Княжна (СИ) - Дубравина Кристина "Яна .-."

— Значит, богатым буду, — всё так же улыбаясь самой обезоруживающей улыбкой, Пчёлкин чуть склонил перед ней голову. Аристократ хренов. Князева в восхищении, граничащем с усмешкой, качнула головой и кинула вдруг:

— Выглядишь намного презентабельнее, когда одет официально.

Шутка из серии «Ты меня ещё без одежды не видела» застряла в горле. Пчёла закашлялся в кулак и в ответ только снова кивнул ей, прямо как китайский болванчик, который сам Витя поставил на торпедо машины Космоса, несмотря на все его пререкания. Теперь Холмогоров, стоя на светофоре, окрикивал всю сидящую в авто бригаду и показывал им, как бурундук с огромными глазами качал головой — иногда прямо в такт песне Аллегровой.

— Анют, поехали, — подал голос Белый. Обнял сестру за плечи, чуть растёр их, будто Князева мёрзла, и заговорил часто: — Сейчас домой тебя привезём, по дороге расскажешь, как ты. К маме зайдешь, мы вечерком с тётей Таней будем, посидим по-семейному. Фотки с Риги покажешь. Ты же альбом привезла, я просил? С Ольгой завтра-послезавтра познакомлю тебя… Пчёла, вещи возьми.

Витя аж подпрыгнул, но быстро подхватил чемодан за боковую ручку. Анна негромко Саше на вопрос отвечала, когда Пчёлкин поравнялся с Беловым и Князевой.

— Ничего хрупкого нет? — спросил Пчёла у девушки, чуть наклонившись к её ушку. Увидел небольшие серебряные «гвоздики» в мочках. Аня обняла себя руками, отрицательно мотнула головой, и Витя легко засунул чемодан подмышку. Так нести вещи Князевой было легче.

— …взяла. Знаешь, прямо перед вылетом о нём вспомнила, Сашка! К слову, если бы не ты, то я фото никогда бы с плёнки не перевела!..

Анна сидела на заднем сидении «мерса» Белова, на котором, наверно, могла в полный рост лечь. Девушка чуть кивала головой в такт песне Кузьмина, которого, вероятно, не особо любила, но для приличия делала вид, что очень нравилась ей песня про белых диких коней.

На плечах у неё было пальто Пчёлкина, которое сам Витя ей одолжил. Аня, когда вышла из аэропорта, вся скукожилась, а уже у машины Белова обернулась к двоюродному брату и его другу, пожаловалась на морозный май. Пока Саша с себя кожаную куртку стягивал, Витя, шустро сняв плащ, уже надел его на плечи Князевой.

Сам остался в жилете и рубашке, чуть растёр девушке предплечья и спросил:

— Неужели замерзла, Княжна?

— Да, у вас тут холодно, не то, что в Латвии. В Риге уже купальный сезон начался, городские пляжи все работают. Недавно тридцать три было, представляете? — залилась девушка и, только залезая в авто, обернулась на Пчёлу, спросила, нахмурив светло-коричневые бровки: — Как ты меня назвал?

— Княжна, — и не думал стесняться Витя. — А как иначе тебя назвать? Фамилия-то звучная!

— Лучше по имени, — поправила его Аня и села назад. Пчёла едва рот успел открыть, чтобы сказать, что не перестанет всё-равно, как дверь перед его лицом захлопнулась.

Саня, так и стоящий со спущенным с плеч пальто, усмехнулся криво.

Теперь бригадиры снова ехали по шоссе, но в сторону обратную и в компании латышской студентки, совсем забывшей родные просторы. Пчёлкин рассматривал небо высоко над ними — ни облачка. Тепло было, даже ветер казался горячим, прямо как из фена, который он недавно матери подарил. Неужто Князева действительно в плюс восемнадцать задубела? Белый по сторонам не смотрел; он вёл уверенно, параллельно про Княжну спрашивая всё, не оставляя почти тем на семейную посиделку, намечавшуюся сегодняшним вечером.

Когда Белов спросил у сестры про тему для диплома, Пчёла не сдержался и фыркнул выразительно. Что за глупости, неужели действительно какой-то докладик Сане интересен?

Витя повернулся в кресле так, что лицом к Анне оказался. Она его встретила улыбкой осторожной. Пчёлкин потянулся в карман своего пальто, которое Князеву отогревало, и, смотря смело, нашарил пачку сигарет и огниво, выполненное специально для него.

— Сигаретку?

— Не курю, — отсекла она, как скальпелем хирургическим. — И тебе, Витя, не советую. В сорок лет дыхательная система ни к чёрту будет.

