Темный Падший (ЛП) - Джаспер Эль
— Победитель получит мороженое, — говорит он. — У Виттории. — Его лицо расплывается в улыбке. — Нашел это кафе раньше.
— Я в деле. — Я бросаю взгляд на свои неуклюжие ботинки. — Мне нужно переодеться.
— Мне тоже, — говорит Эли.
Мы оба поднимаемся по лестнице и через две минуты готовы. Я надеваю то, в чем ходила на тренировку, за исключением того, что закрепляю серебряный кортик за поясом лайкровых брюк. Я натягиваю черные кроссовки «Найк» и заплетаю волосы в длинный хвост, спускаясь по ступенькам. Как раз перед тем, как мы входим в холл, Эли останавливает меня. Он прижимается ко мне, прислоняя меня к стене. Костяшками пальцев он приподнимает мою голову, чтобы я встретила его взгляд. Он ничего не говорит, просто… смотрит. Затем опускает голову и касается губами моих губ. По моим венам пробегает огненный разряд, когда язык Эли ласкает мой, а его рука обхватывает мою шею и удерживает мою голову в нужном положении. Он целует меня медленно, с намерением. Когда отстраняется, у меня перехватывает дыхание.
— Я люблю тебя, Райли По, — шепчет он и проводит пальцем по моей щеке. — Моя будущая жена.
Я улыбаюсь ему, обвиваю руками его талию и падаю в его объятия.
— Я люблю тебя, Элигий Дюпре. — Я хватаю его за зад и сжимаю, а он смеется мне в волосы. — Навсегда.
— На этот раз меня буквально стошнит.
Вздрогнув, я оборачиваюсь. Ной стоит у подножия лестницы, скрестив руки на груди. Эта безумная копна дредов убрана в некое подобие хвостика. Но все равно сдерживается.
— Ревнуешь? — спрашиваю я и хлопаю глазами.
Ртутные глаза Ноя сияют.
— Безусловно. — Он смотрит на Эли. — Счастливчик, бля…
— Предлагаю свернуть налево от ворот парламента, затем перейти на Карлтон, затем на Ватерлоо, мимо вокзала Уэйверли, — прерывает ругань Ноя Джейк. — И по возможности держитесь в тени. Слишком много сплетен о паре сумасшедших вольных бегунов может привлечь нежелательное внимание.
Эли кивает ему, затем смотрит на меня сверху вниз. Не говоря ни слова, он кивает в сторону двери.
— Мы мастера скрывать свои таланты.
— Хорошо, — заявляет Джейк. — Убедись, что так оно и останется.
— Хочешь с нами, Андорра? — спрашиваю я, улыбаясь. — Испытай свои навыки в игре с маленьким человечком со способностями?
Джейк ухмыляется.
— В другой раз, По.
Когда я уходила, то чувствовала на себе взгляды не только Ноя, но и Викториана. Они беспокоились. Никто из них никогда не привыкнет к мысли, что я могу постоять за себя. Эли тоже беспокоится, но он научился держать это в себе. Кроме того, я встречаюсь со злобным вампиром. Когда его провоцируют, он становится таким же бешеным, как больной барсук на крэке.
— Лесть ни к чему не приведет, — говорит Эли на улице.
Я улыбаюсь ему.
— Знаешь, что приведет?
Эли склоняет голову набок и улыбается.
— Что?
Я тычу его локтем в ребра.
— Это!
Я срываюсь с места.
Эли бросается за мной. Ругается. На французском.
— Мне открыть ворота, девочка? — Питер окликает меня сзади.
— Нет, спасибо! — отвечаю я и одним прыжком перелетаю через высоких монстров из кованого железа. Приземлившись на корточки в тени, Эли падает прямо рядом со мной. Он бросает на меня взгляд и улыбается, и мы оба поворачиваем налево, как обычно, бегом. Смертельный бег. На улицах еще есть несколько человек — ночные гуляки, студенты колледжа.
Мы доходим почти до парламента, где темнее, и поворачиваем налево на Карлтон. Активности немного, так что мы ускоряем шаг. Я смотрю на него.
— На вершину памятника, — уточняю я. — На заостренную часть.
Эли просто улыбается.
Сейчас половина третьего ночи, и даже черных такси поубавилось. В Эдинбурге тихо, в том числе и в кафе «У Виттории», а это значит, что мороженого сегодня не будет. Однако, по большей части, эта улица безопасна. Держась поближе к каменным зданиям, в тени, мы свободно бежим. Огибая стены, садовые калитки и стволы деревьев, мы движемся быстро, бесшумно, со скоростью, недоступной смертному. Я едва могу это представить. Я почти уверена, что даже если мы пройдем мимо смертного, его глаза не смогут проследить за нашими движениями. Недостаточно, чтобы увидеть то, что, как им кажется, они видели.
