Проданная невеста. Наследник корпорации (СИ) - Устинова Мария

Выражение лица стало таким, словно во рту было что-то горькое, на челюстях выступили желваки. Руслан правду жалел меня. Жалел, что я помешалась.

Он вынул пробирку из моих пальцев, ватной палочкой потер во рту, и вложил обратно.

— Возьми, если нужно.

Я сжала пробирку.

Пора идти, но я сидела. Колени были слабыми и ватными, я просто не смогла встать. Первое время после гибели ребенка я не могла на Руслана даже смотреть. Впадала в истерику, орала, и пряталась от него.

Его брат за него зализал мои раны.

Он вернул меня к жизни, а не тот, кто должен был!

Я не смогла за это простить.

Это ты виноват. Ты, ты и только ты. Во всем, что с нами случилось, в нашей боли, и в том, что у нас одинаковая горечь в душе и боль в глазах. В том, что ты сам себя переиграл, потерял все, не сумел сохранить ребенка и заставил меня пережить это.

Теперь его ждет тюрьма.

Но сейчас Руслана было жаль.

— Что с тобой будет? — спросила я.

— Я не знаю, Лили. У твоего отца были влиятельные друзья. Возможно, меня отправят в столицу. Возможно, попытаются убить в камере. Тебе не все ли равно?.. — лицо ничего не выражало, словно ему все равно, жить, умереть или сидеть в тюрьме, в любом случае это не мое дело. — Позаботьтесь о моем приемном сыне, хорошо?

— Мы можем найти адвоката, — предложила я.

Не знаю, зачем.

— На свободе мне нечего делать, — ответил Руслан, и я все поняла: ему действительно все равно.

Его вид, спокойный, но безразличный, словно говорил: ты выходишь за другого, так иди к нему.

И он прав.

— Я сообщу, что покажет тест, — пробормотала я, и встала.

В этой комнате было слишком много воспоминаний и концентрированной боли, убитые глаза Руслана. А за ее пределами меня ждали надежда, и Зверь.

— Не нужно, — голос догнал меня в дверях. — Тест покажет, что ребенок был нашим. Позаботься о себе.

Я вышла из комнаты, как из преисподней.

— Ну как, милая? — Зверь шагнул ко мне, ловя в руки.

Я молча протянула пробирку.

— Идем, — игнорируя начальника полиции, он увлек меня по коридору.

В окнах частной лаборатории горел свет несмотря на позднюю ночь. Меня отвели внутрь, дали полотенце вытереться, а затем усадили на стул. У меня тоже возьмут образец для сравнения, чтобы исключить возможную ошибку.

— Откройте рот, — попросила медсестра.

Царапающее ощущение на внутренней стороне щеки сделало то, что не смогла встреча с Русланом — привело меня в чувство. Я вправду делаю это, ищу своего ребенка. С пробой медсестра отошла от меня, а я осталась сидеть.

— Лили, — позвал меня Зверь. — Нам лучше вернуться домой.

— Анализ сделают здесь?

— Да.

— Долго? Может быть, подождем?

Я не хотела уходить, словно так надежнее.

— Для нас сделают срочно, но это минимум до утра. Тебе нужно поспать. Не бойся, я оставлю наших людей, ничего не подменят и не украдут…

Он прочел мои страхи. Хотя у убитой горем матери они все на поверхности… Я подошла вплотную, кому действительно нужно поспать — это Зверю. Грязный от могильной земли, с покрасневшими глазами, он выглядел утомленным.

— Спасибо, — прошептала я, ладонями обхватывая лицо и целуя в губы.

— Рано благодарить, милая, — хрипло ответил он.

Мы возвращались уставшие и притихшие. В салоне сонно гудела дорога, глянцевая от выпавшего дождя в свете фар. Я впервые заметила, как красива дорога в «Авалон»: загородный осенний лес, небо в косматых, почти черных облаках, кругом ни души. От усталости и нервов клонило в сон.

И когда я проснусь, скорее всего, меня будут ждать результаты теста.

Только оказавшись под душем в «Авалоне», я поняла, как чудовищно вымоталась, и продрогла. Мысли крутились вокруг могилы с белым ангелом и встречи с Русланом. Не получалось забыть его убитые глаза. И твердость в голосе — «Это наш сын».

Да, моя уверенность строится на зыбком фундаменте.

Возможно, Руслан прав: мне нужен врач.

