Прислушайся к сердцу - Дэвид Триша

— Правильно. Но за каждую выставку дают баллы, — печально объяснила девочка. — И надо собрать баллы за целый год. Джек сказал, что Джесси нужна еще одна выставка, и она наберет необходимое количество очков. И мы собирались поставить награду Джесси в моей комнате, потому что Джек позволяет Джесси спать на моей кровати…

Девочка замолчала, большие карие глаза наполнились слезами.

Брайони почувствовала, что сама сейчас расплачется.

— Прости меня.

Она замолчала. Какие бесполезные слова! Один взгляд на этого ребенка, и ясно, что ставка была больше чем награда. Девочка, выглядевшая как бездомная бродяжка, хотела иметь награду.

— Послушай, Мадди, будет еще одна выставка до того, как кончится наше время.

Не обращая внимания на Брайони, Джек шагнул и взял малышку на руки.

Но девочка не приняла его утешений.

— Нет, это был ее последний шанс, — прошептала она. — А вдруг что-нибудь случится?

— Ты думаешь, такое, как сегодня, может случиться во второй раз?

Он улыбался девочке. Это была улыбка, которую ждала Брайони и так и не дождалась. Улыбка, от которой плавилось сердце. На обветренном лице сверкали роскошные белые зубы. Глубоко посаженные карие глаза прищурились.

Весь его облик говорил о любви к этой девочке. Но Мадди оставалась глухой к проявлению этих чувств.

— Если мисс Лестер пообещает в следующий раз оставить свою собаку дома, мы выиграем, — уверял Джек малышку. — К тому времени ее, возможно, здесь не будет. Она не местная.

Конечно, она не местная, подтвердил его взгляд. Никто из местных не стал бы так по-идиотски себя вести.

— Нет, я местная! — Брайони выпрямилась и с вызовом посмотрела ему в глаза. — Я недавно сюда переехала.

Сидя на руках у Джека, девочка разглядывала ее.

— Как вас зовут? — осторожно спросила она.

— Брайони.

— Брайони — это красиво. А меня — Маделин, но моя… Все зовут меня Мадди.

— Рада познакомиться с тобой, Мадди.

Брайони не протянула руку, чтобы закрепить знакомство. Что-то подсказывало ей, что девочка не привыкла к ласке. Даже к ласке мужчины, который держал ее на руках.

— Я тоже только что переехала сюда, — сообщила Мадди. — Вы откуда приехали?

— В этот раз я приехала из Нью-Йорка.

— Но… Нью-Йорк в Америке.

— Молодец, правильно!

Брайони просияла. И Мадди застенчиво улыбнулась ей.

— Моя бабушка жила в Америке, — продолжала девочка. — Не думаю, что вы знали ее. Мы жили в Калифорнии.

— Ты американка? — Брайони и так уже догадывалась. Это стало очевидным, когда Мадди заговорила. У мужчины был австралийский выговор, а у девочки определенно другой. — Я очень рада познакомиться с тобой, Мадди. Я провела последние несколько лет в Штатах, и немножко тоскую по тем местам. На прошлой неделе был День благодарения [1], а здесь никто, кроме меня, об этом не знал. Пришлось мне есть свою индейку в одиночестве. А ты не тоскуешь по дому?

— Тоскую…

Мадди вопросительно взглянула на Джека.

— Твоя семья переехала сюда?

— Нет.

Лицо у девочки потухло, губы сжались. В глазах застыла боль.

Брайони слишком поздно сообразила, что не следует задавать такие вопросы. Ребенок глубоко вздохнул, будто приготовился признаться в чем-то постыдном.

— Маме я не нужна, — мрачно проговорила Мадди. — Бабушке была нужна, но она умерла. Теперь я должна жить с отцом.

— Понимаю…

Брайони задумчиво посмотрела на Джека, и сердце у нее заныло.

Отец, по-видимому, и есть Джек. Сходство, несомненно. Такие же глаза. И твердые очертания рта.

— Это твой папа?

— Мама говорит, что Джек мой отец. — По тону, каким девочка это произнесла, стало понятно, что она не верит ни единому слову из маминого глупого заявления. — Я хочу на землю! — Он, молча, опустил Мадди, и она принялась с интересом рассматривать Брайони. — Куда теперь убежала ваша плохая собака?

— Не знаю.

Брайони с отчаянием огляделась.

