Х. М. Уорд - Договоренность: Семья Ферро. Книга 3 (ЛП)
Его голубые глаза прошлись по мне. Шон помедлил перед тем как сказать: - Ты играешь очень хорошо. Кто научил тебя?
- Моя мама. – «Я ничего не чувствую». Если я буду и дальше так думать, все так и получится. Возможно, я не буду ничего чувствовать. В конце концов, каждая живая часть меня просто атрофируется. Я не буду реагировать на его голос или прикосновения. У меня получится. Я смотрела в одну точку перед собой.
- Она, должно быть, прекрасный музыкант.
Я знаю, он сейчас пытается подобрать какие-то хорошие слова, но мне все равно. Я резко ответила: - Была. Она умерла вместе с моим отцом в автомобильной аварии. В прошлом году. Это была моя любимая песня. Последние два года просила ее помочь с этой мелодией.
Шон смотрел на меня, пока я говорила. Наконец, он сказал: - Ты через многое прошла.
Это не вопрос. Он оставил эту фразу висеть в воздухе между нами, а я кивнула.
- Да, но кто нет? – Я пыталась звучать безращличной, но вряд ли получилось. Я пожала плечами и добавила: - Что не убивает, делает тебя сильнее. Я слышала что-то подобное. – Я взглянула на него, ожидая, что он среагирует на мой намек, но он лишь кивнул в ответ.
- И я что-то такое слышал. Какие еще песни ты знаешь?
Я посмотрела на рояль напротив меня. Мириады воспоминаний о маме пронеслись через мои мысли. Она любила играть классические произведения. Я предпочитала более мрачные вещи, современную музыку. Я слегка дотронулась до клавиш и стала наигрывать. К моему удивлению, Шон присоединился ко мне. Мы оба молчали, так и играли, попеременно чередуя песни, пока сонливость меня не одолела настолько, что я не могла уже держать голову прямо.
Мои пальцы неловко прошлись по клавишам еще раз, и Шон остановился. Он обернулся и встал. Наклонившись, он поднял меня на руки: - Эвери, прости, если я сделал тебе больно. – Он чуть откинулся, смотря мне в глаза. Шон нежно прижался ко мне губами, и тут вспышка вины прошлась через меня. Я делала все возможное, что поцеловать его без лишних эмоций, но спрятать их все-таки не смогла.
В ту ночь я едва сомкнула глаза. Все продолжала представлять себе красивую женщину, держащую милого малыша на руках. Они были всего лишь лицами в моем воображении, пока я пыталась заснуть. Однако ощущение моего предательства не покидало голову. Я ведь не такой человек. Как жаль, что я не умерла. Жаль, что я не стала нечувствительной ко всему. Я заснула, мечтая быть кем-то другим.
Глава 3
На следующее утро Шон ушел. Он покинул номер, даже не разбудив меня, чтобы попрощаться. На своей подушке он оставил записку. Я развернула ее, думая о том скомканном клочке бумаги в его кармане. Мое сердце сжалось в груди. Я не могла дышать. Зажмурив глаза, я постаралась унять ноющую боль внутри. Медленно вдохнув, я наконец развернула записку.
Я прошу прощения за прошлую ночь. Я не хотел, чтобы все так получилось. Надеюсь, ты отдохнешь эти утром и вернешься вечером как раз к ужину. Хотел еще кое-что показать тебе позже. Увидимся.
Шон.
Я быстренько оделась и сделала звонок мисс Блэк, сообщив о том, что Шон предоставил мне свободное время на весь день. Она хотела, чтобы я оставалась с ним на месте, но Шон пожелал, чтобы я прогулялась. В конце концов, мисс Блэк согласилась, и я ушла из отеля. Когда я наконец-то добралась до своего кампуса, способность здраво мыслить покинула меня. Хотелось кричать. Зарыться лицом в подушку и выплакаться. Мысли бурлили в моей голове и так сильно тревожили меня, что я не могла усидеть на месте. Прошли уже месяцы с тех пор, как я в последний раз была в таком состоянии.
Я вставила ключ в замочную скважину и повернула. Дверь широко распахнулась. Когда я осмотрелась, то увидела тупоголового парня Эмбер – эксгибициониста – разделывающего индейку прямо на моем туалетном столике. Жирный сок стекал с индейки, оставлял пятна повсюду: около моих румян, пудреницы, на полу. Парень широко улыбнулся.
- Да надень же ты, наконец, трусы на себя! – я заорала на него, почти бегом пересекая комнату.
Я оставила дверь в холл открытой. Голый придурок махал подряд всем проходящим мимо. Эмбер даже нет сейчас в комнате, а этот идиот ест индейку на моем столике. Нет сил это терпеть. Я чувствовала, как мое сердце постепенно отмирает в груди. Я схватила свои тренировочные штаны и переоделась в ванной.
Когда я снова вышла, голый парень что-то пробормотал по поводу присоединения к его компании, но я показала ему средний палец и выбежала за дверь.
Мне нужно срочно убраться отсюда. Пока я бежала по холлу, Мел высунула голову из своей комнаты: - Эй, красотка! Куда это ты так несешься? Я думала, ты была… - Когда я не остановилась, Мел шагнула за мной. – Эвери! – прокричала она мне вслед, но я не остановилась. Я не могла остановиться.
Понадобилась минута, чтобы завести машину, и меня уже здесь нет. Я не планировала ехать туда. Я просто ехала туда, куда подсознательно вело меня то ноющее чувство в груди. Вглядываясь через запачканное лобовое стекло, я ехала дальше на восток. Пару поворотов, и машина остановилась перед черными железными воротами, что были входом на кладбище. Я смогла добраться сюда без проблем с двигателем. Все еще было очень рано. Никого поблизости. Я проехала мимо нескольких рядов с надгробными плитами к новым участкам в конце. Здесь была свежая могила, холмик которой был уже покрыт зеленой искусственной травой. Я также проехала мимо нее и съехала с главной дороги, продвигаясь в самый конец. Я остановилась. Машина затряслась, заурчала и заглохла.
Мои волосы небрежно свисали вокруг лица. Я открыла дверь машины и быстро пошла к ним. В горле стоял ком, который я никак не могла проглотить, не важно, как сильно я старалась. Слезы застилали мне глаза, но не бежали по щекам. Участок с моими родителями был расположен за огромным дубом. Его старый огромный ствол скрывал меня от других посетителей. Я опустилась на колени около могил родителей и вся сжалась в попытке унять боль. Мой лоб был прижат к холодному твердому камню. Зубы прикусили губы и так и держали их между собой. Вдохнув холодный воздух, я резко села. Мои волосы откинулись назад, цепляя маленькие веточки. Мое сердце гулко билось в груди. Итак, мне в очередной раз становилось предельно ясно: весь этот ад не сон, а явь. Все кажется таким неправильным. Я смотрела прямо перед собой на выгравированные имена моих родителей на плите, не замечая ничего вокруг.
Ветер поднял пряди мои волос с плеч. Я не знаю, сколько времени провела на коленях, но ноги были все в земле и хвойных иголках. Я чуть изменила свое положение, села на землю и прижала колени к груди. Просто дышала - все, на что я была способна в данный момент. Моя злость постепенно ушла. Я больше не приходила сюда, чтобы кричать на их могилы за то, что так внезапно бросили меня. В этот раз я не знала причину своего приезда. Я залезла обратно в машину и так и осталась там.
