Никогда с тобой

Соня

— Нас не будет несколько дней, — сообщает мама за ужином, на который пришли только мы с ней.

Ни Богдана Петровича, ни уж тем более Тана за столом нет. У первого какие-то важные дела, так что он не успел приехать к ужину, а Тан не пришел, хотя я знаю, что мама его звала.

— Командировка?

Я стараюсь скрыть разочарование в голосе. В последнее время мы видимся не так часто, как прежде.

— Прости, что так вышло.

Обычно мы с мамой проводим воскресенье вместе. Гуляем в парке, покупаем мороженное и просто разговариваем, но в этот раз не получится, потому что они с Богданом Петровичем уезжают.

— Ничего страшного, погуляем в следующий раз.

Я не обижаюсь, понимаю, что у мамы сейчас так много забот. Подготовка к свадьбе отнимает львиную долю времени, а ведь мама еще и работает.

— Скажи, как вы с Таном? Поладили? Он кажется мне сложным мальчиком.

— Все в порядке, — успокаиваю ее.

— У нас запланирована конференция в другом городе. Мне не хочется оставлять тебя здесь, но выбора нет. Богдан не сможет поехать один, я нужна ему там.

— Я все понимаю, мам, не переживай.

— Ты не сиди дома! Сходи погуляй, в торговый центр заскочи, может, купишь себе что-то новое. Вот, — мама протягивает мне пластиковую карту. — Богдан сделал специально для тебя. — Что это?

— Деньги на личные расходы.

Ничего кроме “о-о-о” из моих уст не вырывается. Я настолько шокирована щедростью Богдана Петровича, что не сразу нахожусь со словами.

— Богдан сказал, что ежемесячно выделяет сыну деньги, вот и тебе сделал карту, чтобы никак не обделять. Все же, мы совсем скоро станем одной семьей.

— Хорошо, — беру с рук мамы пластиковую карту.

— О, уже делите папочкины деньги?

Голос Тана звучит слишком неожиданно. Я вздрагиваю и карта выпадает у меня из рук прямо на пол. Я не успеваю ее поднять. Это за меня делает Тан. Вертит пластик в руках и хмыкает:

— А папочка расщедрился на дочурку-то, — скалится. — Золотую карту выдал. Хорошо постарались этой ночью?

Я вскрикиваю, когда мама отвешивает Тану звонкую пощечину. Я никак не ожидаю такого поворота, хотя его слова меня тоже сильно возмутили. Как ему вообще в голову пришло так разговаривать со взрослым человеком? Совсем скоро моя мама станет законной женой Богдана Петровича? Неужели Тан и дальше продолжит себя так с ней вести.

— Вы забываетесь, молодой человек.

— На первый раз, — с нажимом говорит Тан, — я сделаю вид, что этого не было.

— И что же будет во второй?

— Вам лучше не знать.

Тан швыряет кредитку на стол и, развернувшись, широким шагом покидает столовую. Мама выглядит шокированной. Она в ужасе распахивает глаза и садится на свое место. Я так и стою, молча глядя на брошенную небрежно карту. После произошедшего ее совершенно не хочется брать в руки, а уж тем более ею пользоваться, но кое-какие деньги мне все-таки нужны. Если мама уезжает а целых два дня, мне нужно будет где-то провести это время. Идеально было бы сходить со Стефкой в торговый центр. Шоппинг в магазине занимает много времени, и я бы могла вернуться домой довольно поздно. Это помогло бы мне не сталкиваться со Стасом или хотя бы минимизировать наши встречи.

— Вы точно ладите? — спрашивает мама удивительно охрипшим голосом.

— Он… грубоват, — говорю маме, чтобы не вызывать подозрений. — Мы практически не общаемся, так что никаких проблем его грубость у меня не вызывает.

— Такое сказать… — сетует она. — Да я ему практически мать! Пусть и не родная, но все же…

— Мам, — успокаиваю ее, как могу.

Она у меня довольно ранимая. Все сказанные слова всегда принимает близко к сердцу, даже если они не сказаны абсолютно незнакомым человеком. Помню, как в супермаркете какой-то алкаш назвал ее толстой, так она рыдала потом дома, хотя всегда была стройной, как осинка. А здесь Стас… почти родственник.

— Мам, — трогаю ее за руку. — Он просто очень сложный. Не обращай на него внимания.

— Видимо, ты права, — она вздыхает, но когда мы начинаем убирать со стола, все равно всхлипывает.

Такой ее и застает Богдан Петрович. В слезах, с размазанной тушью и без настроения. Конечно, он начинает расспрашивать, что случилось. Вначале смотрит на меня, ожидая объяснений, но я не могу выдавить ни слова. Во-первых, меня устрашает его пронизывающий до костей взгляд холодных глаз, а во-вторых, я бы ни за что не призналась в том, что в слезах матери виноват Тан. Сдавать его — себе дороже. Он ведь в любой момент может сменить гнев на милость.

— Я просто… — оправдывается мама. — Не обращай внимания, я сказала Соне, что мы едем в командировку, вот и расчувствовалась.

Пока мама плачет на плече у Танского старшего я тихонько ухожу в свою комнату. Она так же, как и я, решила ничего не рассказывать Богдану Петровичу, хотя сомневаюсь, что Тан оценит. От мыслей отвлекаюсь работой над проектом, который нам задали в университете. Его задали еще в сентябре, но так как я пришла на обучение только в середине ноября, не имела возможности работать над ним раньше. Сейчас мне приходится учиться усерднее и выполнять больше заданий.