Роман Трахтенберг - Путь самца
Говорят же, что все самое интересное в жизни мужчины происходит в промежутках между тем, когда он ушёл с работы, и когда пришёл домой. Мои промежутки стали очень короткими. И если я, положив глаз на новую танцовщицу, рассчитывал успеть перед тренингом задуть ей пару батманов, то теперь едва успевал честно провести репетицию.
Кроме того, Киска попала ко мне в дом, что и стало роковой ошибкой. А я даже не сразу в этом разобрался.
Мне всегда было удобнее приводить баб к себе, едва жена уезжала куда-нибудь с ребёнком отдыхать. Дома гораздо уютнее. Тут тебе и джакузи, и холодильник с едой, и хорошая выпивка… И я вам скажу! Любовницы уже должны мне только за то, что я превратился в домработницу. Меня не заставили взять в руки ни швабру, ни пылесос – ни родители, ни школа. Не смогла заставить жена (слава Богу, и не пыталась). Только армия и случайные связи могут сделать из мужчины уборщицу. После ухода любовницы из твоей квартиры ты берёшь в руки веник, пылесос и делаешь «все красиво». Потому что домработнице тоже нельзя доверять на все сто.
Со временем я превратился в настоящего специалиста по уборке. Мне впору читать лекции мужьям на эту тему. Я вот даже знаю, что после секса постельное бельё надо пылесосить. Волосы с тела сыплются во время этого дела гораздо интенсивней, чем во время обычного сна. И женщины, по каким-то неподвластным логике законам, догадываются о том, что делали на той или иной простыне. Поэтому прежде, чем кинуть её в стирку, проходился по ней пылесосом. Ведь в стиральной машине – я и это узнал – волосы никуда не деваются.
Словом, уже поднаторел в деле сокрытия улик, и, в основном, все всегда было более-менее нормально. К тому же бабы, появлявшиеся у меня дома, чаще стриптизерки, старались не оставлять после себя следов. Всё-таки я был ещё и их начальником, чего ради им создавать мне проблемы?
Но с Киской я стал прокалываться. Она почему-то везде оставляла свои волосы… Сейчас, спустя время, почти уверен, что она делала это специально. Как будто метила квартиру. Причём с воображением, со знанием дела и далеко идущими целями. Едва я успевал осознать, что надо собрать её длинные волосы с туалетного столика, как она меняла место их дислокации и оставляла на кухне. Но кто бы мог предположить, что они будут там?…
«Что ты делаешь? – мучил я Киску. – мне устраиваются скандалы. Я доказываю жене, что это её волосы. Хотя у неё стриженые и другого цвета, и она меня посылает с моими объяснениями!»
– Неужели ты думаешь, я специально? – ахала Киска и смотрела на меня честными и мокрыми глазами. – Ну… у меня просто лезут волосы. Вот посмотри – Я не виновата.
Когда человек тебе нравится, ему хочется верить. И я каждый раз думал, что сейчас обойду всю квартиру, всё проверю – ничего жена не найдёт.
И к тому её фатальному приезду из Египта в доме вообще всё было идеально прибрано. Я даже зачем-то проверил холодильник,
– Ну что?! – изрёк вернувшейся жене. – Довольна?! Никого здесь не было!
– Да? – ядовито поинтересовалась та. И полезла под кровать. – А это что?!
В её руке был клок длинных волос. В ту ночь она впервые ушла спать в соседнюю комнату.
…Почему бы уже тогда мне было не разгадать эти кошачьи манёвры?! Увы. Потихоньку убирая с поля соперниц, Киска оставалась основным игроком. И вела игру, не жалея сил и времени. Мало того, что мы трахались так часто, что у меня уже просто не хватало сил смотреть на других, так и возможности такой тоже не было. Она почти всё время была рядом. Нередко оставалась на программе в клубе, но так как смотреть одно и то же наскучивает, она просто сидела у меня в кабинете и читала книжки. Просто. Сидела… Просто. Читала. Ненавязчиво лишив меня «сексодрома», да и, вообще, мешая. Я заходил в кабинет позвонить – то жене, узнать чей-нибудь телефон; то друзьям, договориться о встрече, – а она все слушала. «Ты своей Леночке звонишь? Ну-ну…»; «Ты поедешь к друзьям? Вы там будете пить и 6лядей позовёте, знаю я вас…»
И приходилось брать её с собой к друзьям; и жить в постоянном нервном напряжении. А какая жизнь, когда заходишь в кабинет, где она сидит, а там уже истерика: «Зачем ты шлёпнул по заднице стриптизершу? Ты меня не любишь, так я и знала-а-а. Мяя-у-у-у-у-ууу…»
И когда она успела увидеть, что я это сделал?! Черт! Что интересно, я сам вытирал ей слезы и сопли, потому как верил, что её это действительно обижает. А разве ты хочешь обидеть близкого человека? Нет. И мои рефлексы начинали работать, как у собаки Павлова. Тебя «бьют» постоянно, ты не хочешь, чтобы это было, и ведёшь себя соответственно: лишь бы не было истерик у любимой. Потому что они тебя просто зае…вают. О занудах говорят, что им проще дать, чем объяснить, почему не хочешь этого делать. С женщинами, склонными к истерии, такая же история: проще вести себя так, как им нравится, чем терпеть их слезы. Женская истерика – сродни цунами. Она накатывает, ты не можешь убежать от неё, остановить её. Ты можешь только предотвратить её. Все остальные люди постепенно отходят от тебя, видя, что тебя сейчас накроет. Зачем же стоять рядом.
Неудивительно, что слухи о наличии у меня постоянной любовницы, с которой я появляюсь на людях, дошли до Лены. Но, может, один этот факт – появление на людях – ещё никак не скомпрометировал бы меня перед ней окончательно. Я мог бы отмазаться, сказав, что это моя коллега, секретарша, журналистка, да мало ли… Но, увы, то, что жена находила дома следы пребывания одной и той же чужой женщины, помноженное на то, что с одной и той же чужой женщиной меня многократно видели на людях, неизбежно вело к катастрофе.
– Я поняла, – однажды заявила Лена, – ты вытираешь об меня ноги. Я не хочу с тобою больше спать.
Что я мог ответить? Ничего! Только повернуться на бок и сделать вид, что сплю.
И мы стали спать… в соседних комнатах. С виду наша жизнь как будто не изменилась. Я приходил после работы домой, свет выключен, все спят. Когда просыпался поздним утром, дома уже никого. Это значило, что она уже увезла ребёнка в школу и ездит по своим делам. Я вставал, умывался, брился, ел и уезжал на радио. Как раз тогда, когда жена, забрав ребёнка, возвращалась домой. Вечером после радио сразу ехал в клуб. Пришёл домой ночью – свет выключен, все спят. С утра встаю – никого.
Так прошёл целый год.
Мы не стали врагами и по-прежнему уважали друг друга. Она, по всей видимости, ждала, что всё пройдёт, я перебешусь, успокоюсь и вернусь. Точнее, приползу на коленях и буду умолять о прощении. Но я тоже человек гордый. Ползти на коленях мне не хотелось – живот мешал. Я не раз предлагал помириться, типа, чего мы как малые дети, и приводил в своё оправдание цитату из Наполеона: «Женщина, изменяя мужчине, совершает преступление. Мужчина, изменяя женщине, совершает подвиг во имя любви». Но ничего не помогало.
