Война Сердец (ЛП) - Янг Саманта
Один из волков был корнуолльцем — крепкий и ловкий сукин сын. Они ещё не успели перекинуться в волков, когда тот замахнулся серебряным клинком на лицо Коналла. И так как корнуоллец не надел перчатки, сам обжёг руку, показывая, насколько крепок. Из-за серебра рана не затянулась, и шрам остался навсегда. Когда они стали биться благородно, сменив облик, Коналл убедился, чтобы корнуоллец больше не смог победить. Он выиграл, стал альфой, но сражения ещё долго продолжались, находились те, кто думал, что мог одолеть его.
Как гордо, громко и часто говорила его сестра Калли, Коналл МакЛеннан был большим альфой, чем многие. Но он не думал, что поэтому побеждал волков, приходящих забрать то, что принадлежало ему. Он подбежал, потому что заботился. Волки клана МакЛеннан у озера Торридон были его семьёй. Он защищал их. Поэтому и согласился жениться на женщине, которую не знал. Он хотел обеспечить безопасность стаи.
— Помни, хоть Канид и альфа одной из наибольших североамериканских стай, тут у тебя преимущество, — сказал Джеймс.
Коналл покачал головой, пока ехал по одноколейной дороге вдоль озера от своего дома в Инвераллигин к дому в пятнадцати минутах езды к другой стороне верхнего озера. Дороги были извилистыми, порой тёмными от серебристых берёз и елей, склонившихся по сторонам. Ели — зелёные и густые, а берёзы ещё только оживали после зимы, и листьев было мало. Дорога резко изменилась, и деревья пропали, стало видно озеро, блестящее под весенним солнцем. Даже после стольких лет этот вид мог отвлечь Коналла.
Пожилая пара охотников, Грейс и Ангус МакЛеннан, управляли домом для забредших людей, попавших сюда, и для оборотней-гостей. Они были частью жизни Коналла, сколько он себя помнил. Ангус кузен его отца, и он с женой стал приёмными родителями для Коналла и его сестры.
— Я бы сказал, мы наравне.
— Смити так не думает, — возразил Джеймс. — Финансы Канида пострадали, когда его доля в «Непрозрачной фармацевтике» стала ничего не стоящей. Непрозрачная. — Он фыркнул. — Иронично.
Питер Канид альфа стаи Сильвертон, располагающейся в южном Колорадо, и вкладывал деньги стаи в разные предприятия, включая долю в компании фармацевтики, которая закрылась, когда газета раскрыла их незаконные дела.
— Канид всё ещё управляет самой большой стаей в Америке.
— А у тебя — единственная стая в Шотландии.
Коналл ухмыльнулся.
— Мы сильные, но нас мало.
— Коналл, клан МакЛеннан в пять раз богаче, чем стая Сильвертон. У нас тут преимущество.
«Больше, чем в пять раз», — подумал Коналл. Хоть дедушка умер до того, как они познакомились, Коналл много знал о нём. Его наследие уважали в клане МакЛеннан. Оно обеспечило им богатство, означая уединение, если этого хотел волк. Его отец взял завод по производству виски, который основал дед, и превратил в один из крупнейших экспортёров виски в Шотландии. Они поставили винокурню «Гленторр» в двенадцати милях севернее от Торридона у озера Лох-Мари. Там не было центра для гостей, ведь так в их маленький рай прибыло бы много людей. Через несколько лет после того, как Коналл стал альфой, завод стал третьим в Шотландии по продажам виски. Стая могла счастливо жить на этом доходе. И папа Коналла купил долю в самой большой нефтяной компании в Северном море. Коналл продал доли, а это, вместе с успешной рыбной компанией его дельты, Майри Фергюсон, обеспечивало стае МакЛеннан комфортную жизнь.
Почти все в стае работали в окрестностях, особенно в Инвернессе, ближайшем городе, другие же — дальше. Коналл дополнял их доходы долей из казны стаи.
Сейчас же Питер Канид предлагал свою среднюю дочь, Сьенну, и брачное соглашение было выгодным обеим стаям. Коналл заплатил бы впечатляющее приданое за Сьенну, а Канид и его большая стая — большую часть там составляли волки-воины — стала бы сильным союзником для маленькой стаи Коналла.
— Ты не обязан это делать, — сказал Джеймс, когда Коналл припарковал «Defender» у дома. Игнорируя его, Коналл выбрался и не стал запирать машину. Никто не посмеет её угнать. — Калли не хочет, чтобы ты это делал.
