Роксана Морган - Кто рискнет согрешить
Затем она услышала звук расстегивающейся молнии.
Невероятно, но она почувствовала, как ее тело само выгнулось дугой, приподняв повыше зад.
Он оседлал ее вместе с мотоциклом.
Его мускулистые бедра уперлись в ее зад, по горячей коже струился пот, пальцы быстрыми движениями ласкали ягодицы. Вновь восставший член уперся во влагалище.
Она почувствовала, как он освободил одну руку и направил его внутрь. Толстая головка члена почти подбросила ее, но обильно смоченные губы приняли его в себя. Она подалась всем телом вверх и назад, помогая войти члену, толкая яички и живот. Его ствол глубоко проник в ее жаркое лоно, с жадностью поглотившее его. Сильными руками он обхватил ее ляжки и притянул к себе.
Все ее тело напряглось.
Доведенная до предела, трепеща от долго сдерживаемого удовольствия, она наконец кончила, почти задохнувшись от обжигающе острого наслаждения, а затем кончала еще и еще, прижавшись голым потным животом к кожаному сиденью мотоцикла, вцепившись руками в твердый металл, пока его руки крепко удерживали ее за талию, а вздувшийся член все долбил и долбил ее; ее киска все крепче сжимала его, пока он не кончил вторично и оба они не отвалились в изнеможении, а эхо их хриплого дыхания отражали кирпичные своды Саутворкского моста.
Наконец он наклонился к ее уху и еще прерывающимся голосом сказал:
– Я ведь даже не знаю, как тебя зовут! Шеннон вскочила на ноги. Еще дрожащими пальцами она отряхнула и расправила одежду, пробормотав что-то себе под нос, сама не зная что.
Его еще горячее семя вытекло из глубин ее лона, оставив пятно на сиденье мотоцикла.
Чувствуя глубокую расслабленность и удовлетворение, охватившее все ее существо, она улыбнулась и подставила лицо солнечным лучам.
– Это было очень мило, спасибо тебе. Прощай!
– Как это, прощай? – жалобно запротестовал он. – Разве я тебя больше не увижу, крошка?
– Нет, – просто сказала Шеннон.
Его голубые глаза выражали неподдельное изумление.
– Я что-то не врубаюсь, крошка! Почему нет?
– Потому что я не хочу, – сказала Шеннон. – Я не по этой части. Впрочем, кое-что ты можешь дать мне. Нет, не деньги. Вот это.
Она подошла и оторвала первую квитанцию из его блокнота. Его голос все еще звучал в ее ушах, пока она направлялась в сторону метро «Лондонский мост»: «Ну почему же?..»
На губах Шеннон блуждала задумчивая улыбка, а мысленно она уже была на обеде.
…Шеннон Гаррет опаздывала к обеду.
Солнечные лучи отвесно падали в узкие лондонские улочки. Каблучки ее босоножек взбивали пыль, когда она, срезав путь через дворик церкви Сент-Джил, запыхавшись, выскочила на Денмарк-стрит.
Она задержалась на минутку, чтобы посмотреть на свое отражение в витрине магазина. Белая блузка и кремовая юбка, белый парусиновый жакет, в руке портфель… Она всмотрелась получше, увидев женщину, которая никак не выглядит на свои тридцать, с волнистыми волосами, стянутыми у висков назад; ее каштановые волосы в витрине магазина казались темно-рыжими.
По ней не скажешь, что она еще недавно плакала. Ее глаза не казались ни опухшими, ни размазанными.
На той стороне улицы кто-то помахал ей рукой.
Шеннон тут же разглядела Надю Кей среди множества людей, сидящих за столиками на улице у кафе «Валетта». Рыжеволосая женщина снова подняла руку, небрежно помахала ею и улыбнулась. Солнечные очки скрывали ее глаза. Шеннон помахала ей в ответ и пересекла забитую машинами улицу.
– Ты сумела сбежать из магазина, да? – Шеннон присела рядом с Надей в скудной тени, отбрасываемой липой.
– Мой папаша присмотрит за ним пару часов. Он у меня такой милый старик! – Надя сняла солнечные очки, под которыми оказались глаза с поразительно длинными темно-рыжими ресницами. Чуть заметные морщинки вокруг глаз выдавали, что она была на добрый десяток лет старше Шеннон. Струйка пота сбегала по ее усыпанным веснушками плечам, ключицам, исчезая под вырезом бежевого полотняного платья. – Шеннон, с тобой что-то случилось?
– Да нет, – неуверенно произнесла Шеннон.
Запах пота исходил от юношей и девушек, заполнивших кафе «Валетта». Отнюдь не неприятный. Тепло тел, высоко закатанные рукава, глубокие вырезы платьев. Громкий шум разговоров. Дневные потребители обеденных коктейлей: бизнесмены, люди от искусства. Шеннон виновато оглянулась вокруг, нет ли кого-нибудь еще из персонала журнала «Фам». Нет, никого не было.
– Кори заказывает коктейли в баре, – заметила Надя, откинувшись назад, чтобы заглянуть через головы людей внутрь кафе. Солнце уже оставило легкий загар на ее обнаженных, смазанных кремом руках. – Я сказала ей, чтобы она взяла один для тебя. Что с тобой?
– В общем… – Лицо Шеннон исказилось. – Я порвала с Тимом. В конце концов я сделала это. И я рада, что все же сумела сделать это.
Надя вытащила тонкую сигарету.
– Он бы никогда не бросил Джулию. Я рада, что ты наконец все поняла.
– Да я всегда это знала. И как раз когда я ему сказала это, он заплакал. Он заплакал, Надя, как обычно.
И сказал, что оставит ее, дело только в детях, но он оставит ее, ему только нужно дать время.
– А что ты?
Шеннон вздохнула:
– Сама себе удивляюсь. Я сказала ему: «Я уже слышала это дерьмо слишком много раз. Проваливай!» И он… он ушел. И это после шести лет!
– Я найду тебе мужика, – заявила Надя, когда Шеннон перестала хлюпать носом. – Нет ничего лучше нового любовника, чтобы вернуть уверенность в себе. По крайней мере пока ты в него не влюбишься.
Новый голос добавил:
– Только он превратится в тряпку, кто бы он ни был.
Высокая девушка с черными волосами наклонилась над столом, осторожно держа три стакана в руках. Поставив стаканы и вытерев влажные ладони о подол своего черного летнего платья, она улыбнулась Шеннон.
– Есть только две разновидности мужчин: слабаки и сволочи, – заявила Кори Блек.
Шеннон посмотрела ей в глаза:
– Я всегда забываю, что ты ж разведена. Ты смотришься совсем девчонкой.
– Замужем в восемнадцать, разведена в двадцать, – сказала Кори.
– Тим был слабаком. Я всегда знала это. Во всем, кроме постели… – Шеннон посмотрела на своих подруг. – А хорошо ли было бы, если б мы могли просто переспать с понравившимся мужиком, не заботясь об остальном?
Рыжеволосая Надя загадочно улыбнулась:
– Хорошо в теории, но на практике ты так не поступишь, дорогуша.
– Я смогу! – огрызнулась Шеннон. – Я знаю, что вы думаете обо мне: эта старая зануда Шеннон работает в одной конторе с женатыми бойфрендами – робкий мышонок!
– Ну что ты, дорогая, мы так не думаем! – Подлинная успокаивающая озабоченность прозвучала в Надином голосе, и Шеннон закончила:
