Она любила кофе (СИ) - Золотникова Полесья
Уж слишком вожделенно на того смотрела её соседка. Бесило неимоверно.
— Думаешь? По нему не скажешь, — тихо пролепетала Лера.
— Внешность всегда обманчива. Увы, суровая реальность, — со вздохом ответила Таня.
— Ну, вернуть его к нормальной жизни проблемы не составит, — красноречиво поправила лифчик на своем третьем размере груди новенькая, пока отвернулся преподаватель.
Щукина нервно сдавила ручку.
— То, что зубрила, плюс. У меня как раз плохо с чертежами.
«С мозгами видимо тоже!» — про себя заметила девушка, вслух проворчав:
— Почему именно Илларионов? Вон полная аудитория других парней.
— Как сказать? Он видный, красивый, и взгляд такой… До мурашек по коже, — не отрывая глаз от силуэта Серого, томно ответила Валерия. — Влюбиться можно.
Щукина от злости чуть не сломала то, чем собиралась писать.
— Незаметно, — недовольно буркнула Татьяна, стараясь не выдавать подлинных чувств.
— Разве? Тебе вредно мало спать, — подколола Норман.
— Есть такое. Кофе бы, — вслух поделилась соображениями Щука, искренне стараясь подавить жгучую ревность внутри.
Выходило плохо. Жутко хотелось вцепиться в волосы нахалке или, на худой конец, хотя бы выцарапать глаза.
— О, ты такая же кофеманка, как я? Покажешь, где можно классный взять? Всяко знаешь лучше многих, — шутливо толкнула новенькая своим плечом плечо Тани.
— Угу, — двояко прозвучало из уст Щукиной.
Чтобы она точно показала Норман, так это кладбище, где собственноручно закопает, если та начнет соблазнять Сергея.
— Класс! — приняла за положительный ответ Валерия, воодушевленно раскрыв толстую тетрадь.
Остальную часть лекции Щукина старалась разобраться в себе. Она боялась повторения драмы, но в то же время не хотела, чтобы какая-то новенькая, полногрудая особь окрутила Илларионова.
В конце пары девушка встала перед сложным выбором: действительно вычеркнуть парня или отпустить прошлое и попробовать рискнуть? Недаром судьба продолжала упрямо сталкивать их лбами.
Глава 21. Подруга дурного не посоветует
Вечером Таня не вошла, Таня подобно торнадо влетела в общажную комнату и зло бросила сумку в кресло.
Антонина, сидящая за соседним столом с ноутбуком, удивленно посмотрела на данное явление народу.
— Чертова новенькая! Мне еще никогда так не хотелось убивать людей! — спустя минуту раздраженно выдала Щукина.
— Какая новенькая? — не поняла юмора соседка.
— Валерия Норман. Только пришла, а уже выбрала Сергея своей первой жертвой и все перерывы между парами не давала ему прохода! Я в афиге. Бедолага едва не начал отбиваться от нее сумкой. Вдобавок она уселась рядом с ним на Камчатку, подальше от препода, где лапала Серого при любой подвернувшей возможности.
Илларионов после ее очередного, типо случайного движения руки выше своего бедра, с квадратными глазами сбежал под предлогом: «Можно выйти?»
— Белова дубль два? — изумленно сорвалось с губ Тони. — Стоило одну сбагрить, появилась новая?
— Не знаю, вторая Белова или просто на всю голову отмороженная, но она меня жутко бесит! Это насколько надо совсем себя не уважать, чтобы откровенно вешаться на незнакомого парня?!
Тонька лишь рассмеялась:
— А, может, у Илларионова как в рекламе, мего мощный аромат антиспиранта, от которого его хочет вся ближайшая округа баб?!
— Ага, точно, и в придачу большой член до колена, как маяк надежды! — зло буркнула Татьяна, не удержавшись от колкости.
— Ахаха, Щука — артистка ты. Вроде недавно заливала, якобы решила вычеркнуть Серого из своей жизни. Ну, и кого ты обмануть хотела? Ревнуешь, словно пять лет успели прожить в браке.
— Блин! — обреченно закрыла глаза руками Танька.
— Выходит все-таки нужен, да? — ехидно спросила Тоня.
— Почему все сложно?!
— Сама усложняешь, — между делом заметила соседка.
— А что? Надо быть проще и тоже пойти на него вешаться после всяких странных, непонятных СМС?
