Алина Весенняя - Шерше ля фам (сборник)
Наши путешественники добрались по пустыне, но к оазису вела и другая, современная дорога, предназначенная в основном для перевозки грузов. Бизнес есть бизнес! И желающих добраться по пустыне было так много, что этот волшебный городок процветал, хорошея день ото дня.
Путники спешились на специальной стоянке. Хусейн указал им дорогу к отелю. Здание было трехэтажным, выполненным в восточном стиле, с небольшими башенками и резными балкончиками.
Лина от усталости еле тащила ноги и была не в состоянии адекватно воспринимать реальность. Он проводил ее к отдельным апартаментам.
– Отдыхай, дорогая, я приду к тебе через пару часов, – он виновато улыбался.
Лина молча зашла в свой номер и плотно закрыла дверь прямо перед его носом. Она стащила с себя надоевшую абайю, упала на огромную чистую постель и отключилась.
Отдохнув в прохладной комнате, Лина открыла глаза и осмотрелась вокруг. У нее был красивый чистый номер, просторный и современный.
Лина зашла в ванную комнату. Посередине стояла большая белоснежная ванна с резными позолоченными ножками, имевшими вид лап диковинных животных. Рядом на стеклянном столике стояла большая банка, доверху наполненная лепестками алых роз.
Лина не стала принимать ванну, она ополоснулась душем, смывая со своей нежной кожи песок, который просочился даже сквозь одежду. Дыша свежестью, Лина вышла в большую комнату, надела легкое кимоно, включила телевизор, щедро ливший арабские мелодии, и присела на край постели. В это самое время раздался легкий стук в дверь.
– Кто там? – скорее, машинально спросила Лина.
– Открой, пожалуйста, это я!
Да, это был его голос. Лина открыла дверь.
– Извини меня, пожалуйста!
– За что?
– За то, что я не оградил тебя от похотливых английских рук. Я подумал, что тебе это понравится.
– Что это?
– То, что случилось во время песчаной бури!
– Мне было так страшно, что я ничего не помню.
– Ну что ты, милая, бури здесь обычное дело.
– Только не для меня.
В дверь снова тихо постучали.
– Это, наверное, привезли ужин, – сказал Он и пошел открывать.
– Ба! Знакомые все лица!
На пороге стояли их новые знакомые – Джеймс и Том, во всей своей красе, вымытые и причесанные. Джеймс в одной руке держал огромный букет из кремовых роз, в другой сумку, а Том впереди себя толкал тележку, полностью заставленную разнообразными яствами. Да, изобретательности этой парочки можно было только позавидовать.
– Хай!
– Хай! – ответил Он.
– Лина, ну что, поужинаем с этими британскими сластолюбцами?
– Да пусть уже заходят, видно, от них сегодня никуда не деться, – заулыбалась Лина.
Ей всегда нравились мужчины, идущие напролом к своей цели. А сегодня их целью была именно она – взрослая, красивая и сексуальная женщина.
– Проходите! – Он общался с ними на английском языке.
– Тсенкью!
Англичане зашли в номер. Джеймс протянул Лине роскошный букет, а потом, как волшебник, одним мановением руки, извлек из сумки литровую бутылку великолепного шотландского виски. Где и как он его раздобыл – одному Богу было известно. Ведь в Саудовской Аравии господствовал сухой закон, и легче было раздобыть снега в знойной пустыне, нежели спиртной напиток. И тем не менее это был виски, и он сейчас стоял на Линином журнальном столике.
Том накрыл стол, посередине он поставил блюдо с еще дымящимся ягненком, зажаренным на вертеле, рядом разместил тарелку с белоснежным рассыпчатым рисом, овощи, фрукты и сладости, а также большой кувшин с апельсиновым соком. Потом разложил тарелки, вилки, стаканы и салфетки. Он делал свое дело так умело, что не осталось сомнения, что когда-то в студенчестве он подрабатывал официантом, а знания за плечами не носить. Вот ему и пригодились эти навыки.
Лина со своим другом сидела на кровати, а друзья разместились на креслах, и пир начался. Том разлил виски по стаканам. Джеймс произнес тост на английском языке.
– За дружбу!
Лина поднесла стакан к губам и сделала несколько глотков золотистой, пахнущей дымком жидкости. Приятное тепло разлилось по венам и достигло головы. Джеймс и Том вдруг стали необыкновенно милыми, а Он и вообще божественно красив.
Мужчины оживленно общались на английском языке, при этом не забывали ухаживать за своей дамой. Кто-то подливал ей сок, кто-то помогал с ягненком. За столом царила доброжелательная атмосфера, но с каждым выпитым глотком виски взгляды мужчин становились все тяжелее и тяжелее, им все труднее и труднее было отрывать их от женских губ, рук, ног и груди, рельефно выступавшей сквозь розовый атлас кимоно.
– Включи телевизор громче, я сейчас!
Лина скрылась в ванной комнате.
Через десять минут она выплыла в восточном танце на середину комнаты, выводя плавные волны своими роскошными бедрами. Ее руки сейчас были похожи на крылья диковинной птицы и то взмывали вверх, то плавно опускались вниз, манипулируя сознанием опешивших от такого зрелища мужчин.
Бирюзовый шелк струился по ногам, лиф и заниженный пояс восточного костюма были украшены позолоченными монетами, издававшими звон в такт ритмичных движений женщины.
Это был ее сюрприз, приготовленный для Него. Но вышло то, что вышло. На этот раз наложница была одна, а султанов сразу три. Для арабского мира это был нонсенс, а для европейского – необычная, но вполне допустимая ситуация.
Лина больше не ощущала себя личностью, скорее, неким аморфным телом, созданным для плотских удовольствий, которое смело ринулось навстречу своему женскому счастью, в этот раз умноженному на три.
Выбираю самого лучшего,Смело множу его на три,И родится по воле случаяПринц, задуманный для игры!
А глаза у него каре-серые,С чистотой голубых небес…Из троих одного я делаю,Увлекателен сей процесс.
А потом…Пальцы всех перекрещиваю,На своей обнаженной груди…Бесконечно бредовая женщина,Пожелавшая экшен-любви…
Восточная музыка разливалась по комнате, Лина танцевала свой танец. У мужчин первое оцепенение прошло, они как по команде поднялись и окружили ее плотным кольцом, потом опустились перед ней на колени и принялись целовать подол ее бирюзового убранства. Слова здесь были не нужны, их взоры были полны восхищения и безумного желания.
На всех четверых нашло некое затмение, такое напряжение не могло дальше продолжаться, одежды вдруг стали нестерпимо тесными и жаркими. Хотелось наготы, прикосновений, слияния женского и мужского начала. Все ушло на второй план: воспитание, национальности, предрассудки. Была только она – их женщина и они – ее мужчины!
