Маркиз САД - ФИЛОСОФИЯ В БУДУАРЕ (БЕЗНРАВСТВЕННЫЕ НАСТАВНИКИ)

как и я сама... такой же безбожницей... такой же злодейкой. Предупреди

Долмансе, введи его в курс дела, как только он приедет, чтобы яд его

безнравственности, наполнив это юное сердце вместе с тем, что впрысну в

него я, сумели в одно мгновение с корнем вырвать все посевы добродетели,

что могли там зародиться до нас.

Ш. - Невозможно было лучше выбрать человека, какой тебе нужен:

неверье, безбожность, бесчеловечность, распутство текут с уст Долмансе,

как в древние времена святой елей с уст знаменитого архиепископа Камбре;

это самый великий соблазнитель, самый распутный и опасный человек... Ах!

милый друг, если только твоя ученица достойна учителя, можно поручиться -

она не устоит.

М. де С.-А. - Конечно, долго ждать не придется, насколько я знааю ее

предрасположения...

Ш. - Однако, скажи, дорогая сестрица, ты не боишься родителей? А если

девочка проболтается, вернувшись домой?

М. де С.-А. - Бояться нечего, отца я соблазнила... он мой. Нужно ли

признаваться? я отдалась ему ради того, чтобы он закрыл глаза; он и не

подозревает о моих намерениях, однако никогда не решится вмешиваться... Он

у меня в руках.

Ш. - Ты пользуешься ужасными средствами!

М. де С.-А. - Такие и нужны, они по крайней мере верны.

Ш. - А скажи-ка, прошу тебя, кто эта юная особа?

М. де С.-А. - Ее зовут Евгения; она дочь некого Мистиваля, одного из

самых богатых откупщиков столицы; ему около тридцати шести лет; матери не

больше тридцати двух, а дочке - пятнадцать. Мистиваль так же распутен, как

его жена - набожна. Что до Евгении, мой друг, я напрасно пыталась бы тебе

ее описать; она выше моих способностей рассказчицы; тебе достаточно быть

уверенным, что ни ты , ни я, без сомнения, никогда не видели в целом свете

подобной прелести.

Ш. - Ну дай хоть набросок, если уж не можешь описать, чтобы, зная,

пусть в общих чертах, с кем мне придется иметь дело, я лучше наполнил свою

душу образом, которому собираюсь принести жертву.

М. де С.-А. - Ну что ж, друг мой, у нее каштановые волосы, и их едва

можно захватить рукой, они длиной ниже талии; ослепительно белая кожа, нос

с небольшой горбинкой, эбеново-черные пламенные глаза!.. О, друг мой,

перед такими глазами не устоишь... Ты не можешь себе представить, на какие

только глупости они заставили меня идти... Если б ты видел прекрасные

ресницы, осеняющие их... милые веки, их прикрывающие!.. У нее маленький

ротик, великолепные зубы, и все это такой свежести!.. Одна из ее прелестей

- элегантная осанка, то, как ее красивая головка прикреплена к плечам, тот

гордый вид, с которым она поворачивает ее... Евгения для своих лет высока

ростом; ей мало дать семнадцать; ее фигура - образец элегантности и

изящества, грудь прелестна... Нет ничего лучше двух ее чудесных сосков!..

Они едва наполняют руку, но так нежны... свежи... белы!.. Я раз двадцать

теряла голову, пока целовала их! если б ты видел, как она оживлялась под

моими ласками... как ее большие глаза выражали состояние души!.. Мой друг,

я не знаю, каково все остальное. Ах! но если судить по тому, что я знаю,

на самом Олимпе никогда не было ничего подобного... Однако, я слышу, это

она... оставь нас; выйди через сад, чтобы не встретить ее, и приходи точно

к назначенному часу.

Ш. - Нарисованный тобой портрет будет тебе порукою в моей точности.

О, небо! уйти... покинуть тебя, когда я в таком состоянии!.. Прощай...

один поцелуй... один единственный поцелуй, сестрица, пусть хоть он на

время меня удовлетворит. (Она целует его, касаясь через одежду его члена,

и молодой человек поспешно выходит.)

ДИАЛОГ ВТОРОЙ

Мадам де Сент-Анж, Евгения

М. де С.- А. - Ах! здравствуй, моя красавица; я ждала тебя с таким

нетерпением, что ты должна о нем догадаться, если читаешь в моем сердце.

Евгения - О, моя милая, я думала уже, что никогда не уеду, так

торопилась в твои объятия; за час до отъезда я вдруг испугалась, что все

изменится; мать была совершенно против этой чудесной поездки; она заявила,

что молодой девушке моего возраста неприлично ехать одной; однако отец так

измучил ее позавчера, что одного его взгляда хватило, чтобы вновь

повергнуть госпожу де Мистиваль в прах; ей пришлось согласиться с тем, что

мне позволил отец, и я умчалась. Мне дали два дня; послезавтра ты должна

дать мне карету и одну из твоих женщин, чтобы я смогла вернуться.

М. де С.- А. - Как краток этот срок, мой ангел! В такое малое время я

едва успею выразить тебе все те чувства, что ты мне внушаешь... а ведь нам

есть о чем поговорить; ты не догадываешься, что именно во время нашей

теперешней встречи я должна посвятить тебя в самые глубокие таинства

Венеры? Хватит ли нам двух дней?

Евгения - Ах! пока я не узнаю все, я не уеду... я приехала, чтобы

узнать многое, и останусь здесь до тех пор, пока не узнаю.

М. де С.-А.(целуя ее) - О! любовь моя, сколько мы всего должны

сделать и сказать друг другу! А кстати, не хочешь ли пообедать, моя

королева? Возможно, урок затянется.

Евгения - Я, друг мой, ничего не хочу кроме как слушать тебя; мы

пообедали в одном лье отсюда; и теперь я вполне могу потерпеть часов до

восьми.

М. де С.-А. - Ну что ж, тогда пойдем в мой будуар, там нам будет

удобнее; я уже предупредила слуг, будь уверена, там нам никто не помешает.

(Обнявшись, уходят туда.)

ДИАЛОГ ТРЕТИЙ

Сцена происходит в прелестном будуаре.

Госпожа де Сент-Анье, Евгения, Долмансе

Е. (очень удивлена, увидев в кабинете мужчину, которого не ожидала) -

О, боже! Милый друг, это предательство!

С.- А (так же удивленно) - Какой случай привел вас сюда, сударь. Вы,

мне кажется, должны были приехать только в четыре часа?

Долмансе - Все мы вечно как можно более торопим счастливый миг

увидеться с вами, сударыня; я встретил вашего брата; он счел, что мое

присутствие необходимо на уроках, которые вы должны преподать мадемаузель;

он знал, что здесь откроется лицей и начнутся лекции; он тайно привел меня

сюда, не считая, что вы его за это осудите, а сам, зная, что его

демонстрации будут необходимы лишь по истечении теоритических рассуждений,

появится позже.

С.- А - Поистине, Долмансе, что за шутки...

Е. - Однако, меня они не обманули, друг мой; ты это все м=сама

подстроила... Нужно было хоть посоветоваться со мной... Мне теперь так

стыдно, что, без сомнения, этот стыд поменяет все наши планы.