Он усмехнулся и засунул меж челюстей сигарету.

— А, это так, пропаганда ЗОЖ. Совсем у народа все радости хотят забрать, — махнул рукой Пчёла. Аня нахмурилась, перебросила одну ногу через другую. Бригадир же поднёс пламя к кончику сигаретки. — Я, всё-таки, закурю. С разрешения княжеского.

Она кивнула недовольно — так соглашаются люди, которые не могут сказать «нет» в силу обстоятельств. Даже глаза закрыла на подкол Пчёлкина, когда он зажег кончик сигаретки.

— В мою сторону не кури.

— Не буду, — он послушно переложил сигарету с левой руки в правую, едва ли не под нос Белому тыкая тлеющим табаком, и развел руки в стороны. — Не пропахнешь.

На повороте Пчёлкин чуть на заднее сидение не перелетел. Анна вцепилась рукой с пальцами-спичками в ручку авто и вся сжалась, словно в машине у Михаэля Шумахера оказалась.

— Белый, даму-то не пугай! — крикнул Пчёла так, что оклик его отскочил от закрытых окон мерса. Саша только, молча, скорость переключил, и посмотрел на Аньку через зеркало заднего вида. Подмигнул ей озорно.

— Не волнуйся, Анюта, до Скаковой доедешь целехонькая! Ни волоска ни упадет, пока со мной в машине сидишь.

— Скаковой? — переспросила Анна, упустив все остальные слова Белова. — Мама, что, ближе к вокзалу перебралась?

Пчёла осторожно посмотрел на Белого. Он-то знал, что тётя Катя со своей старой квартирки на конечных станциях оранжевой ветки никуда не съезжала. Тем более, в район Кольцевой. Только вот и гостиниц на Скаковой Витя не припоминал.

Он затянулся, выдохнул почти сразу, пряча лицо за клубом дыма от Князевой, наблюдающей за ними внимательно, взглянул на друга.

Саня коротко стрельнул взглядом за спину свою, Вите дав знак заговаривать Анне зубы. Пчёлкин был совершенно не против.

Он обернулся снова к Княжне, взглядом ошарил её, вещи девушки, словно думая взором зацепиться за вещицу какую-нибудь и начать новый разговор. Тем более, Анна, по всей видимости, дама такая, которую хлебом не корми — да дай что-нибудь обсудить.

Заметил сумку её. У Ани была небольшая сумочка, чуть массивнее клатча. Из не закрывавшейся линии замка выглядывала книжка, название которой Пчёлкин пытался прочитать.

— Как, говоришь, детективчик-то твой называется? — и подбородком указал на корешок книги. Анна обернулась, вдруг с важностью сказала:

— «Похитители бриллиантов», Луи Буссенар. И это не детектив. Роман.

— У-у, — выразительно протянул Пчёла, затянулся и выдохнул дымом в сторону от Князевой. — А по названию — настоящий детектив. Про что там? Про романтичного Пьера, укравшего для своей Софи бриллианты для обручального колечка?

— Вообще-то, про африканские поселения и их быт.

Вот тут Витя действительно удивился; как связаны бриллианты и африканская бедность? Закашлялся дымом, едва успев от Ани отвернуться. Когда повернулся снова к девушке, увидел, как она улыбалась смущенно, но самодовольно — собственным умом блистала и нисколько того скрывать не думала.

— И в чём связь?

— А ты не читал?

— А должен был? В школе мы «Войну и Мир» читали. Мне на всю жизнь хватило.

— Зря, — покачала головой Князева. — Очень интересно написано. И описания природы… такие живые. Когда читала, будто сама в саванне оказалась.

— В саванне есть разве что живое? Песок, красный от солнца, и небо без облачка целый год — тоже мне, картина.

— Ты пустыню описываешь, Витя, — поправила девушка, руки на животе сложила крестом и потянула края пальто Пчёлкина на себя, закутываясь глубже. — А саванна — другая природная зона.

Мужчина головой качнул, затянулся; неподалеку от лица Анны кончик сигареты вспыхнул оранжевым светом — прямо таким же, каким было, по мнению Пчёлы, солнце в Сахаре или Долине Смерти.

— Сколько всего знаешь, Анька… Так у тебя какое образование, что и книжки читаешь на другом языке, и климаты отличаешь?

— А ты не слушал? — с хитрым прищуром, очень уж похожим на взгляд Белого, спросила Князева. Заинтересованно подалась вперед, едва носом не утыкаясь в горящий табак. — Я же Сашке сказала, кем работаю.