Коналл застыл и повернулся к Джеймсу.
— Калли — романтик.
Перед глазами так и стояло её милое, покрасневшее от раздражения лицо, когда он сказал о Сьенне Канид. Приданое и брачное соглашение частое дело в жизнях оборотней. Они первобытная раса, так что многие ещё думали о власти, основанной на физической силе. Было очень мало альфа-женщин в мире, ведь мужчин больше, и редкие женщины могли одолеть альфа-самца. К сожалению, поэтому в мире оборотней правили мужчины.
В стае МакЛеннан было не так. Приближённые Коналла не все мужчины, в отличие от многих стай. Его бета парень, но дельта женщина, а Калли, пока не заболела, была его главным воином, и среди них есть и мужчины, и женщины. А два целителя были мужчиной и женщиной.
Коналлу не нравилось слушаться традиций, но ради стаи он пойдёт на это. Даже если бы расстроил единственного человека, которого ненавидел расстраивать.
Боль мелькнула на лице Джеймса.
— Коналл, это её ранит. Ты можешь хотя бы подождать, пока…
Коналл, внутренне содрогнувшись, грозно шагнул к другу.
— Пока что? Пока она не умрёт?
— Ты знаешь, что я не это имел в виду, — пожал плечами Джеймс. — Я просто хочу ей счастья.
— Ты слишком переживаешь за счастье моей сестры, — Коналл отошёл от друга, злясь. Он знал, что бета влюблён в его сестру. В обычных обстоятельствах он был бы рад, что Калли будет с тем, кто равен ей по силе тела и духа. Но Калли уже не та, что раньше. И поддержка отношений между ней и Джеймсом только приведёт к боли.
Раздражённый тем, что Джеймс расстроил его за секунды до встречи с Канидом, Коналл попытался отогнать эти мысли, входя в дом. Его встретила Грейс — миниатюрная женщина, которой уже за семьдесят, но с тёмно-каштановыми волосами, ярко-голубыми глазами и бледной кожей без морщин ей не дашь больше пятидесяти. Ещё один повод для стаи жить уединённо. Жизнь оборотней дольше человеческой лет на тридцать, и они медленнее старели.
Грейс похлопала Коналла по руке и пробормотала:
— Они в пабе.
Он кивнул и пошёл по узкому коридору в паб, ощущая, что Джеймс следовал за ним. Из-за высокого роста ему пришлось склониться, чтобы не задеть низкий потолок, который, к счастью, в уютном трактире был намного выше. В камине, занимавшем большую часть дальней стены, горела дровяная горелка. Несмотря на яркое солнце, дни на побережье были ещё холодными, и хоть для волка холод не то, что для людей, огонь манил к себе. У другой стены располагался бар, традиционная стойка из каштана, которая сияла под лампами со свечами на чёрных железных подставках. Ангус, муж Грейс, стоял за баром. Они кивнули, приветствуя друг друга.
Утром в понедельник паб оказался тихим, но даже если бы тут было много людей, Коналл заметил бы Канидов, ещё до того, как увидел. Коналл уже встречался с Питером Канидом и знал его запах, но дело не просто в усиленном обонянии волка. У Коналла был дар к поиску людей. В другой жизни он стал бы отличным частным детективом.
Джеймс пошёл за Коналлом по трактиру, не спрашивая, был ли Коналл готов. Каниды услышали бы их, даже шёпот. Но Коналл почти ощущал вопрос друга.
Коналл уже не знал, как убедить Джеймса и сестру, хотя безумно желал, чтобы они перестали о нём беспокоиться. Они уже должны знать его. Неважно, на ком он женится. Он не романтик, как Калли или Джеймс, и никогда не любил женщин, кроме семейной любви к матери, Калли и женщинам стаи. Человеческие женщины, которые не боялись его, хороши для секса, когда Коналл хотел ощутить хрупкую женственность. Женщины-волчицы отлично подходили для дикого и свободного траха. В стае несколько волчиц-одиночек, которые были рады сексу с альфой, хотя Коналл никогда не проводил ночь с женщинами, живущими у озера Торридон. Это могло повлечь проблемы.
Так что брак с Сьенной Канид ничего не менял. Пока женщина понимала, что их соглашение лишь деловое, а не по любви, и на неё не давил отец, это устраивало Коналла. Но было бы хорошо, если бы они развили взаимную симпатию за годы, хотя и не обязательно.
