Трое шведских горных мужчин (ЛП) - Голд Лили
— Что?
— Отдай мне свои ключи.
Она выглядит испуганной.
— Что? Нет! Подожди, что происходит?
На секунду я задаюсь вопросом, может она действительно глупа. Потом я понимаю, что она не поняла наш разговор.
Чертовы туристы.
— Ты не умеешь водить, — резюмирую я. — Твоя машина разбита, и у тебя травма головы. А это значит, что ты должна пойти с нами. Надвигается шторм. Нам нужно выдвигаться прямо сейчас.
Она делает шаг назад, скрещивая руки на груди. Она уже дрожит в своем тонком розовом пальто.
— Но куда вы меня везете?
— Домой.
Ее глаза расширяются.
— Я вас не знаю. Я не позволю тебе отвезти меня к себе домой!
— Отлично. Тогда умирай здесь. — Я захлопываю багажник грузовика.
Илай набрасывает ей на плечи свое пальто.
— На самом деле у тебя нет выбора, детка, — извиняющимся тоном говорит он. — Ты уже замерзаешь. Когда усилится ветер, ты довольно быстро получишь переохлаждение. Обещаю, что мы не кусаемся.
— Я могу просто позвонить кому-нибудь, чтобы отбуксировали машину. — Она смотрит на меня. — Кому-нибудь профессиональному. Не незнакомцу с улицы.
— Удачи с этим.
— Никто не выйдет на улицу в такую погоду, — объясняет Илай. — Прямо сейчас все направляются домой, чтобы переждать шторм. Я сомневаюсь, что ты вообще сможешь дозвониться.
Я снова протягиваю руку.
— Я говорю в последний раз. Отдай. Мне. Свои. Ключи.
Она смотрит на меня, двигая челюстью, гнев горит в ее красивых карих глазах. Снежинки падают между нами еще быстрее чем прежде. Не раздумывая, я наклоняюсь и снова поднимаю капюшон ее пальто, накрывая ее голову.
Она поджимает губы. Она медленно разжимает руку в перчатке и протягивает мне ключ. Я беру его и вставляю обратно в замок зажигания ее машины, чтобы разблокировать рулевое управление, затем возвращаюсь к грузовику, дергая за ручку задней пассажирской двери.
— Залезай.
Она бросает на меня последний тяжелый взгляд, затем молча забирается внутрь. Я захлопываю дверцу и направляюсь к водительскому месту.
— Ты бы умер, если бы стал хоть капельку милее? — бормочет Илай, пристегиваясь рядом со мной. — Она только что попала в автомобильную аварию.
— Я спасаю ей жизнь. Думаю, это чертовски мило с моей стороны.
— Она напугана, — настаивает он.
— Ты сможешь обнять ее, когда мы доберемся. — Я завожу двигатель. — Пристегни ремень безопасности, — приказываю я через плечо, затем завожу машину.
ГЛАВА 3
ДЭЙЗИ
Наверное, мне следовало немного больше посопротивляться, размышляю я, наблюдая за проплывающим за окном заснеженным лесом. Кажется, я где-то читала, что шансы избежать похищения падают на девяносто пять процентов, как только вас сажают в машину. Я не знаю этих людей. Они могут быть кем угодно.
Хотя, честно говоря, я действительно начинаю чувствовать себя плохо. Теперь, когда адреналин на исходе, я не могу перестать дрожать. Мой мозг работает медленно и затуманено, и моя шея убивает меня. Я думаю, это последствие того, что меня швырнуло обратно на сиденье.
— Ты уверен, что не можешь отвезти меня обратно в город? — спрашиваю я Коула, вглядываясь в окно. Местность становится все круче по мере того, как мы поднимаемся через горы. Страх сковывает меня. Как высоко живут эти ребята? Мне сказали, что Кируна, где я должна была остановиться, является самым северным городом во всей Швеции, но мы уже некоторое время едем без каких-либо признаков остановки.
Его руки сжимаются на руле.
— Нет.
— Как мне знать, что ты не похищаешь меня?
— Никак.
— Отлично, — бормочу я. — Просто превосходно.
Будь что будет. Я полагаю, у меня нет выбора. Если он прав, и надвигается буря, я бы все равно умерла. По крайней мере, если меня разрубят на мелкие кусочки я умру быстрее, чем если бы задохнулась под несколькими футами снега.