На опустевших трибунах, на самой верхней скамейке, стояла овца, словно раздумывая, стоит ли прыгнуть вниз. Единственная овца на площадке. Бог знает, где все остальные.

— Может быть, мне лучше сначала помочь поймать овец?

— Рискуя обидеть вас, мисс Лестер, — сухо возразил Джек, — скажу, что вы больше поможете, если поймаете свою собаку. Джессика и я справимся с овцами. А вы лучше сосредоточьтесь на своей собаке. Найдите ее и не позволяйте больше устраивать хаос. Это все, о чем я прошу. — Он протянул руку дочери. — Пойдем, Мадди.

Девочка посмотрела на руку Джека и отрицательно покачала головой. Потом, к изумлению Брайони, подошла и всунула свою руку в ее.

— Я помогу Брайони найти ее собаку.

— Мадди… — В голосе Джека послышалось усталое раздражение. Девочка застыла, съежилась и посмотрела на отца, словно ожидая удара. — Черт! — выругался он и опустился на корточки. — Все в порядке, Мадди. Ты пойдешь с мисс Лестер искать плохую собаку. — Он посмотрел на Брайони. — Могу я доверять вам? Вы приведете ее сюда, когда найдете своего пса?

— Конечно!

Брайони вспыхнула. Возможно, Джек Морган и образцовый фермер, но девочка боится его.

— Я не обижаю дочь, — проговорил он, словно прочитав ее мысли. — Никогда не обижал и не буду обижать. Клянусь вам! Все не так, как выглядит на первый взгляд.

— Да, конечно… Оставляем вас овцам, мистер Морган, — стараясь говорить беззаботно, произнесла Брайони. — А мы, Мадди Морган, пойдем искать Гарри.

Глава вторая

Гарри они нашли минут через пятнадцать. Пес по шею увяз в неприятностях. Вернее, в коровьем навозе.

Меньше всего они надеялись найти шнауцера в павильонах для скота. Брайони, стараясь не обращать внимания на запах, прокладывала путь между стойлами, Мадди жалась к ней. Гарри со щенячьим восторгом катался в куче свежего навоза.

Он поднял голову и увидел Брайони. Брайони! Источник вкусной еды и электрического одеяла. Он моментально вскочил, поднял грязные брови и задрожал от кончика носа до обрубка хвоста. Потом, переполненный любовью, прыгнул на хозяйку. Прямо в объятия. Это единственный трюк, которому Брайони удалось обучить Гарри. Прыгая, пес абсолютно доверял ей, не сомневаясь, что она подхватит его и не даст упасть.

Поэтому у Брайони не было выбора. Она не смогла обмануть его ожиданий, и Гарри всем телом прижался к ее рукам. Зеленые ошметки навоза стекали по кремовому свитеру и спускались вниз по белым леггинсам, образуя живописные узоры.

Стоя на цементном полу павильона для скота, Брайони лишь удивлялась, почему она не завела золотых рыбок вместо собаки.

— Это и есть плохая собака? — удивленно протянула Мадди.

— Конечно, это он. — Брайони глубоко вздохнула и тут же решила пока не дышать. Но Гарри — от кустистых бровей до трепетавшего обрубка хвоста — излучал обожание. Вокруг, молча, стояли скотники, потрясенные тем, что наделал пес. Рот Брайони дрогнул в улыбке. Надо или смеяться, или сесть рядом с кучей и завыть. И она расхохоталась, а вслед за ней засмеялись и скотники.

— Может быть, мисс, обмыть вас из шланга? — спросил один из рабочих.

Почему бы и нет? — решила Брайони. Рабочий направил на нее шланг с сильным напором воды. В конце концов, Гарри это послужит уроком, а хуже не будет. Разве может быть еще хуже?

Оказывается, может. Навоз слишком впитался, чтобы смыть его струей холодной воды.

— По-моему, сегодня просто не мой день, — пояснила она, уставившейся на нее Мадди, и вытаращившим глаза скотникам. — Иногда лучше утром даже и не вылезать из постели. Как, например, сегодня.

— Брайони!

Она осторожно обернулась и увидела Мирну Макферсон, смотревшую на нее с порога павильона. В коляске лежали ее шестинедельные близнецы, пятилетний Питер держался за ручку коляски с одной стороны, а шестилетняя Фиона — с другой.

— Привет… — Брайони вздрогнула.

Мирна рассматривала подругу с таким ужасом, будто та совершила что-то неприличное. А чего от нее ожидать? Это же Брайони!