Барбара Картленд - Таинство любви сквозь призму истории
Королевой бичевания стала миссис Тереза Беркли, создавшая корпорацию под названием «Беркли-Хорс» – «Лошадки Беркли». Заведение располагалось в доме 28 на Шарлотт-стрит в Портленд-Плейс, и его хозяйка за восемь лет заработала десять тысяч фунтов.
Согласно одному свидетельству, «она предоставляла арсенал орудий, который был неизмеримо богаче, чем у любой другой хозяйки… в ее заведении любой располагающий достаточной суммой может испытать бичевание палками, плетьми, кнутами, ремнем; его будут колоть иглами, скрести разными жесткими щетками и скребницами, пускать кровь и мучить до полного удовлетворения».
XVIII век породил нескольких знаменитых английских куртизанок, прославившихся остроумием и красотой. В отличие от Нелл Гвин, Джейн Шор, Элис Перрерс и прочих, главным образом получивших известность как любовницы короля, эти женщины тщательно берегли независимость, оказывая благосклонность исключительно за наличные.
Китти Фишер, одна из самых примечательных в свое время, брала за ночь 100 гиней. Эта сумма в четыре-пять раз превышала годовой заработок девушки ее класса, честно выполнявшей работу горничной.
Герцог Йоркский однажды провел с ней ночь, а утром расплатился банкнотом в 50 фунтов, больше ничего при себе не имея. Китти в полную силу продемонстрировала свой знаменитый характер, предупредив, чтобы он никогда больше к ней не приближался. В знак презрения она отослала банкнот кондитеру, приказала запечь его в торт и съела его за завтраком.
Если женщины того времени могли стать Венерой, богиней любви, за деньги или бесплатно, весьма немногих мужчин можно с ними сравнить. «Увеселительные сады» в Лондоне распространяли безнравственность. Публика наслаждалась бесчисленными аттракционами в Воксхолл-Гарденз, но Пипе еще во времена Карла II приходил в ярость из-за процветающих там пороков, а теперь, в 1763 г., магистрат обнес «темные тропинки» забором.
«Галерея кривых зеркал» одно время принадлежала к более высокой категории, и можно было увидеть там пятидесятичетырехлетнего лорда Картрета с юной женой, – «преисполненный любви, он останавливался через каждые пять шагов, чтобы поцеловать ее».
После захода солнца Сент-Джеймский парк принадлежал проституткам, и, хотя ворота закрывались в десять часов, Босуэлл39 жаловался, что шесть с половиной тысяч человек имеют ключи, вдобавок «никому не известно, сколько еще существует нелегальных ключей».
Бо Нэш40 в свое время больше всех старался ввести цивилизованные нормы и хорошие манеры, особенно в любви. Он правил обществом, как некий главный церемониймейстер, при трех королях – королеве Анне и двух первых Георгах.
У Нэша была любовница по имени Фанни Мюррей, но как-то до него дошел слух, что его все чаще называют «пожирателем проституток». Он разыскал сплетника и сказал:
«Вас неверно информировали. Признаю, в моем доме живет женщина, но нельзя называть пожирателем проституток мужчину, содержащего в доме одну шлюху. Никто ведь не назовет пожирателем сыров человека, съевшего один кусок».
Очень немногие англичане были способны на большую любовь. Так называемые «великие любовники» опускались до разврата и чудовищных извращений. Но некоторые заслуживают упоминания.
Лорд Балтимор после путешествий на Восток решил посвятить жизнь занятиям любовью. Он отказался от всех официальных должностей, на которые имел право как пэр, и никогда не бывал при дворе.
Выстроив в Западном Лондоне большой дом по образцу гарема, который видел в Константинополе, он жил там, как паша, с множеством одалисок, охраняемых женщинами старшего возраста. Очередная надоевшая ему содержанка получала хороший подарок или приданое, выходя замуж.
Один современник описывает купца, который, вернувшись из Индии, следовал тем же обычаям. Его законная жена не стала возражать, когда муж поселил в своем доме в Сохо шестерых одалисок.
В одной большой комнате стояло шесть кроватей, и хозяин усердно соблюдал полную справедливость. Кажется, дамы в этом гареме жили в абсолютном согласии, а законная жена сопровождала девушек на прогулках.
Самым ненасытным любовником XVIII в. был «лорд Пикадилли» – герцог Квинсберри, родившийся в 1724 г. наследник огромного состояния, человек высокой культуры, покровитель художников, законодатель мод и знаменитый спортсмен.
Каждый, с кем он общался, – равные по положению в обществе, слуги и прежде всего женщины, – говорили о его доброте и веселости. С ранней юности до старости он утверждал, что интересуется лишь одним – женщинами.
Дни и ночи в его доме на Пикадилли посвящались «неслыханному разврату и безумным причудам в царстве сексуального наслаждения».
В восемьдесят лет он оглох, почти ослеп и выплачивал своему личному врачу-французу гонорар за каждый прожитый день.
Говорили, что до восьмидесяти он был так же жаден в любви, столь же опытен, как в двадцатилетнем возрасте. Известнейшей его причудой стал «суд Париса» с участием трех самых красивых девушек из лондонского общества, которые продефилировали перед ним в обнаженном виде. Наградой послужило яблоко из чистого золота.
После его смерти в 1810 г. постель была усыпана семью с лишним десятками писем, написанных за день до того женщинами, среди которых были и герцогини, и проститутки. Не имея сил вскрыть их, герцог приказал оставить письма на постели, пока он не умрет или вновь не обретет силы. В тот момент ему исполнилось восемьдесят шесть лет, но, по слухам, он умер от колик, объевшись фруктами.
Забавным примером английского высокомерия того времени служит история лорда Балтимора, который всегда путешествовал с восемью женщинами, двумя охранявшими их неграми и врачом. Любовницы с признаками полноты получали лимонный сок, а слишком, по его мнению, худым назначали диету из молока и говяжьего бульона.
В Вене граф Габсбургского двора полюбопытствовал, которая из восьми дам жена Балтимора.
«Я англичанин, – отвечал Балтимор, – и не люблю, чтобы от меня требовали отчета по поводу законного брака. Полагаю, дуэлью вопрос не решить. Поэтому предпочитаю немедленно покинуть страну».
Джентльмены не отличались сдержанностью в любовных делах, о чем можно судить по письму, написанному Уильямом Конгривом41 во время одного из его бесчисленных романов.
«Дорогая мадам! Вы не верите, что я люблю вас?.. Вспомните вчерашний вечер. Это был, самое малое, любовный поцелуй. Его пылкость, страстность, горячность свидетельствуют – он порожден Богом. Но еще красноречивее его сладость, тающая на губах нежность. Я его жаждал с трепетом в теле и с лихорадкой в душе. Судороги, прерывистое дыхание, бормотание выдавали мое великое волнение…»
