Невольница князя (СИ) - Эми Мун
Забава же в который раз дивилась тому, сколь много в мужчине огня. И запоздало тряслась от мысли, что могло бы случиться с нею в первую ночь… Но ведь обошлось как-то. Да и потом князь не был слишком жесток. Она успела свыкнуться и даже полюбить оставаться с князем на ночь… Забава схватилась за пылавшие щеки.
А Ирья хмыкнула.
— Ох, Забава-Забава… Когда окажусь на том свете, непременно спрошу, что это одна из птичек небесных в княжьем тереме забыла.
— Я не…
Но Ирья махнула рукой. На ощупь пошарила рядом с лавкой. Нашла стену и встала. Подошла к окну.
— Полно уже, светлокосая. Я ведь ослепла, а не оглохла. Терем и так под самое горлышко слухами полнился, а сейчас вовсе через край полилось. Князь решил наложницу спать у себя оставить, ха! Видать, понравились ему твои песенки…
Забава крепко зажмурилась, переживая мучительный жар стыда. Ох, как бы ей сквозь землю провалиться?! Значит, ее стоны слышали. И наверняка потешаются сплетнями. Однако вместо ободрения получила от Ирьи сердитое:
— … Хватит сопеть! Ярина знаешь как орала? Не то что стража — весь терем слыхал. Однако князя не обмануть. Живо раскусил притворство. Поэтому и выгнал, как только насытился. Зачем терпеть рядом такую наложницу?
— Н-но… она ведь для него старалась!
— П-ф-ф! Для себя она старалась и только. Ради злата да каменьев разных. Ну… Интерес тоже был, признаю. Все же наш господин — мужчина видный. Такого легко полюбить. Поэтому берегись! Сердце у тебя одно. Никому его не отдавай. Даже за самый драгоценный подарок.
Забава так и села на лавку. А руки потянулись схватить поясной кошель, где прятались два выточенные князем гребешка. Их можно было сложить и в одно, зацепляя ручки меж собой.
Ирья не могла знать про то, чем Властимир занимался ночью. Но все-равно ее слова ударили по больному.
— Хорошо, госпожа… Я понимаю.
Однако ей досталось лишь осуждающее покачивание головой.
Женщина на ощупь пробралась к столу и нашла там миски. Ловко наполнила едой.
— Посиди со мной, Забава. Да расскажи, что в тереме делается. Правду ли говорят — мальчишку князь не тронул? Ох, зря…
В иное время Забава обрадовалась бы таким вестям. Но тревога слишком захватила сердце. Зря она пришла в эту тесную и наполненную лекарственным духом горницу. Слова Ирьи задели за живое. Однако Забава постаралась это скрыть. Все равно никому неинтересно.
* * *
Бокша
Бокша нетерпеливо расхаживал от одного дерева к другому. Под ногой хрустела истлевшая от дождей трава, воздух уже напитался холодом, и даже подбитая мехом душегрейка не могла спасти от озноба.
— Ну где эта девка бродит? Ты обещал, что она явится! — бросил, искоса поглядывая на замершую у валуна фигуру.
— Терпи. Ей не так-то просто вырваться, вокруг много княжьих глаз.
Тьфу! Погань какая… Что волхв, что эта девка. Но любая помощь хороша, когда хочется вершить месть. Бокша готов был хоть с мертвой богиней обниматься, если бы это помогло заполучить светлокосую дряь.
— Убью суку, — прорычал чуть слышно.
Будто отрава, Забавушка проникла в кровь. Ни есть, ни спать не давала! Бокша мечтал, что приехав в Сварг-град сможет скоренько прибрать девку к рукам, однако все оказалось непросто. По нраву пришлась знатному выродку игрушка. Властимир глаз с нее не спускал.
Одна радость — нашлись те, кому светлокосая тоже поперек горла встала. Первым был Мстив, конечно. Бокша услышал это в кабаке от одного из стражников. Только поэтому и решился завести осторожный разговор.
Не подвел волхв.
На одно лишь упоминание о Забавушке ощерился. И проклятая она, и ведьма, и мавка злобная. А Бокша поддакивал. Вот так слово за слово к пониманию и пришли. К общей их радости, в тот же день меченную облили водой из Чуди. Не зря Мстив старался, осторожно распускал слухи. Однако простых ожогов было слишком мало!
Недалеко схрупала ломкая веточка, послышались шаги.
А потом показалась и сама гостья, до носа завернутая в темный платок.
— Не могли поближе к терему место выбрать? — зашипела вместо приветствия. — Все ноги сбила, пока дошла!
Мстив еще больше помрачнел. Аж цветом со своей накидкой сделался — такой же черный.
— Дура ты, девка! Здесь место мною заговорено. Чтобы ни одна тварь живая, ни ветер, ни дождь не услышали беседы.
Женщина зло блеснула глазами. Не привыкла, видать, о себе выслушивать. Своевольная… И не бедная, хоть ее платье выглядело серым и простым. Много про нее Мстив не рассказал, только то, что она вхожа в княжьи палаты. Наверняка одна из наложниц. Те вечно устраивают грызню, и странно, что не явились всем гаремом.
— Давайте уже решим, что делать, — оборвал шипевших друг на друга змей. — Одно скажу — девка мне нужна живой.
Наложница тут же уперла руки в бока.
— Так выкради!
— Выкраду, если за руку приведешь.
Девка запыхтела. Бросила что-то язвительное, но Бокша уже на нее не глядел.
— Ты говорил, есть у тебя знакомец, который поспособствует, — обратился к Мстиву.
— Верно. Но просто так он тоже дело не провернет. Поэтому и ждали третью. Принесла? — обратился к девке.
И та достала из поясного кошеля что-то маленькое. В сумерках не видать толком! А Мстив так и кинулся вперед, будто собака на кость.
— Точно ее волосы? Не врешь?
— Ее, не сомневайся.
Старик схватил добычу и принялся расправлять узловатыми пальцами.
— Да-да, чую… Ее! Славно! — и обернулся к ожидавшему Бокше. — Говоришь, девка тебе нужна… Хорошо. Только придется вновь в седло прыгнуть. Дорога предстоит долгая.
Бокша недовольно нахмурился.
— Это куда же?
— К Топям…
И голосу Мстива вторил проснувшийся ветер. Заскрипели голые ветки, тревожно крикнула птица, и пришел страх, хоть Бокша и был не из пугливых.
— С ума сошел?! Что мне там делать в этом проклятом месте?
А волхв только оскалился.
— Зазнобушку свою по болотам ловить. Поедет туда меченная, никуда не денется. И очень скоро.
* * *
День цеплялся за день и складывался в седмицу. Незаметно время бежит, когда каждый миг делом занят. Высунув кончик языка от усердия, Забава выводила одну руну за другой.
Неплохо вроде получалось! Только пятен на кожу насадила… Вздохнув, она потерла зачесавшийся нос и ойкнула. Еще и лицо испачкала, вот глупая!
Оставив гусиное перо, Забава бросилась к кувшину с водой.
Вот вернётся князь с совета своего, а вместо наложницы — чумазая домовуха, такую и целовать не захочется. Забава аж дыхание затаила.
Опять эти мысли!
С каждым днём они