Эли с трудом поспевает за мной, и я изо всех сил стараюсь не рассмеяться вслух. Я чувствую себя хорошо, чувствую себя здоровой и сильной, и я еще больше увеличиваю шаг. Моя кожа и лайкра на ощупь одно и то же. Должно быть, в легких гуляет ветер, потому что, в конце концов, я смертная, но я не запыхалась. Ни капельки. Будто стою на месте, не двигаясь. Или лечу.
Мы добрались до площади Ватерлоо и по-настоящему скрылись. В центре города есть множество укромных местечек, где можно спрятаться, и мы ими пользуемся. Сейчас я опережаю Эли и полна решимости добраться до вершины этого чертова памятника раньше него.
В поле зрения появляется станция Уэйверли, и я направляюсь к ней. Пересекаю ее. Оказываюсь на Принсес-стрит и сбавляю скорость, чтобы снова оказаться в тени, затем увеличиваю скорость. Монумент, кажется, совсем рядом — высокий, стройный, вонзающийся в небо, и после нескольких прыжков на древние каменные шпили я начинаю карабкаться вверх. Держась руками. Быстрее. Зазубренный камень царапает ладони, когда я поднимаюсь все ближе к вершине шпиля.
Я хватаюсь за поручень и защищаюсь от ветра, хлещущего меня. С этой высоты я вижу весь город. Меня переполняет радостное возбуждение, и я хочу закричать, но не делаю этого. Вместо этого я смотрю вниз, готовясь к тому, что Эли дернет меня за лодыжку.
Эли здесь нет.
Я оглядываю шпиль и монумент. Улица подо мной пуста. Я нигде его не вижу. Дерьмо!
«Элигий Дюпре, где ты, черт возьми, пропадаешь?»
Секунду ответа нет. Мое сердце замирает, и я спускаюсь с монумента. Пролетев двадцать футов, я падаю на землю и остаюсь в тени старинной каменной арки, ожидая. Меня переполняет адреналин — состояние, которое началось с того, что мое сердце стало биться так медленно. Меня охватывает безумное чувство, и я зову снова.
«Эли, черт возьми! Лучше ответь мне. Клянусь Богом, это не смешно!»
Никто не отвечает. Я оглядываю Принсес-стрит и возвращаюсь к вокзалу Уэйверли. Чем больше я ничего не вижу и чем больше Эли не отвечает мне мысленно, тем больше впадаю в отчаяние. Молчать — не похоже на него. Особенно когда дело касается меня. И особенно когда он знает, что в Эдинбурге мы столкнулись с неизвестным дерьмом. Я начинаю двигаться по улицам. Ближе к вокзалу.
Еще нет и трех часов ночи, а внутри Уэйверли темно и закрыто. Сам вокзал огромен, и я уже дважды видела, как мимо проезжала машина охраны. Я в тени, и они меня ни за что не увидят. Что-то влечет меня сюда, и я не могу определить это иначе, как внутренним чутьем.
И это что-то нехорошее.
«Эли, если ты издеваешься надо мной, я тебя не прощу. Клянусь Богом, я не шучу».
Ни за что. Он ни за что на свете не станет издеваться надо мной. Что-то происходит, и я это знаю. У меня все внутри леденеет от страха. Это совершенно не в характере Эли.
Я останавливаюсь на секунду, прислоняюсь спиной к каменной стене и думаю. Концентрируюсь. Соберись с мыслями, По.
Слушай.
Вдыхай.
Сначала я чувствую этот запах. Он доносится изнутри станции. И именно там я буду через пять секунд.
Проскользнуть в такое большое здание, как вокзал Уэйверли, в самом центре Эдинбурга, непросто. Оглянувшись, я вижу главное здание Уэйверли из красноватого камня, устремленное ввысь, вместе с башней с часами. Я подхожу ближе, добираюсь до закрытых внешних ворот одного из входов в вагоны на станции, достаточно легко перепрыгиваю через эти ворота и бегу вниз по мощеному пандусу по подземному туннелю. Темно, лишь несколько фонарей отбрасывают немного света впереди меня. Главный вход заперт. Жаль, что металл работает не так, как разум души, иначе я бы взломала его силой. Вместо этого я кладу ладони на сталь, налегаю всем весом на руки и толкаю. С силой.
