Летний вечер - Александр Мун
Такси подъехало к клубу, Он открыл дверь и вышел на улицу. Придерживая дверь, Он галантно подал руку спутнице и помог выйти из машины.
— Ты сейчас олицетворяешь поговорку — «если с вами очень вежливы, вас хотят либо обмануть, либо трахнуть». — улыбнулась Она.
— Просто стараюсь быть галантным. — выпитый за вечер виски уже успел расслабить и сделать непринужденно веселыми обоих, или показная непринужденность была попыткой справиться с волнением?
Они стояли на тротуаре и смотрели на яркую вывеску клуба. «Райский сад».
— Райское наслаждение? — с иронией сказал Он
— И расплата за грехопадение. — ответила Она в тон.
Взяв спутницу за руку, Он сделал первый шаг, и они подошли к двери клуба. Дверь была стилизована под деревянные ворота, с железной ручкой, выполненной в форме фигового листа, намекая на то, что было за ней скрыто, словно намекая — это последний шанс отказаться, не входи! Обратной дороги уже не будет, яблоко прийдется попробовать. Он позвонил в звонок, кричащий справа от двери о том, что райский сад вполне соответствует времени, и дверь открылась перед ними.
Несмотря на антураж, привратник, открывший дверь, был без мечей и крыльев — белая рубашка на спортивной фигуре, черные брюки, короткая стрижка, и заученный снисходительно-изучающий взгляд.
Бегло посмотрев на обоих, он спросил:
— Главное правило клуба?
— Нет — значит нет. — принимая правила игры ответил Он.
— Заходите.
Они зашли в дверь райского сада, держась крепко за руки, и охранник закрыл за ними дверь.
Небольшой тамбур, в нескольких метрах от двери задрапированный тканью вход в клуб, справа стойка ресепшен с приветливо улыбающейся блондинкой средних лет. Сверху из одежды на ней был только кружевной черный лифчик, подчеркивающий небольшую грудь, намекающий на тематику заведения и не оставляющий сомнений. Они подошли к стойке, переглянулись, и Он сказал:
— Привет! — при этом его взгляд все время падал на аккуратную грудь, с
прятавшуюся за черной тканью лифчика. Он пытался поднимать взгляд и натыкался на зеленые игривые понимающие глаза, пытался сфокусироваться на золотых сережках — кольцах в ее ушах, и снова опускался на грудь, замечая по дороге татуировку на правой руке.
— Добрый вечер! — ответила блондинка. — Вы у нас первый раз?
— Да.
— Вы пара?
— Да, мы женаты.
— Справа раздевалка, там можно переодеться и оставить личные вещи, парам сегодня вход бесплатный, оплата за бар на выходе. Возьмите ключ от шкафчика. — Она достала из-под стойки красную пластиковую карту и положила ее рядом с собой.
— Не бойтесь пробовать, вы скорее пожалеете о том, чего не сделали, чем о том, что сделали. — с улыбкой посмотрев на них, сказала она.
Он нашел в себе силы вырваться из магии черного лифчика, взял карточку, и повел Ее в раздевалку. Уже отходя от стойки, Он слегка повернул голову, решив бросить прощальный взгляд на черный лифчик, и его внимание, освободившееся от магии женского тела и первобытного инстинкта, наконец сфокусировалось на татуировке блондинки. Правое предплечье было полностью забито в стиле трэш польки. Красные и черные мазки покрывали руку, а в центра буйства абстракции размытым замысловатым шрифтом было написано — «Иштар».
Они зашли в раздевалку. Небольшая комната, шкафчики вдоль стен и лавки посередине комнаты. Найдя нужный шкафчик, Он поднес карту к замку, и дверь шкафчика, издав пронзительный писк, открылась.
— Будешь переодеваться?
— Да. Ты так смотрел на ее сиськи, что у меня не осталось выбора. — с нарочито наигранной небрежностью ответила Она.
— Не ревнуй. Лучше покажи, что ты приготовила.
Подчиняясь магии момента, отбросив последние сомнения и страх, Она одним движением стянула с себя платье, обнажив красивое тело. Чулки на стройных ногах, большая грудь — волна желания накрыла Его от этого простого движения. Этим движением девушка словно дала понять, что готова идти дальше, готова отбросить страхи и рамки морали — и этот сигнал вызвал в Нем волну дикого возбуждения.
Она убрала платье в шкафчик, достала из маленькой женской сумочки черный корсет, магически образом поместившейся в ней, и надела через голову, спрятав под черной тканью сногсшибательную грудь. Корсет, при этом, обтянул ее тело и превратил и без того красивую грудь в два приподнятых манящих полушария, притягивающих взор. Она помотрела на себя в зеркало, висевшее на стене рядом со шкафчиками — чулки, эротичные стринги и корсет, все черного цвета.
Он расстегнул рубашку, отправил ее безразмерную сумочку к платью, закрыл дверцу шкафа, и, взяв спутницу за руку, повел к выходу.
Они подошли к задрапированному тканью входу, и Она рукой отодвинула последнюю преграду, отбросив сомнения и страхи. Они зашли, и симфония ощущений накрыла их чувства. Полумрак, мелодичная тихая музыка, едва заметный аромат благовоний, фруктов и секса — все здесь было иначе. Это место было наполнено свободой, удовольствием и безграничным наслаждением. Здесь не было запретов, ограничений, морали. Здесь не было сценариев и предписаний Мира — никакого поиска предназначения, обязательств, карьеры, никаких требований. Не нужно притворяться, чего-то бояться. Не нужно играть какую-то роль. Не важно какой ты — сильный, слабый. Богатый, бедный. Никаких ожиданий. Никакого будущего, планов, стратегий, Завтра нет, и ложки нет. Рамки морали, ограничения и правила поведения, набрасываемые с самого детства, исчезли, смылись легкой музыкой и аурой страсти. Не нужно больше стыдиться желаний — здесь они стали нормой. Самые скрытые и постыдные — стали реальностью, а не чем-то скрываемым под ночным одеялом. Их уже не надо стыдиться — они больше не проблема, они реальность. Стоит только сделать шаг. Отбросить последний налет воспитания, нелогичный предохранитель, кричащий в голове, что так почему-то нельзя, и вперед, Поиск предназначения и смысла, заставлявший нас строить Зиккурат, уходить в пещеры Тибета, здесь давал однозначный ответ — вот он. Пройди этот путь за гранью морали, сделай шаг за рамки запретов — и ты познаешь истинный смысл жизни. Или сможешь примириться с тем, что его нет.
Они спустились по крутой лестнице, не оставляющей шансов вернуться назад, и зашли в клуб.
Небольшой танцпол, справа зона столиков и мягких диванов, за которыми сидели компании в основном голых
