жутко напугав турка. Тот покосился на него, усомнившись в здравомыслии Кавьяра, и спросил, подозрительно щурясь:

— Все хорошо?

— Да, блядь, просто сдохнуть можно, насколько все хорошо! — вдруг импульсивно выпалил грек и встал, невольно улыбнувшись. — Мелкая, ты просто умница. Значит, есть шанс отыскать нашу «задницу с приключениями»?

Кемаль почесал лоб, словно собираясь с силами и подбирая правильные слова. Ведь в руках Клио по-прежнему держал оружие.

— Что такое? — почти прорычал грек, занервничав.

— Понимаешь, девушку обыщут и тогда… ну ты и сам знаешь, насколько изворотлив и умен Мухамед.

И тут турок был совершенно прав. Лена попала не в лучшие руки. Теперь ее может ждать самое страшное. Только бы не убили. Что угодно. Пусть запугают, только оставят ее в живых. Клио поможет ей, оплатит услуги любых специалистов…

Черт… ему даже думать не хотелось о причинах подобных решений. Кавьяр привык считать, что помогает Лене лишь из собственной выгоды. Или же возвращает ей долг. Водянова на сдала его на телевидении…

Однако грек и так слишком много раз спасал эту норовистую девчонку. Поэтому должок оплачен сполна. Но дать ей погибнуть от лап злейшего врага — самый низкий поступок. Кавьяр не допустит ничего подобного. Не потому, что хочет «вырасти» в глазах Лены, не из-за ее предвзятого мнения о нем и желания это мнение изменить. Ничего Клио менять не хотел. Просто он чувствовал себя обязанным перед ней. И точка.

— Я уверен, что Лена найдет способ, как подать нам сигнал. Я в этом уверен, — твердым голосом произнес Кавьяр, скорее, убеждая себя, нежели Кемаля.

Тот лишь отвел взгляд в сторону, не желая показывать, насколько сильно сомневается в девушке. Быть может, это потому, что Эмин совсем ее не знал. Не имел представления, в каких условиях Водянова выживала.

— Она вырвалась из рук чудовища, — прикуривая, задумчиво проговорил грек, словно мысли турка прочитал. — Неужели не найдет выхода из этой ситуации?

Но в глубине души Клио и сам сомневался. Он испытывал к Лене некое притяжение, поэтому тогда в Касабланке в итоге смягчился. А Мухамед… он не будет жалеть девушку.

Кавьяр присел рядом с Эмином и прикрыл глаза. Воспоминания нахлынули волной.

Окровавленное лицо его пленницы. Унижение. Принудительный секс. Избиение. Не желание впускать ее в свой мир, в то время, как сама Лена сочувствовала ему.