— Если учесть, что на другие сиськи пацан не повелся, ты в плюсе. Можно попробовать, — хмыкнула та с видом, мол, в любви все средства хороши.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Ага, может, еще прикажешь мне Сергею предложение сделать, стоя на коленях?! Тогда точно моим будет на всю жизнь.
Антонина громко рассмеялась, представляя подобную картину, а вот Тане было не до смеха. Она, подавлено рухнув на кровать, уткнулась лицом в подушку.
— Не пробовала отпустить прошлое? Люди разные. Зачем всех под одну гребенку? — неожиданно спросила собеседница. — Что если Сергей действительно не при чем? Что если он — твоя судьба и второй шанс на счастье? Прикинь, Белова вас специально рассорила, а эта жаба Норман окрутит, залетит и заставит ребенка воспитывать?
В ответ Щука зло ударила по кровати.
— То-то и оно. Потерять навсегда любимого человека из-за нелепого страха…
— Какого?! — аж подорвалась нервно с кровати Татьяна.
— Любимого, Тань. Глаза открой. Ты совсем потерянная стала, когда поругалась с Илларионовым. Может, уже хватит врать самой себе, якобы парень тебе не нужен? Кстати, Илларионов пытался с тобой поговорить?
— Да, но Норман не давала, будто специально. А, может, ее тоже подговорили? И сестра не отвечает. Блин! Скоро точно свихнусь! Обещаешь, хоть иногда в дурке навещать?
— А хочешь сушеной мяты? Зальешь кипятком. Настоится, выпьешь. Хорошая вещь. Успокаивает.
— Меня уже ничего не успокоит.
— Ой ли. Спорим, если зажмешь Сергея раньше Лерки и накажешь за плохую смс, сразу жить захочешь? — внезапно спросила Антонина, ехидно прищурив глазки.
Таня аж невольно побелела:
— Уподобляться ей? Ты издеваешься?!
— Вот увидишь, весь психоз снимет, как рукой. А если нет, разрешаю прийти и пнуть меня за плохой, очень плохой совет. Даже не обижусь, честное слово.
— Ты реально ненормальная, — покачала головой Щукина.
— Ну, тогда не удивляйся, если в течение недели у пацана сорвет кран, новенькая получит желаемое. Ибо у парней тоже нервы не железные, «как бэ». Да, чувства это хорошо, но и трахаться хочется, когда молодой. Физиология, малышка, ничего не поделаешь, — ухмыльнулась соседка.
Щука раздраженно запустила в Тоньку подушкой.
— Эй, эй, ты еще не выиграла спор. Все убийства потом.
— Это репетиция! — зло буркнула Таня.
— Не думала, что ты настолько в себя не веришь. Ну, ок. Только потом не плачь, если он уйдет. Сдайся, чтобы потом всю жизнь жалеть. Давай, это проще всего. И будет как в мексиканских сериалах: «Она осталась несчастной, старой девой, потому что вовремя не смогла произнести три важных слова. А он женился на другой, заколебавшись ждать с моря погоды. Драма, разбитые судьбы, ночные сопли в подушку, в тайне от нелюбимых. Ах, жизнь моя — жестянка. Да ну ее, в болото! Жизнь — боль, любви нет, а все мужики — козлы!»
— Тонь, я тебя сейчас по-настоящему убивать буду. Допечешь.
— Все, молчу, молчу. Ни слова больше, окай.
Щукина угрюмо прошла к учебному столу.
— Да, прячься за книгами. Это тоже проще всего.
Таня пронзила соседку злым взглядом.
— Ах да, я ж молчу. Точно.
— Что-то ты слишком громко это делаешь, вызывая желание…
— Всё, могила, не продолжай. Честное слово.
— Смотри мне, — шутя пригрозила Антонине Щукина, затем опустилась, протянув руку к первому попавшемуся учебнику на полке.
— Хотя знаешь, быть старой девой даже неплохо. Никто не бесит, например своим ворчанием на ухо. И кофе отбирать не станет, беспокоясь о твоем здоровье. Чем не сказка?
Таня с болью зажмурилась, невольно вспоминая, как Илларионов впервые обнял её. В груди защемило от непередаваемой тоски. Его тепло тела дарило девушке желание жить, а забота вызывала настоящую улыбку.
От этого неожиданного осознания Татьяна аж книгу выронила.
Глава 22. Плохое предчувствие
Илларионов впервые за столько времени душевно пообщался со старшим братом. Он думал задержаться ненадолго в гостях да уехать на остров, а в итоге из родительской хаты вместе с Димой укатил в бар, где братья дружно напились до состояния полного нестояния.