Только материнское сердце слишком настойчиво шепчет, чтобы я не сдавалась.

Страшно представить, что со мной будет, если это ошибка.

Второй раз оплакивать ребенка — врагу не пожелаешь.

Когда я вышла из душа, Зверь уже спал. Я присела рядом, ткнулась губами в плечо и на время застыла. Спасибо ему. Всем сердцем я чувствовала благодарность. Дышала его запахом с закрытыми глазами, и чувствовала себя, как дома.

Он мог не помогать, но все же сделал это.

Я уснуть не смогла, и вышла из спальни, чтобы не мешать Зверю. Он заслужил спокойный сон. На кухне взяла большую чашку успокаивающего чая, и направилась в подвал.

В медкабинете никого не было. Ясмина и Вика готовились к боям, зато на столе я увидела отчет о вскрытии, который читала подруга. Может, еще и с Ясминой его обсудила.

Выйдя, я уселась на матах за углом. Здесь была организована Викой курилка, а еще можно было спрятаться. Я включила телефон, чтобы прочесть новости.

Городские сайты уже заполнила информация о вскрытой могиле ребенка. Даже фото Зверя, копающего под плитой, было. В статьях — одни предположения, одно хуже другого. Ничего интересного.

Я поискала информацию о Девине.

На самом деле меня интересовал Руслан. Но я не знала, как найти то, что я хочу узнать. Он смирился, отказался от помощи и защиты, дал понять, что сам справится с ситуацией. Но какая-то заноза после нашей встречи осталась.

Новостей об убийстве Девина было полно.

Писали и о моем отце, и о Руслане. Строили версии и искали мотивы, но мне были неинтересны чужие домыслы. Я хотела знать, что его ждет. Нужно проконсультироваться с юристом. Узнать, на что Руслан может рассчитывать. Если захочет бороться, конечно.

Он выглядел так, словно ему все равно, что с ним сделают.

Я поняла, что меня так зацепило: Руслан абсолютно не проявил интереса к тому, что я рассказала. Его не воодушевил шанс, что наш сын может быть жив.

— Лиля?

Я подняла голову. Вика таращилась на меня.

— Уснуть не могу, — пояснила я. — Ты прочитала отчет?

— Сейчас принесу, — вздохнула она.

Мы уселись рядом, Вика закурила, листая бумаги. Лицо было сосредоточенным и серьезным.

— Лиль, не хочу тебя расстраивать… Но оснований полагать, что это другой ребенок, нет. Давай дождемся результатов теста.

— Уверена? — я не расстроилась, слишком рано сдаваться.

Отчет могли подделать. Скорее всего подделали.

— Я показала Ясмине, она согласна. Без подробностей, но то, что здесь написано, — она встряхнула отчетом, — соответствует твоей картине.

— Срок не совпадает.

— Срок очень примерная вещь, в конце концов, патологоанатом мог ошибиться с цифрой. Похороненный ребенок был глубоко недоношенным, и какое-то время находился на искусственной вентиляции легких.

Настя говорила, что ее ребенок родился уже мертвым.

Я кивнула. Не соглашаясь, просто показывая, что слышу.

Вика с сожалением пошелестела бумагами.

— Я не хочу давать тебе ложных надежд. Это лучше, чем верить в неосуществимое. Прости, Лиля.

— Все в порядке, — я с трудом сглотнула.

— Мне нужно идти на бой…

— Иди, — я уверенно взглянула на нее. — Правда, иди. Я не свалюсь в истерику. Только отчет отдай, хорошо?

Вика протянула бумаги, еще раз с сожалением улыбнулась и ушла.

Во второй раз переживать было легче.

К словам Вики я не особо прислушаюсь, пока не получу результаты теста. Отчет могли подделать. Уверена, они так бы и поступили. Если мой отец хотел избавиться от ненужной свидетельницы — матери своего ребенка, то делал это не просто так. Возможно, он пытался скрыть, что у него родился мертвый ребенок.

Я взглянула, кто делал отчет — это был не коронер Зверя. Я ввела фамилию в поисковик, чтобы понять, с кем имею дело.

На сайте городского департамента нашла фото. Немолодой мужчина в очках, больше похожий на политика, чем на врача. Важная фигура… Регалии я не дочитала, заметив, что фото перечеркнуто черной линией. Неделю назад мужчина погиб от инфаркта.