Я осматриваю машину. Это потрепанный, крепкий на вид грузовик с темными кожаными сиденьями. На заднем сиденье рядом со мной сложено зимние пальто, а багажник набит картонными коробками и инструментами.
Я подозрительно смотрю на них.
— Сзади есть пистолет.
— Да, — отвечает Коул.
— И топор.
— Хорошо подмечено.
— Потрудитесь объяснить, зачем?
Он поворачивает за угол, и мы въезжаем в еще более густой участок леса. Деревья стоят так близко друг к другу, что поглощают свет автомобильных фар, затемняя дорогу.
— Нет.
Прекрасно.
Илай поворачивается и одаривает меня ухмылкой.
— Не волнуйся, детка. Мы везем тебя в безопасное место. Обещаю.
Коул что-то бормочет себе под нос, и Илай закатывает глаза. Мужчины начинают спорить на быстром шведском, и я опускаюсь на свое место, закрывая глаза от пульсирующей головной боли.
Я просыпаюсь от толчка, резко остановившейся машины. Должно быть, я задремала. Парни расстегивают ремни и надевают снегоступы.
Мы остановились перед огромной хижиной, окруженной редкими замерзшими деревьями. Стены сделаны из деревянных досок, выкрашенных в красный цвет, а в окнах горит золотой свет. Как будто домик из рождественской открытки.
Я приподнимаюсь на своем сиденье, чтобы лучше осмотреться, и чуть не вскрикиваю, когда боль пронзает мою шею. Она еще сильнее, чем была раньше, и я стискиваю зубы, в попытке сдержать слезы, которые выступают у меня на глазах.
Порыв ледяного воздуха ударяет в меня, когда Илай открывает мою дверь.
— Нужна помощь? — весело спрашивает он.
— Я сама, — бормочу я, выскальзывая из машины в снег. Я тут же проваливаюсь почти до колен. Ледяная вода пропитывает ткань моих джинсов. Морщась, я оглядываюсь по сторонам, оценивая свое окружение.
С неба падает снег, еще гуще, чем раньше. Трудно что-то разглядеть сквозь шквал огромных хлопьев. Кроме большого деревянного сарая для хранения вещей, поблизости нет никаких других зданий. Я думаю, эти ребята, должно быть, живут в полной изоляции. Наедине с лесом. Никаких любопытных соседей, слоняющихся поблизости, чтобы услышать крики своих жертв.
Прекрасно.
Илай и Коул вытаскивают ящики из багажника грузовика и направляются к входной двери. Я пытаюсь последовать за ним, но когда делаю шаг вперед, моя нога просто проваливается. Я вытаскиваю ногу из снега и снова толкаюсь вперед. Это все равно что пробираться сквозь зыбучие пески. Я успеваю пройти всего около трех метров, прежде чем моя нога зацепляется за что-то, скрытое под снегом. Я теряю равновесие, шатаюсь и падаю вперед. Я раскидываю руки, готовясь к тому, что полечу лицом в снег…
Но пара сильных рук обхватывает мое тело. Меня поднимают и прижимают к чьей-то груди.
Я поднимаю глаза и вижу, что Коул несет меня, будто ребенка. С такого близкого расстояния я могу разглядеть каждую светлую волосинку в его щетине, оттеняющую подбородок. Я смотрю, как снежинка тает на его коже.
— У нас нет целого дня, — бормочет он, шагая вперед. Он преодолевает расстояние от машины до хижины всего за несколько длинных шагов, затем очень, очень осторожно опускает меня в дверном проеме рядом с Илаем.
— Отведи ее внутрь. Я поставлю ее машину в сарай, — хрипло говорит он и исчезает.
Илай открывает входную дверь и придерживает ее для меня.
— После тебя, — радостно говорит он.
Успокаивая нервы, я вхожу в дом.
Я не уверена, чего я ожидала. Забрызганная кровью скотобойня? Тела всех их бывших жертв, свисающие с потолка на крюках для мяса?
В действительности это очень прекрасный маленький дом. Входная дверь ведет прямо в гостиную. На стене справа от меня — набор шкафов и крючков, я думаю, для обуви и пальто. Слева от меня стоит на вид мягкий диван и пара кресел вокруг кофейного столика. В камине весело потрескивает огонь, а деревянные стены увешаны электрическими лампочками, излучающими мягкое золотое сияние.
Я делаю еще один осторожный шаг внутрь, оглядываясь по сторонам. Вдоль стен тянутся книжные полки.
